Глава 1. (Том III. Книга 1. Часть I.)
В следующие несколько дней с сумасшедшей скоростью пошла нарастать лавина разных событий. Арбитражный суд в спешном порядке принял иски «империи» и её подставной фирмы к металлургическому гиганту и даже провёл предварительное заседание. Люди Шамиля чартером вывезли директора и его любовницу из Горска в Швейцарию, где и состоялась передача контрольного пакета акций в обмен на увесистый чемодан наличных денег с переводом многомиллионного транша управляемой родственниками директора дочерней фирме и дано обещание более не трогать никого из бывших владельцев комбината. Директор, кстати, в Швейцарии так и остался, решив для себя выехать на родину по повестке суда лишь под гарантии безопасности, да и то не более чем на пару дней. Понятно, что в эти дни Бахметов обеспечивал синхронность действий «империи» в местных представительствах суда в обеих столицах, Луге и Брянской области. Пикантность ситуации добавляло и обстоятельство объявления Бахметова одним из учредителей лужской фирмы, выдвинувшей иск к комбинату. Таким образом, по решению Раевского Сергей становился обладателем одной четверти процента акций комбината, что могло быть конвертируемо в совсем не виртуальную сумму в несколько десятков миллионов евро. Причина, по которой Раевский сделал такой подарок, оставалась пока для Бахметова загадкой. Да Сергей и не пытался её решать – в какой-то момент он понял, что в бизнесе «высоких достижений» жёсткие расчёты обязательно должны быть пропитаны духом здорового стратегического авантюризма, основанного на нестандартных решениях самого участника игры на деньги. Главным условием в этих гроссмейстерских расчётах была, конечно, способность не завалить своими парадоксами саму игру, результата в которой можно было ждать годами, а иногда он падал к ногам через считанные часы. Раз Раевский принял решение об этой четверти процента, значит, в нём был особый резон.
Проводя время в служебных хлопотах, часов до восьми-девяти вечера, Бахметов ехал на Канонерскую, куда Миша, договорившись с камчатскими беспризорниками, действительно, перевёз Илонку. Увидев её в первый раз, Бахметов сразу понял, почему в неё были влюблены все её друзья мальчишки – редкая красота черт обрамлённого густыми каштановыми волосами лица и стройности набиравшегося женственности тела, сочеталась с душевной приветливостью и какой-то особой формой улыбчивой искренности, которая наверняка покоряла всех, кто с этой девочкой общался. Бахметова поразила чистоплотность Илоны, проведшей половину своей жизни во всякого рода катакомбах – кожа её была свежа и с лёгким румянцем, волосы аккуратно заплетены в две тяжёлые косы, коротко подстриженные ногти блестели бесцветным лаком. «М-мылась с-слишком часто, в-вот и з-заболела», – бурчал Миша в тот вечер, когда перевёз Илону на Канонеркскую – он боялся поднять глаза на Риту, которая хлопотала у постели хрипло кашлявшей девочки. – «Н-нужно ж д-думать – с-сквозняки в-вокруг и в-вода х-холодная».
Рита же выглядела абсолютно счастливой – после нескольких суток слёз и волнений, она опять сидела рядом с Мишкой и слушала его отрывистую речь. Миша, впрочем, говорил немного и лишь в те секунды, когда умолкала щебечущая Рита – оба они боялись вдруг нависавшей тишины. Вызванный на Канонерскую Семён Маркович, осмотрев Илону, разрешил пока применить домашний режим. «Время всё расставит на свои места, – вздохнул он, выслушав от Бахметова историю Илонки, – будьте готовы в любой момент перевезти её в больницу, несмотря на противодействие её беспаспортных друзей. Приют лучше морга, так прямо им и объясните. Завтра всё станет ясно. Никаких денег от вас я брать не буду!» – энергично замахал руками Семён Маркович. – «Номер моего телефона оставьте сиделке – пусть звонит в любую секунду. Скажите, если такие дети сейчас никому не нужны, значит ли это, что мы обречены?»
В больницу Илонку везти не пришлось – чай с малиной, горчичный порошок в носках, тёплая постель и забота Риты и Миши буквально за ночь дали о себе знать. «Хрипы в груди очень сильны, но, сдаётся мне, это не воспаление лёгких», – в задумчивости потёр ладони после утреннего осмотра Семён Маркович. – «Кашель должен пройти; и температура, без сомнения, полезет вниз; но для этого необходимо соблюдать постельный режим, выполнять все мои рекомендации и до предела сократить время посещений всех без исключения жителей подземелья. Я не шучу – полный покой и молитва о здравии». Конечно, ограничение посещений Илонки так и осталось благими пожеланиями Семёна Марковича – с утра этого же дня в квартиру потянулись упомянутые «жители подземелья». Шли по одному и целыми группами по пять-шесть человек – столик рядом с кроватью за пару часов оказался завален яблоками, апельсинами и конфетами. Кто-то сыпал денежную мелочь. Один парёнек лет десяти просто вытащил из кармана пятьсот рублей и положил на подушку Илонки. Рита стоически вытирала следы от башмаков посетителей, но в какую-то секунду не выдержала и объявила о завершении приёмного дня. Видимо, сработали какие-то принципы «голубиной» почты «жителей подземелья», и их поток сразу иссяк.
Продолжение - здесь.