Когда по телевизору вещают о толерантности на западе и наши безвольные напомаженные ведущие (для шмонькограмма же надо собирать подписоту) радостно усмехаются, освещая проблемы других стран и не затрагивая и не показывая реальную картину в стране, я всегда вспоминаю себя древнего, на стыке нулевых-десятых.
Большое желание жить на западе, в Европе или Америке, общаться и иметь в друзьях иностранцев, куролесить с латинскими красотками и получать зарплату в евро или долларах. В итоге это вылилось в небольшое приключение: с тогдашней барышней мы поехали покорять Германию с небольшой городок на границе с Францией. Но сегодняшняя история от Пастора абсолютно не об этом. В Германии не получилось, зато некоторое время я встречался с девушкой из Беларуси (именно так правильно пишется, это вдалбливалось мне на протяжении всего времени).
Казалось бы, отличий от нас немного, братья-славяне и все прочее, но все-таки мы разные. Был период, я работал завхозом в отеле в центре столицы и у нас работал портье, парень из Минска. К слову, и моя белоруска тоже работа в отельной сети, так и познакомились, когда мне по служебной доле пришлось поехать в ее филиал. Сразу бросилась в глаза некоторая высокомерность людей и тирания в бытовом плане. Мне уже было за тридцать, поэтому мои симпатии к диктаторам и ведьмам давно иссякли. Они оба были портье, но это слово было для них красной тряпкой, будто я прилюдно приказывал им опуститься на колени и чистить ботинки белому господину.
Итак, девушка. Высокая, светловолосая, с голливудской улыбкой (благо работала в Дубаях, в Америках стажировалась) отменной белизны. Когда приходили гости на заселение и она им улыбалась, я вздрагивал, настолько это было неестественно (улыбка спадала мгновенно при выходе гостя из радиуса). Знаете, на плакатах с рекламой театра кукол и чревовещателей пластиковые манекены выглядели приятнее.
Она не умела готовить, это вскрылось очень быстро. Она могла сварить сосиски и кашу (она этим списком и питалась в остальном, кефир и булка, вот и весь рацион). Макароны, быть может еще, да рис. Я умел, но ей было стыдно показывать отсутствие скилла, поэтому мы ужинали во всяких заведениях, где подают по вечерам. Пиво больше двух бокалов округляло ее глаза, пару стопок водки взрывали. Сама она могла три часа ужина цедить одну пинту.
По-настоящему тираническое поведение я стал замечать, когда не смог с ней встретиться в течение двух дней. Мне было высказало многое. Все мое нутро крайне отрицательно относится к тому, чтобы надо мной властвовали и мной командовали. Я решил перевоспитать девочку, преподавать какие-то уроки. Но со временем перестаешь думать, что ты можешь что-то или кого-то изменить, даже если сильно хорошо постараешься.
Я помню, у меня было в кармане пару тысяч (банковских карт я не мог иметь), мы договорились с мамзелей сходить в кино и затем отужинать в ближайшем суши-баре. Кино меня захватило, а спутницу мою лишь раздражало и выводило из себя. За столом позже, ее также насторожило, когда я заказал у официанта третье хмелевое. В отместку она решила взять целую бутылку вина. На мое замечание, что Ротшильд мне сегодня не отправил даже аванса, меня послали на три буквы со словами "...жадный кусок говна". Знаете, если женщина послала тебя туда на, то, как показывает практика, это не твоя женщина и делить вам с ней нечего. Это если деликатно. Я прекрасно осознаю, что лавина не начинается у подножия горы и, вполне вероятно, недовольство ко мне копилось до этого, но господа... В тот момент, я хотел, чтобы она чем-то подавилась, а я бы не успел на помощь. Мы все внутри чудовища, какими сделала нас жизнь.
Я встал, подозвал весьма вежливо и холодно гарсона, попросил завернуть остатки еды и оставить ей, сам надел верхнюю одежду и покинул сие место. Я шел от торгового центра и курил, была зима, метель (какого хрена ведь сейчас апрель) и она названивала мне. Я взял трубку на пятый раз, предложил остановить всю эту бессмысленную канитель и полюбовно разойтись, она рыдала и просила прощения. Спасибо американскому дизайну и китайской сборке - на холоде телефон сдох и я спокойно пёхарем добрался до разливухи, затарился и пошел домой. У подъезда сидела она и не пропускала меня внутрь, пока я не прощу. Я сдался и мы мирились долго и приятно. Винить не сложно, сложнее избавиться от чувства вины. Принципов не существует, только обстоятельства.
