ЛЕГЕНДА VS РЕАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Напомню. Некий князь убил змея, который похаживал к жене его брата. Кровь змея отравила его, страдал тяжким недугом.
Один из его слуг нашел в дальнем селе девицу Февронию, которая вылечила его, но взамен потребовала выйти за него замуж. Неплохой гонорар. Смышленая девка.
Однако ни к чему хорошему это не привело. Боярам не понравилась безродная госпожа. Попросили князя вон, затем передрались из-за княжьего трона.
Когда перерезали друг друга, народ опять попросил Петра на княжество.
Стали жить-поживать. Померли в один день, в один час, в одну минуту.
Теперь считаются покровителями семьи русской.
Не было никакого змея, придурковатого трусливого князя и, соответственно, кровавой сцены в княжеской опочивальне!
Легенда о Петре и Февронии - реальная житейская история. А в реальной жизни змеи к женам не шастают.
Князь Павел был болен. Страдал одержимостью. Тяжелым психическим заболеванием, которое обострялось и тогда он начинал творить над своей женой «насилие и блуд».
Ведь что видели окружающие? Змея? Вовсе нет. На крики и вопли несчастной сбегалась охрана, выбивала дверь в опочивальню и видела… самого князя, сидящего в подштанниках на окровавленной постели, и его жену, испуганно забившуюся в подушки.
Ибо сказано в легенде, змей принимал при народе облик князя. То есть самого змея никто не видел, и это летописец честно отразил в легенде. Видел его только Петр и несчастная жена Павла, то есть, самые близкие родственники. Остальные о змее знали лишь с их слов!
Понятно, почему, да? Стоило лишь княжескому окружению узнать, что правитель болен, то его бы мгновенно сместили с престола, и неизвестно, стал ли Петр его приемником.
В любом случае эта правда грозила потрясениями для Муромского княжества.
Вот почему и была запущена в народ сказка о змее. Ей поверили. У каждого времени свои сказки. У нас инопланетяне, лох-несское чудовище, полтергейсты, а в те времена, не надо забывать, в прудах плескались русалки, в лесу ухал леший, в овине бродил овинник…
Поэтому ничего фантастического в том, что змей похаживает к княжеской жене, не было. Для нас это принципиально важно, поскольку полностью объясняет странную пассивность князя. Он не мог воевать со змеем, поскольку не мог воевать сам с собой!
Отсюда так же легко проясняется история с Агриковым мечом, который отыскал Петр в женском монастыре, чтобы сразить им змея.
Что меч там делал? Монахини по вечерам в спортзале пропадали, тренируясь с холодным оружием? Нет, конечно.
Но если вспомнить, что самым страшным оружием против бесов считалась молитва, что именно ее во всех христианских источниках называют мечом, если знать, что одержимостью, бесноватостью страдали в основном женщины, и где, как ни в женском монастыре, можно было найти лечение от этой болезни…
В Еф. 6. 14- 17 сказано «Духовный меч для борьбы с Диаволом есть глагол Божий».
Косвенным доказательством этому служит и название монастыря «Воздвижения честного и животворящего креста».
Не стальным мечом, а крестом был вооружен Петр, когда явился перед одержимым своим братцем!
Святой Иоанн Златоуст учил:
«Если изобразишь его (крест) на лице твоем (то есть, перекрестишься), то ни один из нечистых духов не возможет приблизиться к тебе, видя то оружие, от которого он получил смертельную рану… Представь себе, как ужасаются демоны, видя оружие, которым Христос разрушил всю силу их и отсек главу змию».
Вся эта сцена с убийством змея, ничто иное, как обряд экзорцизма, то есть, изгнания беса.
Обряд долгий, трудный, опасный. Одержимого заковывали в цепи, читали молитвы, и бесноватый вдруг начинал выть нечеловеческим голосом, биться так, что с десяток человек с трудом могли удержать его.
По настоящему страшная сцена, да и не всякий священник за нее брался. Иногда, и эти случаи достаточно подробно описаны, заболевали, не обязательно одержимостью, и сами изгоняющие дьявола.
Далее с точки зрения обычного врача подойдем к загадочной болезни Петра, якобы вызванной отравленной кровью змея.
Какие внешние проявления? «Покрылся струпьями и язвами».
Функциональных нарушений нет. Опорно-двигательный аппарат не пострадал, с головой все в порядке - загадки всякие для Февронии придумывал, чтобы испытать ее. Да и лечение впоследствии было наружного характера - юная врачиха дала мазь, которой он после бани покрывал свое тело.
