Да разве сердце позабудет
Того, кто хочет нам добра,
Того, кто нас выводит в люди,
Кто нас выводит в мастера.
(Н.Н. Добронравов)
Прошло много лет с тех пор, как мною оставлены родные суровые магаданские края. Проведенные там детство и юность, чудесную природу и северное море, школу, университет, друзей, пережитые события, испытания и приключения я не забуду никогда.
Недавно я решила найти сайт своего университета http://www.svgu.ru/ и посмотреть, как там обстоят дела. В первую очередь посмотрела информацию о филологическом факультете, который окончила. Заглянула в список преподавателей наших кафедр, а чуть позже увидела группы в соцсетях и даже несколько фото, а там почти все знакомые лица! Стало так радостно и волнительно, как будто я опять перенеслась в юные годы. Почти всех преподавателей я хорошо помню. Правда, некоторых в списках я не обнаружила, но я поискала информацию о них в интернете, и очень рада, что они здоровы и почти все по-прежнему заняты в научно-образовательной сфере. Накатило столько воспоминаний и чувств, что я просто не могу не поделиться ими.
Уже более 20 лет миновало с того дня, как я первый раз переступила порог Магаданского Педагогического Государственного Университета (МПГУ). В этом же году он был переименован в СМУ - Северный Международный Университет (при слиянии с Хабаровским Политехническим Институтом), под таким названием он и остался в моей памяти. Современная аббревиатура - СВГУ, для меня, конечно же, звучит непривычно.
Эти 5 лет учебы я всегда буду вспоминать с теплотой. Хорошо помню свою тревогу при поступлении, но обстановка в вузе оказалась дружественнее, чем я ожидала. Внимательность, бережное и заботливое отношение со стороны преподавателей ощущалось всегда, начиная со вступительных экзаменов и на протяжении всего периода обучения.
Преподаватели – яркие индивидуальности, такие разные, но в большинстве своем - чуткие, справедливые и добросовестные, почти все оставили о себе глубокие и сильные впечатления. Люди науки, настоящие профессионалы, «делающие свое дело с умом и сердцем». Большая часть из них являлась для меня воплощением лучших человеческих качеств: интеллигентности, ума, благородства. Эрудированные и многогранные, знатоки русского языка и русской культуры, они передавали нам, свои студентам, фундаментальные знания и неоценимый опыт. Деятельные и незаурядные, они оказывали серьезное влияние на наше мировоззрение. Талантливые и одухотворенные, с богатым внутренним миром, они способствовали развитию нашей культуры и интеллекта. Ответственные и трудолюбивые, они учили ставить перед собой задачи и решать их. Это дорогого стоит, поэтому каждый из преподавателей до сих пор занимает особенный уголок в моем сердце.
Так сложилось, что я не связала свою профессию ни с педагогической деятельностью, ни с филологией. Несмотря на это, хотелось бы выразить искреннюю благодарность от лица всех выпускников (уверена, многие думают точно так же) замечательным преподавателям нашего факультета за живое интеллектуальное общение, за умение ориентироваться в большом количестве литературы и отыскать нужную, систематизировать и делать выводы, за опыт исследовательской работы, за полученную способность формулировать мысли, за навыки самоконтроля и заложенные основы самообразования. Это все очень помогает в работе и в жизни.
Например, непередаваемое удовольствие можно испытать, цитируя «Горе от ума» и «Евгения Онегина» по поводу происходящих жизненных ситуаций и явлений, да и просто так, вслух, целыми страницами, наслаждаясь их звучанием, открывая в них все новые грани и находя ответы на животрепещущие вопросы. А послушать «Слово о полку Игореве» на древнерусском языке в исполнении Дмитрия Сергеевича Лихачева, чувствуя его удивительную музыкальность и до слез ощущая эмоциональную близость с нашим далеким прошлым? Если бы не филфак, этого в моей жизни могло не быть. И таких примеров я могу привести немало.
