Глава 5
Начались авральные работы, завершающие ремонт лодки. Все работали без отдыха. Увольнения отменили. Это так сильно огорчило Виталия, что он осунулся. Он написал Лене письмо о сложившихся обстоятельствах. Она пришла сразу же, как получила письмо. Его вызвали на КПП и дали возможность им пообщаться. К Алёше он пришёл возбуждённый и ликующий.
- Видишь, видишь, какая она у меня?! - сказал он, торжествуя, и лицо его сияло.
Алексей с радостным чувством за друга пожал ему руку и сказал:
- Поздравляю. Она чудесная девушка, и теперь я уверен, она тебя любит. Только ты не зазнавайся. У меня тоже есть девушка, которая меня любит.
- Кто? Ася? - заинтересованно спросил Витёк.
- Нет, её зовут Мария.
В этот же день Алёша начал писать письмо Маше, подбирая слова, которые убедят её в его любви. Но закончить и отправить письмо он уже не успел, так как на следующий день, после спуска корабля на воду, началась подготовка к выходу в море для ходовых испытаний подводной лодки, и он постоянно находился на корабле, занятый этой подготовкой. Ходовое испытание заключалось в проверке всех узлов и механизмов лодки во всех режимах на безотказность в работе, а также испытании прочности корпуса лодки путём глубоководного погружения на расчётную глубину.
Загрузившись питанием, водой и необходимым оборудованием, лодка с экипажем была готова выйти в море. Команду гидроакустиков пополнили матросом с другой лодки, отслужившим уже два года, а Алёшу назначили командиром отделения, чем он был горд.
День, о котором так долго мечтали молодые матросы, настал неожиданно в суете приготовления к выходу в море. Погода в этот день стояла безветренная, ярко светило солнце, и лишь небольшая водная рябь поверхности бухты, где базировались подводные лодки, отделяла бухту от морского простора, редко спокойного. Лодка не спеша вышла из бухты и величаво направилась к месту погружения, рассекая волны, созданные небольшим ветерком. Пройдя несколько миль, неторопливо погрузилась метров на тридцать и продолжила свой путь под водой. Всё это время команда находилась на боевых постах, закреплённых по боевому расписанию. Алёша со старшиной гидроакустиков работали каждый на своей шумопеленгаторной станции, докладывая командиру обо всех шумах, обнаруженных станциями. По приказу они квалифицировали цель и примерное расстояние до неё, иногда включая станцию в активный режим для точного определения расстояния до цели. Но это производилось лишь по личному решению командира. В подводном положении лодка без акустиков была бы слепа и глуха. Поэтому не зря на флоте говорят, что гидроакустики - глаза и уши подводной лодки, хотя видят и слышат они только отражённые сигналы.
Прозвучала команда: «Отбой боевой тревоги, заступить на дежурство первой смене», и все моряки, кроме старшин боевых частей и служб, могли отдыхать, а вторая смена, командиры отделений готовились через четыре часа заступить на дежурство.
У Алёши была вторая смена, и он прилёг отдохнуть рядом с каютой гидроакустиков, где среди блоков с электроникой находилось спальное место, точно такое же, как в плацкартных вагонах поездов, задёрнутое шторкой из брезента. Но вскоре объявили: «Команде обедать», - и он пошёл в первый отсек, расположенный за переборкой. Там находились два отдельно стоящих разборных столика на пять-шесть человек каждый, называемых на флоте бачками. Они стояли рядом с торпедными аппаратами, а по бортам отсека были расположены стеллажи с торпедами. С выходом в море менялся и пищевой паёк. Он был намного калорийнее, к тому же добавлялись такие продукты, как шоколад, сушёная вобла и, что некоторым больше всего нравилось, высококачественный портвейн.
Возвращаясь после обеда, он встретил замполита, выходящего из кают-компании, которая располагалась почти напротив рубки гидроакустиков во втором отсеке.
- Сынок, зайди-ка ко мне, поговорим, - сказал он ласково.
