Это была холодная декабрьская ночь, и я был всего лишь ребенком. Поленница уже почти дошла до самого низа. Бабушка попросила, что бы мы с дядей принесли еще немного с гор. Дядя взял меня с собой, и мы уехали на его пикапе.
Он наколол дров, и я сложил их так быстро, как только мог. К тому времени, как мы закончили, солнце уже садилось, и кузов пикапа был наполовину заполнен.
По дороге домой солнце исчезло с неба, и стало совсем темно. Мы ехали по грунтовой дороге, которая вела через лес. Я прислонился головой к окну и смотрел, как мимо проносятся силуэты деревьев, а над ними мерцают звезды.
Внезапно у меня появилось ужасное чувство, что за нами наблюдают. Волосы у меня на затылке встали дыбом, а по спине пробежал холодок. У моего дяди было странное выражение лица, и он смотрел прямо перед собой.
И тут я услышал, как кто-то постучал в окно у меня за спиной.
Я начал было оборачиваться, но дядя вдруг закричал: "Не надо!”
Я совершенно оцепенела. Мое сердце быстро забилось. Дядя нажал на педаль, и мы начали набирать скорость. Это был первый раз, когда я увидел настоящий страх на лице моего дяди.
Я услышал еще один стук в окно рядом со мной.
- Посмотри на меня!- закричал мой дядя. -Не оборачивайся! Продолжай смотреть на меня!
Я не знал, что происходит. Мой мозг лихорадочно работал.
Внезапно я почувствовал, что грузовик накренился, как будто что-то тяжелое приземлилось сзади.
Дядя еще больше ускорился и стал громко молиться на нашем родном языке.
Мне хотелось плакать. Я хотел, чтобы это прекратилось.
И снова я услышал тук-тук-тук по окну позади меня.
-Просто продолжай смотреть на меня и не отворачивайся!- мой дядя плакал снова и снова.
Я видела, что он был на грани слез. Он ехал все быстрее и быстрее, доводя двигатель до предела.
Мое сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Мне становилось все труднее дышать. Я закрыла глаза так крепко, как только мог, и прошептал молитву.
Прошла минута или две, и грузовик снова нырнул вниз.
Мой дядя огляделся и глубоко вздохнул с облегчением. Он замедлил шаг, и все снова стало тихо. Все, что я мог слышать-это гудение двигателя грузовика и хруст гравия на грунтовой дороге.
Мой дядя посмотрел на меня и сказал: -Мы попросим твоего отца помолиться утром, чтобы зло забыло наши лица.
Я помню, как свернулся калачиком на сиденье и просто смотрел на часы на приборной доске, слушая, как мой дядя поет старую молитву. К тому времени, когда мы вернулись в дом моей бабушки, я уже почти спал. Дядя внес меня в дом и уложил в постель.
До сих пор мой дядя никогда не рассказывал о том, что случилось той ночью.
