- Следующий.
Лена почти на цыпочках вошла в кабинет, достала из сумки больничный лист и положила на стол врачу.
- Добрый день. Хочу предупредить: из двух препаратов, которые Вы выписали, мы не смогли купить таблетки, они стоят 1950 рублей.
- Не купили таблетки – ходите больная. У Вас бронхит с осложнением, Вы понимаете?! Вот направление на анализы. Сейчас сделаете флюорографию, придете ко мне с результатом.
Лена вышла от врача и пошла по бесконечным, до неприязни знакомым коридорам и лестницам районной лечебницы как заведенная кукла, «спину прямо, шаг от бедра», покусывая темно-красные горячие губы. На бледном высоком лбу выступила испарина. «Игорь меня не любит, совсем не любит, как это жаль». Месяц назад накануне свидания с любовником Лена осознала, что у ее страсти нет будущего, и все происходящее - не нужно, глупо и жестоко. В душе образовалась опустошенность и страх потерять любовника. Лена заказала холодного пива, закуску с острыми специями, выкурила подряд несколько сигарет. Позвонила подруге, та приехала.
- Привет. Почто звала? Как семейная жизнь?
- Да какая там семейная жизнь. Влюбилась я.
- В кого? В мужа?
- Нет, в любовника. Ну, он, правда, не любовник, а тайная страсть, так сказать. Причем, не взаимная.
- А что муж?
- А причем здесь муж? Нет, это, конечно, бессовестно с моей стороны. Ты в курсе сколько моему мужу лет?
- Нет.
- Двадцать восемь. Нагулялся юноша и решил завести семью. Только он не понимает, что я – не среднее статистическое всех девочек, к которым он неровно дышал. Зло берет от его комментариев, кто я и что я такое. И все-то мы про меня знаем. Так и хочется крикнуть: «Гад, я живая, я могу измениться».
- А выходит: «Я живая, я могу изменить».
- Вот это под вопросом. Я тут подумала, на кой мне разыгрывать Шекспировские страсти, когда я одна люблю, а меня никто не любит. Муж, достойный любви, уважения и добра, привязан, не муж – просто бабник и просто хочет. Остается думать или о выгоде, или о совести. Вот как мне видится.
- Только уж очень хочется адюльтера, да?
- Да, между прочим, хочется. Я ж живая.
- И можешь изменить. Хи-хи.
Посплетничали, похихикали, разбежались. От метро до дома Лена не шла, а почти бежала, разряжая ненужное напряжение. Воздух был влажный, холодный, но ей дышалось легко, она как будто поднималась над высотками спального района. Подходя к дому, Лена утвердилась в мысли, что она выше этого дома, она над ним, и никто не заставит ее ограничиться домашним пространством. Кровь в висках резко пульсировала, отчего было жутко и головокружительно приятно.
Следующее свидание продлилось дольше обычного. Муж Лены, не принимая ложных объяснений, жестко говорил в трубку мобильного телефона, чтобы она ехала домой. От метро Лена доехала на автобусе, до дома бежала изо всех сил, в лифте расплакалась и вошла к мужу зареванная, умоляя не сердиться на нее.
По дороге из поликлиники Лена зашла в цветочный магазин, купила горшок и землю. Хотелось что-то сделать, чтобы заглушить тоску по Игорю. Дома она опять начала плакать, долго-долго, из-за Игоря, из-за проклятого осложнения, из-за острого бронхита, который длился уже месяц. Плач прерывался приступами кашля, дыхание срывалось, сбивалось, останавливалось. Она чувствовала, будто внутри нее медленно раскачивается горячий и тяжелый маятник, обдирая мягкие ткани. Успокоилась. Уже на кухне, допивая отвар шалфея, Лена вспомнила, как было хорошо и тревожно на первых свиданиях с Игорем. «Мы с тобой слишком похожи, чтобы не тянуться друг к другу, но это можно преодолеть». Не получалось. При встречах с ним дыхание становилось тяжелым, сбивчивым, «головокружительным». Страсть, двусмысленность, послесловия, послевкусие… Возвращаясь со свиданий, она чувствовала себя разбитой, больной от неутоленного желания, но все еще возбужденной, вдохновленной новым увлечением.
Еще с 16ти лет Лена обращала внимание на происходившее вокруг нее и в ней самой, понимала, что это не любовь, а искушение, и желанный мужчина - не возлюбленный, а халиф на час. Но как сладко было чувствовать себя пробужденной желаниями и мечтами. В двадцать два года, после продолжительной связи с флегматичным молодым человеком, Лена жадно бросилась в новые отношения, отмечая, что не потеряла способности увлекаться. Иногда она замечала, что такая влюбленность напоминает болезнь с высокой температурой и хрипами в груди. Но сравнение показалось ей избитым, и она перестала об этом думать.
Шестое свидание с Игорем, его дом. Шел дождь, улица была окутана серым густым туманом. Поднялись к нему. То, что произошло, было очень простым, искренним и безыскусным. Потом молча лежали, не зная, что сказать друг другу.
Игорю позвонили; пока он говорил, Лена оделась и ушла. Она медленно брела под мелким моросящим дождем от его дома к остановке и долго ждала автобуса. Дождь прошел, тяжелый туман рассеялся. Лена обернулась, но не смогла разглядеть дом, где была, потому что его загораживали другие, похожие как капли воды, дома. Только клочья таявшего тумана, капель и солнечные лучи. Ничего не осталось, как будто и не было.
Лена отвлеклась от воспоминаний и заварила чай. Вдруг ей пришло в голову, что этот затянувшийся бронхит как ее затянувшаяся страсть к новым мужчинам, к неровному дыханию, от которого кружится голова; и, может быть, если она перестанет тосковать по несбывшимся встречам, все будет хорошо.
А страсть, как бронхит, пройдет. Не век же ей задыхаться.