Она была гиперактивной персоной с гиперопекой. Отвечать на сообщения дольше 20 минут каралось истериками в виде графомании. Мы ОБЯЗАНЫ были встречаться каждый день, она постоянно ко мне приезжала. Был случай, когда я перебинтовал ногу и отправил ей фотоснимок, в робкой надежде отдохнуть пару-тройку дней, но и это было огромной ошибкой, ибо она готова была взять отпуск за свой счет для ухода за мной. Нет таких страданий, которые бы я не заслуживал.
Расставанию предшествовала эпическая сцена: девушка плохо себя чувствовала в тот день, что-то с животом и судорогами, кажется, я предложил приехать ко мне на работу и принять таблетки. Чай, печеньки и забота быстро окружили мадемуазель и ей полегчало в течение часа. Она легко встала и начала собираться, не сказав ни слова, я молчал, ибо сама ситуация была неловкой (я вообще подумал, что на просто выходит на улицу подышать воздухом). Она застегивала свою бесконечно длящуюся парку и смотрела на меня вопрошающим взглядом.
Я ухожу, было произнесено. Хорошо, спишемся, малыш, ответил я. То есть ты просто так меня отпустишь? Я немного обомлел, ибо не понимал, что творится. Но ты же сама уходишь. Да, ухожу, но ты не будешь меня останавливать даже?
Потрясающе. То есть ты, сказал я, пришла, подлечилась, покушала и устраиваешь сцену? Получается, да, ответила я. Я сказал: девочка моя, если хочешь ехать домой без меня, пожалуйста. Если тебе надо ехать, езжай, сказал я.
Не застегивая парку, она резко метнулась на выход и пробежала мимо наших администраторов.
Она вернулась через двадцать минут. Я был на кухне. Она искала меня в моем кабинете, но потом застала меня, поедающим бутерброды. На кухне у нас стояли подносы от приема пищи гостей и на подносах были соусницы с нетронутыми вареньем и сгущенкой. Для меня в моральном плане нет проблемы есть то, чего не касались какими-то частями тела, но подругу мою этот факт бесил и раздражал. Только попробуй съесть это варенье, сказала она, не будь как бомж с Ярославского вокзала. Я демонстративно перевернул соусницу и оно выливалось мне на тост, вязко и медленно.
Я тебе сказала, крикнула она, ты меня больше никогда не увидишь. Но я уже кусал хрустящий тост. Моргнул и увидел, как доводчик медленно закрывал дверь. Я думал, это конец. Но под вечер я начал получать сообщения. Злость заставляет думать, что ты можешь резко что-то изменить.
Я думал, ты амбициозный, думала, что талантливый, но ты не хочешь развиваться, тебе ничего не интересно, я жалею о времени, проведенном с тобой.
Я молчал, ибо не знал, что отвечать.
Ты готов подъедать за другими и не хочешь иметь карьеру, писала она. За мной ухаживали шикарные мужчины, а я связалась с тобой. Тонна оскорблений.
Я молчал, ибо не хотел отвечать.
Почему ты молчишь, печатала она. Через два часа: ну и молчи, урод. Через час: давай останемся хотя бы друзьями. Через два: что я могу для тебя сделать?
Я ничего не ответил. Выдерживал эти бури говн. Это невежливо, я знаю, но я молчал. Вероятно, это было моей ошибкой. Но если ты никогда не ошибаешься, значит, с твоей жизнью что-то не так, значит, твоя жизнь - иллюзия.
У меня было два выходных, я поменялся в воскресенье, а потом узнал, что она заезжала. На моем рабочем месте лежала куртка в подарочном пакете с ее запиской. Я написал ей спасибо, она - пожалуйста. Мы не общались неделю и она прислала смс: "верни деньги за куртку, 7к".
Любая эра подходит к концу