Его каюта была рядом с рубкой Алёши. Уваров расспрашивал о впечатлениях первого дня пребывания в море. Потом внезапно спросил:
- Алёша, а девушка на берегу у тебя осталась?
Алексей смутился и покраснел. Заметив это, замполит быстро проговорил:
- Ну-ну, не хочешь рассказывать, не рассказывай.
Алексей, переборов смущение, рассказал о Маше, её последнем письме.
- Да, - протянул замполит. - Возможно, что-то у неё совершилось, раз так волнуется и сомневается в твоей надёжности. Придём с моря, буду ходатайствовать о твоём отпуске, командир мне не откажет. Съездишь домой и там сам разберёшься. Иди и не переживай, если любит, то обязательно дождётся.
Алёша был так взволнован и обрадован предстоящим отпуском, что даже забыл поблагодарить замполита. Поэтому он вернулся и поблагодарил его за заботу. Причём было это сказано с такой искренностью и страстью, что Уваров едва удержался, чтобы не обнять его.
У Алёши с замполитом давно уже сложились очень тёплые отношения. Любимое обращение к морякам «сынок» при обращении к нему звучало более ласково и отечески. Многие уже заметили это и подтрунивали над ним.
- Смотри, папаше твоему скажем, он тебе уши надерёт.
- Да нет, он просто поставит его в угол, - говорили другие.
- В какой угол?!.. Замполит у нас что Тарас Бульба. Ради справедливости и сынка своего не пожалеет, к стенке поставит, - с уважением произносили третьи.
Алексей первое время смущался и краснел, а затем привык и лишь улыбался. Он знал отрицательные черты своего характера, особенно ту, что уберегла в детстве от дурных поступков, - гордость, но со временем она переросла в гордыню. Он боролся с этим недостатком, как только понял - он мешает общению с другими людьми. «Где та грань, отделяющая гордость от гордыни. Она совершенно не заметна. В словаре написано: гордыня - непомерная гордость. Разве может быть гордость непомерной? Она или есть или её нет. Весь фокус в том, как к её проявлению относятся окружающие. Но можно ли это предугадать? Наверно можно, но вот это-то у меня и не получается. А убить в себе чувство гордости я не могу. Оно заставляло меня и помогало добиться того, что я из себя сейчас представляю. Спросить бы у Василия Матвеевича, как мне быть, да стыдно», - так рассуждал Алёша, переживая из-за своего недостатка, который осложнял отношения со сверстниками. Ещё его удерживало от разговора с Уваровым то, что тот несколько раз предлагал ему поступить в военное училище, обещая протекцию, но Алёше не нравилась военная служба, и он отказывался, чем вероятно обижал своего покровителя. Он мечтал выучиться на историка и заниматься археологией. История, как наука, его увлекла с детства, когда ещё в школе, изучая историю средних веков, он пытался понять, почему развитие общества пошло именно так, а не иначе, и что на это повлияло. Почему цикл в 70 лет иногда может изменить основы всей государственности. Об этом ему однажды сказала учительница истории, и это запало ему в память. Все эти вопросы интересовали его, и он хотел найти на них ответ.
Василий Матвеевич Уваров родился в многодетной семье колхозников и до службы в армии не мог выехать в город, такая была тогда политика государства. Уже на службе поступил в военное училище и, окончив, служил замполитом на кораблях. Женился он поздно, выбрав в жёны молодую учительницу, которая не блистала красотой, но была симпатичной и привлекательной. Главное же, за что он её полюбил, - за духовное богатство. У них не было своих детей, и он от этого сильно страдал. Страдала от этого его жена, любящая его и делившая с ним нелёгкую жизнь морского офицера. Но они никогда об этом не говорили, не желая причинять боль друг другу. Желание же иметь сына всегда жило в нём. Скорее всего, от этого и появилась привычка называть матросов сынками. Он любил свою работу, и его нерастраченная любовь к детям проявлялась в заботе о воспитании в матросах необходимых для военного моральных и волевых качеств.
Продолжение следует.....
Глава 2
Глава 3
Глава 4