С тех самых лет педагогика и русский фольклор прочно вошли в круг моих интересов. Про русский язык и литературу я молчу, это неотъемлемая часть меня. Не могу представить своей жизни без них – и все заслуга филфака.
О чем жалею, так это о том, что недостаточно внимания уделяла старославянскому и латинскому языкам, и вообще, уделяла учебе недостаточно времени.
В начале обучения я сожалела (не скажу, что сильно, но все же мысли такие проскакивали), что мне не удалось поступить на факультет иностранного языка или психологии, они мне казались перспективнее. Но потом я поняла, что тужила напрасно. Осознала, что моя учеба никогда не была образованием для галочки, средством получения диплома (как могло показаться при поступлении). Я нежно люблю русскую культуру, русский язык и литературу, мне все это очень близко, это – мое, и если бы я не закончила тогда филфак, я лишилась бы очень многого.
Долгие годы после окончания университета мне порою снилось во сне, как я иду по длинному вузовскому переходу из одного корпуса в другой, как я спешу на пару, как я тревожусь о госэкзаменах или дипломной работе, которая мне еще предстоит в будущем. И так это было живо и по-настоящему, что, просыпаясь, я еще продолжала ощущать это волнение. Подумать только, насколько глубоко впечатления и переживания студенческой поры укрепились в моем подсознании.
С уважением вспоминаю Елену Михайловну Гоголеву, человека удивительной душевной щедрости, сердечности, с чудесным чувством юмора, всегда бодрую, неунывающую. Она принимала у меня вступительный экзамен по русскому языку, на нем хвалила мой синтаксис, что, впрочем, было заслугой не моей, а репетитора, но я отнесла на свой счёт (кстати, я до сих пор питаю слабость к огромным сложноподчиненным предложениям, но в наше время, увы, они не в чести, а кроме того, составить их по-настоящему красиво и талантливо непросто).
Позже был случай на семинаре: я отвечала урок (причём довольно плохо) и Елена Михайловна спросила, откуда я брала данные для подготовки.
- Из Виноградова, кажется.
- Неужели? – удивилась Елена Михайловна. – Может быть, из Винокура?
- Нет, - упрямствовала я, - все-таки из Виноградова.
Надо ли говорить, что за такое нахальство я получила от Елены Михайловны по первое число; мало того, что готова из рук вон плохо, так еще имеет наглость спорить о вещах, в которых не уверена.
Еще запомнился разнос моей курсовой при всей кафедре. Курсовая была написана так скверно, что нельзя было поставить даже тройки. Елена Михайловна раскритиковала ее в пух и прах. Особенно я помню, как она возмущалась тем, что в работе 8 раз встречалось слово «медЕцина» с ошибкой, через «е»:
- Такое написать, это просто уму непостижимо, стыдно даже для школьника!
Курсовая была мною позже переделана, но тогда я очень расстроилась и долгое время таила обиду на Елену Михайловну. Но со временем обида прошла, а сейчас мне это кажется не только совершенным пустяком, но безусловно справедливым указанием на ошибки.
В конце обучения, кажется, это случилось уже после госэкзаменов, я принесла Елене Михайловне почитать свою повесть, в ней была описана цепочка событий из жизни студенческого общежития, смесь моей наблюдательности с бурной фантазей. Уже не помню, как я на это осмелилась, и при каких обстоятельствах это случилось. Я совсем недавно нашла эту повесть и перечитала, и вспомнила, как давала ее Елене Михайловне. Сейчас бы, конечно, я ее никому не дала, так как повесть весьма посредственная, доверху напичканная эвфемизмами (для придания жизненности, видимо). Как ни странно, тогда Елена Михайловна ее не ругала, а лишь сказала: «Как жаль, что мы поздно узнаем о том, что на нашем факультете есть пишущие студенты». Я приняла эти слова как комплимент и чрезвычайно возгордилась.