Все указывает на то, что Петр страдал одним из кожных заболеваний. Больше всего похоже на экзему или псориаз - эти болезни, как известно, происходят вследствие неврогенных процессов.
Не удивительно. Кошмарная история с проявлениями одержимости у брата-правителя длилась долго, десятки раз ситуация могла выйти из-под контроля. Бесноватого брата могли запрятать в отдаленный монастырь, а его самого прирезать. Затем ужасный, изматывающий даже для опытного священника, обряд экзорцизма…
То есть, налицо все признаки длительного стрессообразующего фактора.
Псориаз и сейчас считается хроническим заболеванием, а тогда и вовсе не поддавался лечению. Петр был обречен на жуткую, мученическую жизнь.
Представьте, жара, лето, вся кожа в гнойниках; повязки, пропитанные травяными отварами, хотя бы немного смягчающие воспаление и устраняющие зуд, надо менять каждые полчаса. Ни в лес по грибы, ни на речку, ни на пьянку, ни к девкам…
Словом, никакой личной жизни. И вот княжеские слуги, посланные по всем пределам, находят в дальней деревеньке юную красавицу, которая берется излечить тяжко больного князя…
История болезни
Петр обратился к услугам нетрадиционной медицины. И его дружинники находят очаровательную молодую леди, которая берется его вылечить.
В этой истории с Февронией и Петром опять наступает щекотливый момент. Девушка согласна вылечить князя, но вместо платы за лечение вдруг требует, чтобы он женился на ней.
Князь притворно соглашается, но хитрая девка ему справедливо не верит, все язвы лечит, а один струпик оставляет.
Князь довольный и здоровый возвращается в столицу, отсылает докторше богатые дары. Но от оставшегося струпика снова пошли язвы по всему телу и он вынужден вернуться к ней и выполнить ее наглые претензии, то есть, по излечении женился на ней.
Ничего сказочного. Но посмотрите, как Феврония выглядит после этого в глазах общественности!
Во-первых, беспрецедентная наглость. Вылечу, если женишься! Ничего себе заявочка! И это князю! Так может сказать либо деревенская дурочка, либо очень хитрая и циничная особа.
Во-вторых, начинает оказывать больному медицинскую помощь с умышленным намерением его не долечить - «один струпик оставила».
Она еще не знает, женится на ней князь или обманет, но на всякий случай, для подстраховочки, оставляет «струпик».
Не забывайте, что при этом гражданка Феврония совершила ряд уголовных преступлений. Нарушила статью 235 УК РФ «Незаконное занятие частной медицинской практикой», которая предусматривает наказание до трех лет лишения свободы; статью 125 «Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии»…
Князь мог бы проучить наглую девку. Разложил бы ее на дворе и всыпал десять батогов, чтобы привести ее в чувство. Но нет! Князь и сам хорош - соглашается на условия договора, не думая их выполнять! И эту парочку хитрецов и обманщиков нам выдвигают как пример, достойный для подражания! Да еще назначают покровителями семьи русской. Что за чушь?
Боярская клевета
Но дело в том, как и в истории со змеем, здесь присутствует вымысел, выгодный правящей династии, так и здесь мы имеем дело с черной клеветой, которую простодушный летописец внес слово в слово.
Чтобы разобраться с ней, опять вернемся в реальность.
Страдающий от экземы князь приезжает в глухую деревню. День за днем нежные красивые руки Февронии меняют ему повязки, боль и зуд утихают, он вновь видит молодую кожу на своем теле, впервые за последнее время засыпает спокойно. Да эти руки он боготворить должен!
В нем естественно возникает чувство любви и благодарности к девушке, которая не просто умна, хороша собой, но и вернула его к полноценной жизни. Лечение кожных заболеваний процесс длительный, больше месяца князь жил в этом деревенском раю.
И, разумеется, влюбился по уши.
А что ускакал в первый раз, тоже понятно. Только язвы в основном сошли, только ощутил силу, только здоровье вернулось к нему - да разве его удержишь! Вполне понятное объяснение безрассудному поступку молодого человека.
Обычное история. «Ты вернешься? - Да, дорогая, обязательно. - Ты женишься на мне? - Без вопросов, сейчас вот государственные дела порешаю и, конечно, вернусь».
Уехал. Вновь оказался при дворе с его интригами, вновь перед глазами тяжело больной, осунувшийся брат, который слабел на глазах.
