Это случилось давно, ещё в 80- х. Мы были студентами и летом подрабатывали в вагоне- ресторане. Я – поваром. Мой приятель Серёга кухонным рабочим. Нам обоим было лет по двадцать. В поезде работала комсомольско –молодёжная бригада проводниц, все как на подбор кровь с молоком. Поезд ехал в Барнаул.
Ещё на вокзале в Москве мы с Серёгой бросили монетку, кому окучивать левую часть поезда, а кому правую. Мы всегда так делали, когда была комсомольско-молодёжная бригада. Можно было конечно найти одну симпатичную и ухаживать за ней, что было бы намного приличней, но в молодости такой вариант кажется не интересным. Лучше окучить всех. Смысл спора заключался как раз в том.
Как только поезд вышел из санитарной зоны, мы побежали с Серёгой в разные стороны состава. Надо сказать, Серёга был симпатичным малым. Дома его ждала жена –армянка, фигуристая, симпатичная, с лакрично-чёрными волосами, стройная, как племенная кобылка-аргамак. Серёгу она просто обожала. Во всяком случае, на словах. И всегда говорила, что лучше его никого нет. А он говорил, что её. После обмена такими любезностями, они обычно целовались.
Если честно, я иногда им даже завидовал им, когда приезжал в гости. В дороге, конечно, Серега о жене на время забывал. Как можно помнить о спрятанном доме банке варенья, оказавшись в зарослях клубники?
На фоне своей хрупкой жены Серёга выглядел, как Самсон на фоне Далилы – был выше её на голову, косая сажень в плечах, черепаший панцирь на животе. По правде говоря, чисто внешне шансов у Серёги, было куда больше, чем у меня. Но мы всё равно спорили. Интересно ведь!
Но в тот раз, о котором я пишу, мы, проделав свой обычный маршрут по поезду, вернулись ни с чем. То ли комсомолкам лекции прочитали перед поездкой о моральном облике строителя коммунизма, то ли «о вреде случайных связей», но никого, кто бы захотел закрутить с нами любовь, не нашлось! И всё –таки судьба нам улыбнулась. Мы познакомились с двумя москвичками –проводницами, которые ехали в соседнем с нашим рестораном вагоне. Поначалу мы их даже не заметили, потому что в пылу начавшейся гонки первый к ресторану вагон обычно пролетаешь на форсаж скорости. Вот уж поистине делая что –то впопыхах, не увидишь того, что под носом!
Так вот, девочки оказались просто класс! Одна блондинка, другая брюнетка. Обе студентки железнодорожного ВУЗа. В первый же вечер мы пришли к ним с Серёгой, накупив на остановке вина и конфет. Сошлись быстро. Жить договорились в одном купе. Я с блондинкой спал на верхней полке, Серёга с брюнеткой на нижней, но с противоположной стороны. Ночью слышалось наше неровное дыхание, звуки стукающихся влажных тел и слова, произнесённые с придыханием и шёпотом.
Так продолжалось целую неделю, пока поезд ехал туда, а потом ещё обратно. В Барнауле мы стояли вместо двух суток одни из-за дефицита поездов и проездных путей. Затем сразу покатили обратно.
Как –то, уже перед самой Москвой, когда мы все вчетвером лежали на своих полках, Серёга захихикал и спросил, подняв глаза: может, поменяемся? Будто соглашаясь с ним за окном, без проблем менялись друг с другом пейзажи. Я посмотрел на блондинку, пружинный бандажик с клетчатой натяжкой посередине, прижимавший два наших полотенца на стене, зеркало и светильник над головой, не зная, что ответить. «Чего он?», шёпотом меня спросила блондинка. Я промолчал. Откуда мне знать? Может, Серёге уже разонравилась брюнетка, и он стал думать о жене. Но мужская солидарность была сильна и я было открыл уже рот, чтобы сказать «ага», как вдруг блондинка, видя, что я собираюсь сделать, заявила громко: «сейчас оба пойдёте голышом составу гулять, если не уймётесь!».
После чего снизу послышались громкие звонкие шлепки и смех. Это брюнетка наказывала Серёгу за его не слишком рыцарское поведение.
Незаметно мы доехали до столицы. В Москве, обнявшись с девушками и пообещав им вечную любовь, мы мило расстались. Всё было, как обычно. Только почему –то Серёга, глядя проводницам вслед, грустно заметил: «стукаемся, стукаемся с ними, а зачем и сами не знаем».