Лекции по зарубежной литературе Михаила Семёновича Райзмана были моими любимыми. На каждой из них было информации так много, такой она была всеобъемлющей, что к экзамену порой не требовалось дополнительной литературы - настолько были полны лекционные записи. Михаил Семёнович диктовал очень быстро, записанного текста получалось куда больше, чем на остальных лекциях, правую руку после ломило от напряжения. Но лекции были необычайно увлекательными. Как человек, любящий своё дело, Михаил Семёнович говорил эмоционально, иногда разряжая обстановку шуткой по теме. Запомнился спецкурс у Михаила Семёновича - "запрещённая (лагерная) литература". Помимо Солженицына, на нем мы узнали о творчестве Шаламова, Гинзбург, Жигулина. Несмотря на то, что вслед за настроениями в обществе, мое отношение к событиям, связанным с репрессиями, уже не так однозначно, как было тогда, в начале 2000-ых, и на то, что мои политические взгляды близки к социалистическим, я считала и считаю этот спецкурс на редкость ценным, интересным и познавательным (я даже нашла в сети и скачала пособие к нему под авторством Михаила Семёновича).
На нашем курсе не было ни одного студента, кто бы не любил Владимира Ивановича Пинковского, образец деликатности и потрясающей эрудиции. Яркое впечатление остались в памяти от невероятно интересного раздела "античная литература" на 1 курсе – наверное, потому, что в школе уделялось мало внимания литературе этого периода, а может, потому, что талант Владимира Ивановича предстал перед начинающими студентами впервые. Благодаря лекциям Владимира Ивановича и Михаила Семёновича я полюбила зарубежную литературу почти так же сильно, как любила русскую. Я с интересом поглощала роман за романом: Золя, Гюго, Стендаль, Диккенс, Лондон... для меня это чтение всегда было в радость.
Спустя несколько лет после окончания ВУЗа я приобрела полное собрание сочинений Бальзака - какое было счастье (а без филфака, повторюсь, кто знает, очень может быть, что я была бы этого удовольствия лишена)!
За все это я искренне благодарна своим преподавателям: за то, что своими увлекательными лекциями донесли и раскрыли всю притягательность изучаемых предметов, заинтересовали, привили любовь.
Часть лекционных записей была роздана коллегам с младших курсов, но часть мною бережно сохранена: они могут когда-нибудь пригодиться мне или моим детям, и просто дороги как память.
Не меньшей, а может, и большей любовью у студентов пользовался Соколянский Александр Анатольевич, пример истинной интеллигентности и образованности. Этот человек заслуживает бесконечного уважения своими качествами в равной мере и как исследователь, профессионал своего дела, и как человек.
Хорошо помню декана нашего факультета, Юрия Радовича Лиходеда. Интеллигентный, спокойный, хладнокровный, выдержанный, тактичный, проницательный и все понимающий. Его лекции были всегда четко структурированы, сжаты, никакой воды, все по делу.
Безмерно огорчил уход из жизни Романа Романовича Чайковского. Представляю, как в вузе его не хватает. Хоть он и не преподавал у нас на курсе, но в то время, когда произошло слияние ин яза и филфака, он стал деканом нашего общего факультета. Хорошо помню его честность и бескомпромиссность, как он был категорически против даже самых мелких подарков студентов преподавателям перед экзаменами (о взятках нельзя было даже помыслить). Теперешним студентам сложно поверить, как можно окончить институт, не заплатив ни рубля – а у нас это было. Знаю, что жизнь педагога никогда не была легкой. И никаких взяток, ни официальных, ни неофициальных, никогда. Даже подумать об этом было неловко. Горжусь, что моими учителями были люди высоконравственные и принципиальные.
Роман Романович был строг, но в то же время с замечательным чувством юмора, всегда бодр, жизнерадостен. А его стихи о Магадане ("Этот город меня приковал…") являются одними из любимых о моей северной родине.
Светлая память Зинаиде Григорьевне Трухиной. Такого преподавателя тоже невозможно забыть. Несмотря на ее строгость, а может, как раз благодаря ей, она останется в памяти каждого студента, кому посчастливилось учиться у нее.