Ведь Павел, после того, как над ним был проведен обряд изгнания беса, прожил не больше года.
Ничего удивительного в том, что Петр снова заболел экземой. Опять та же психотравмирующая ситуация, плюс недолечился…
И там, в Муроме, Феврония для него была как свет в оконце, как луч солнца, он плакал, когда вспоминал дни, проведенные в деревне с любимой.
Вернулся. И на этот раз с любовью больше не играл в прятки. Окончательно излечился, женился на ней.
Тут умирает братец, который доставил ему столько хлопот, и Петр занимает княжеский престол.
Вот реальность!
Но откуда тогда черная клевета? Кому были выгодны злые наветы на молодую княжну?
Здесь опять надо обращаться к жизненным реалиям тогдашней действительности. Женитьба князя - дело тонкое, политическое. Каждая партия при дворе стремится упрочить свое положение, оказывать на властителя влияние, мечтает породнится с ним. Это редкий шанс продвинуть свой род, а там, глядишь, и через наследника самим занять княжеский престол.
А тут полный облом - невеста безродная, из ниоткуда. Все остаются при своих интересах. Шанс потерян на ближайшие лет двадцать. Пока родится наследник, пока он возмужает, окрепнет и решит жениться…
Это первая причина, по которой боярская оппозиция, прежде разобщенная и грызущаяся между собой, объединилась в едином порыве ненависти к Февронии.
Следующая причина: каждому игроку на политической сцене Муромского княжества была известна раскладка - кто за кого, кто чем силен, кто имеет влияние на военное руководство, кто на экономику, кто на духовенство.
И тут на сцену выдвигается абсолютно незнакомая фигура, обладающая сильнейшим влиянием на князя. Она же естественно не играет в одиночку.
С ней появляются ее родственники, кто-то из фрейлин становится ее подругой, она обрастает своими связями, не подконтрольными никому из бояр. А тем более, правитель безумно влюблен в свою молодую жену.
Добавьте сюда оскорбленную боярскую гордыню - как честно пишет летописец «Княгини же его Февронии боляре его не любяху жен ради своих, яко бысть княгини не отечество ради ея».
Заметим, какой тонкий оборот - мол, сами они, бояре, добры и великодушны, а вот жены их строптивые не возлюбили княгинюшку, поскольку не была она княгинею по происхождению».
И понеслось. Феврония не так ходит, не так сидит за столом, не так столовыми приборами пользуется, и крошки со стола, по крестьянской привычке, в ладошку смахивает.
Кровавая свара
Словом, обстановка накалилась до того, что оппозиция перешла в наступление. Пришли бояре к Петру и прямо заявили «Аще хощеши самодержьцем быти, да будет ти ина княгини. Феврониа же, взем богатество доволно себе, отоидет, амо же хощет!»
Здесь и прямая угроза «если хочешь быть правителем», и выход мирный, пока мирный, подсказывают: «Пусть Феврония денег возьмет, и валит на все четыре стороны».
Мудр был Петр, знал святую силу своей супруги, поэтому безбоязненно сказал: «Что вы мне говорите, идите, сами ей скажите»
Бояре тоже чувствовали эту силу, на трезвую голову никто не осмелился на княгиню наехать.
Устроили пир, нажрались как свиньи, и тут «начаши простирати дар безстудныя своя гласы, аки пси лающе…».
Не совсем, как псы. Умно речь построили, по понятиям, точно воры в законе - «Весь город и бояре просят тебя, отдай нам то, что мы у тебя просим!»
И здесь всю сила мудрости, прозорливости, тончайшее знание психологии, в том числе и воровской, проявила Феврония.
Улыбнулась кротко и говорит: «Возьмите то, что просите».
Перемигнулись крестные отцы, мол, поймали крестьянскую дуру на слове. И выложили свою просьбу - отдай нам мужа своего, Петра, сама бери денег и уезжай.
Феврония отвечает, нет проблем, обещала, значит, сделаю, но и вы мою просьбу выполните. Вполне естественно, дашь на дашь.
Возликовали бояре, что так гладенько получилось, поклялись, что и ее просьбу выполнят. А просьба была простенькой - ничего кроме мужа, ей не надо. Отдайте его и она спокойно уедет.
Гениально! И в высшей степени соблазнительно для крестных отцов. Ведь каждый из них подумал в тот момент «аще не будет князь Петр, да поставят себе инаго самодержьцем», и при этом, конечно, каждый имел в виду самого себя.