Потом мы поехали к нему домой, потому что у Серёги «настроение было вообще никуда» и «хрен поймёшь, что на душе творится, поэтому надо выпить». По дороге мы купили две бутылки вина и коробку конфет. Чем ближе мы подъезжали к Серёгиному дому, тем лучше становилось у него настроение. Наверно, Серёга представлял, как обнимется с любимой женой, как они поцелуются, как станут обсуждать новости, которые произошли, пока они не видели друг друга.
Наконец, мы зашли в его подъезд.
Возле Серёгиной двери произошла заминка, потому что он забыл, в каком кармане у него ключи. Всё то время, пока он лазил по карманам, с лица его не сходило странное тревожное выражение, и он словно прислушивался к тому, что происходило за дверью.
Дом, в котором он жил с женой, был пятиэтажный, старый, потолки и стены разрисованы, счётчики в стенах закопчённые, холлы перед квартирами плохо освещённые и тесные. Отовсюду с разных этажей доносились глухие звуки, то ли музыки, то ли семейных разборок, поэтому я не обратил на тревогу, появившуюся на лице Серёги, никакого внимания.
Наконец, вставив ключ, он потихоньку повернул его в замке и, слегка приоткрыв дверь, заглянул в квартиру, желая, видимо, сделать жене сюрприз. Но вместо того, чтобы сделать шаг вперёд и зайти в дом, Серёга застыл на месте. Лишь привстав на цыпочки и выглянув из –за его плеча, я понял в чём дело.
В глубине комнаты спиной к нам в одной маечке сидела на ком -то Серёгина жена и её аспидно -чёрные локоны подпрыгивали в такт её мерным движениям. Она была так увлечена свои делом, что в первый момент даже не обратила внимания, как скрипнула входная дверь.
Почувствовав всё же, что кто то вошёл, она обернулась и, увидев мужа, вскочила и сдавленным голосом прокричала: «предупреждать надо, когда хочешь раньше приехать»! Схватив что –то из одежды и загородившись ей, она пробежала по коридору мимо нас, голая снизу и в одной маечку сверху, очень смазливая.
Следом за ней, надевая на ходу штаны, выбежал белобрысый парень в форме курсанта военного училища. Увидев в дверях Серёгу, он сказал: «Привет,! Извини, мы тут чего-то сам не знаю, Серый…я сейчас уйду». Меня, скажу честно, немного покоробило, что парень при этом улыбался, будто то, что он делал, было вполне безобидным озорством. Будто мы его застукали за тем, как он с женой Серёги в шахматы играл!
Через минуту парень вышел к нам в коридор, одетый в шинель и шапку. Он всё так же улыбался, причём даже больше. Его, кажется, так и распирало от гордости, что он переспал с чужой женой.
Тут я присмотрелся к нему. Это был здоровенный детина, самодовольный и ограниченный. Достучаться до такого, было всё равно ожидать из шпалы мёда. Лицо его было усеяно веснушками, как новогодний пол конфетти. Не знаю, что в нём могла найти красавица жена Серёги!
Парень вдруг начал что –то говорить про то, как «всё произошло случайно», как «он шёл и нечаянно зашёл», «как всё спонтанно вышло» и т.д. Взглянув на Серёгу, я понял, насколько потрясло его увиденное. Он стоял сам не свой, лицо его было бледно и печально, уголки губ опущены, и весь он словно уменьшился в размерах. А парень всё продолжал: «Серёг, мы же с тобой друзья», «ты тоже мужик и должен всё понять», «не осуждай меня» и «давай лучше обнимемся».
В этом месте я не выдержал и со всей силы врезал парню в его обсыпанную веснушками челюсть. Я думал, он упадёт. Но парень лишь слегка пошатнулся, а потом улыбнулся и пошёл на меня. Не знаю, что б со мной было, если б Серёга не схватил его сзади и не подержал его некоторое время за руки. Парень то как видно был не из слабеньких.
Когда крутолобый всё –таки ушёл, мы с Серёгой вышли из подъезда и поехали ко мне. Оставаться у себя дома со своей красавицей женой он не хотел. Не знаю, чем закончилась вся эта история.
Через пару дней начались сессии, студенты вернулись к своим занятиям, и наши с Серёгой совместные поездки закончились. Помню, как утром, помешивая у меня дома за завтраком чай, Серёга сказал мне:
- Мы всё равно будем с ней вместе. Я очень люблю её.
Я ему тогда ничего не сказал, а только подумал: «Ага, как же!». Потому что полные печали Серёгины глаза без слов говорили: «нет, никогда нам не быть больше вместе»! Никогда!
Хотя кто знает…