Неповторимые впечатления остались от общения с каждым из наших преподавателей: с обаятельной и веселой на лекциях, но строгой на семинарах и экзаменах Самойловой Юлией Валентиновной; дисциплинированной и выдержанной Соколянской Натальей Николаевной; Евсюковой Оксаной Николаевной, к которой с первых же минут знакомства проникаешься глубокой симпатией; заражающей своим оптимизмом и радостью к жизни Ежковой Ольгой Александровной, деятельной Магерамовой Юлией Юрьевной; ответственной Шепилевой Ольгой Евгеньевной; эрудированной Склейнис Галиной Альфредовной; надежной Иконниковой Ольгой Александровной; заслуженным педагогом, глубоким исследователем и старейшим преподавателем кафедры литературы Шпрыговым Юрием Михайловичем. Помню всех очень хорошо, будто все происходило совсем недавно.
Решительное влияние на наше образование оказали также преподаватели непрофильных дисциплин с других кафедр: активная и яркая Леонова Ольга Анатольевна на своих живых занятиях по психологии; мудрый и добродушный Шуберт Эдуард Евгеньевич с лекциями по валеологии; известная своей непреклонностью строгая Соколова Нина Васильевна гоняла нас на занятиях по педагогике; отзывчивая Нарбут Елена Владимировна, с пониманием относившаяся к нашей группе (состоящей из выпускников поселковых средних школ, где с английским языком дело обстояло не так хорошо, как хотелось бы); творческий Леснов Александр Вадимович с потрясающими лекциями по философии; компетентная и милая Бабина Ольга Ивановна на семинарах по психологии; энергичная и оригинальная Могучева Алевтина Витальевна, беспощадно «мучившая» нас на парах по физ-ре и многие другие, оставившие живительные впечатления в душах студентов.
Все чаще мы слышим о переводе сферы образования в цифру, в виртуальную реальность. Возможно ли это? То есть, конечно, в нашем мире сейчас все возможно, но не повлечет ли это необратимые гибельные последствия, не приведет к разрушению самого процесса образования? Неужели возможно представить процесс обучения с полным отсутствием личности учителя, преподавателя? Неужели ее способен заменить компьютер, электронный мозг, робот, искусственный интеллект? Личность преподавателя составляет основную часть и играет важнейшую роль! С трудом верится, что после такого обучения люди смогут оставаться людьми.
Я обнаружила, что несколько моих сокурсников остались работать в стенах родного вуза. Представляю, как это, должно быть, интересно (особенно в наше время, когда позволить себе работать в должности, которая не касается продаж, могут немногие).
Студенческие весны и посвящения в студенты, очереди в библиотеку в начале семестра, толпы в столовой на большой перемене, изнуряющие забеги на стадионе по физкультуре в качестве отработок за пропущенные пары, пешие походы через весь город в пушкинскую библиотеку, бесплатные направления в бассейн от профсоюза, дискотеки... Все это помнится. Помню, как моя подруга говаривала: "А ведь это наши лучшие годы, ты осознаёшь?" Осознается в полной мере только сейчас, когда за плечами 4 десятка. И не только потому, что это была юность. Еще и благодаря тому, что в стенах вуза нас окружали достойные уважения личности, примеры высокого уровня культуры и образованности. Возможно, мои воспоминания слегка романтизированы. Лет прошло немало, что-то сгладилось, а многое забылось, к сожалению. Хотелось бы помнить больше. Человеческая память, увы, избирательна. Тем не менее, в моей памяти люди и события остаются именно такими, какими я их описала.
Уже давно никто не вывесит для тебя на доску объявлений номер аудитории, где проходит нужная лекция, никто не подготовит тебе список литературы, никто не даст тебе шанс пересдать не сданный с первого раза экзамен. Давно все мы все самостоятельно управляем своей жизнью и не только своей. Конечно, по-другому и быть не должно. А все же немного грустно. Каждый из нас хранит в себе частичку того милого сердцу времени, когда все только начиналось и когда вся жизнь была впереди.