По рукам! Сели Петр и Феврония на суда, забрали казну, людишек своих и отплыли. А на все нытье Петра, что, дескать из-за нее престола лишился, жена ласково и загадочно ему отвечала: «Не скорби, княже, милостивыи бог не оставит нас в нищете быти!»
Боже, как, наверное, страдал бедолага! Сидел угрюмо на пне, пока люди ужин готовили, и с неприязнью смотрел на Февронию.
«И что я в ней нашел? Фигурку хорошую, личико симпатичное? Да таких фотомоделей у меня при дворе пруд пруди было. Как дешево меня купили! А потерял? Потерял все, что имел. „Бог нас не оставит в нищете!“ Конечно, даже если деньги закончатся, всегда найдется кусок ржаного и тарелка вареной репы. Ей-то черной крестьянке не привыкать, а меня изжога от ржаного мучит. И кто сказал, что бояре нас в покое оставят? Дураку ясно, не нужен им в живых претендент на престол. Месяц, другой, и жди наемных убийц. Как же я влип, как же я опростоволосился!»
Эта ночь, наверное, была самой страшной для Петра.
Одна Феврония, непоколебимо верящая в промысел Божий, спала крепко и беззаботно. А наутро, когда стали стаскивать вещи на корабли, на узкой тропке вдоль берега увидели мчащихся во весь опор гонцов. И привезли они страшную весть.
Едва бояре только сплавили князя и ненавистную им Февронию, как между ними началась безжалостная рубка. Каждый рвался к трону, каждый мечтал видеть себя правителем. Как отмечает летописец «Мнози бо вельможа во граде погибоша от меча». А те, кто остался в живых, вместе с народом взмолились к изгнаннику, и попросили вернуться, и вновь княжить над ними.
Только тогда Петру стал понятен гениальный замысел жены. Не хотела она, чтобы он железом и кровью подавил боярский бунт. Точно рассчитала, что алчные вельможи не смогут договорится между собой и перебьют друг друга.
В общем, вернулись они в Муром, встретил их восторженным ликованием народ, и стали они жить-поживать, да казну пополнять. И были они своему городу пастырями, а не наемниками.
Нетленные мощи
Как тогда объяснить последнюю нелепость - историю о гробах? Якобы, когда они скончались день в день, минута в минуту, похоронили их в разных местах - князя по обычаю в церкви, княгиню в женском монастыре, а наутро гробы оказались вместе.
С одной стороны очень красивый образ, подчеркивающий мысль, что любящие так же, как Петр и Феврония, и после смерти будут вместе.
Одного этого достаточно, чтобы оправдать этот вымысел, венчающий эту бессмертную историю.
С другой стороны, я уже не в первый раз встречаю факты о гробах и мертвых праведниках, которые пока никак не объяснить.
В православном поминальнике есть Тихвинский святой, о котором ничего не известно. Вообще ничего. Кто скрывался за ним, какие подвиги свершил, какого уровня достиг - ничегошеньки.
Доподлинно известно, что однажды к селу Тихвин на речке Белая прибило гроб, в котором селяне обнаружили благоухающие мощи. Сжечь не посмели, оттолкнули тихонько баграми, чтобы дальше себе плыл. Глядь, наутро - гроб обратно прибило к тому же месту. Снова оттолкнули, вроде бы поплыл по стремнине вдаль. Однако на другой день снова оказался там же, да еще под утро всем жителям приснился некий старец, который кротко сказал: «Почто обижаете, я пришел взять вас под свое покровительство!»
Гроб извлекли из воды, захоронили, церковь над мощами поставили и пошли чудеса над могилою, и был признан старец церковью, и канонизирован.
В 1780 году в глухом лесу под Тамбовым нашли полуразвалившуюся землянку, и гроб, сплетенный из травы. В нем лежали нетленные мощи старца, одетого в грубую власяницу.
Кто он был, что делал - никто так и не узнал. Но, видимо сделал, многое, чтобы стяжать дух Святой. И как святой был навечно зачислен в церковные анналы.
А в начале прошлого века специально посланный отряд красноармейцев разорял Дивеевский монастырь: грабили иконостасы, сбрасывали колокола, ломали алтари, вытаскивали из могил тела праведников.
К их оторопи тела были не тронуты тлением, словно захоронение прошло только вчера. Когда стали их жечь на костре, то вокруг распространилось благоухание.
Так что, я бы так поспешно историю с перемещением гробов святых Петра и Февронии, приведенную здесь из моей книги «Гость с того света», не стал бы записывать в разряд сказок и вымыслов.