Глава 7.
– З-зря пришли, – говорил Миша, выводя Бахметова через железнодорожные пути и колейки к бесконечно длинной решётке одного из Волковских кладбищ. – Я п-пока остаюсь здесь, и п-пусть она меня не разыскивает. П-приходила вчера сюда. П-пацаны сказали ей, что я в В-весёлом посёлке, а я сидел в п-пяти метрах – она и не почувствовала.
– Рита приходила?
– К-кто же ещё? Просила п-передать, что ждёт на К-канонерской, и всё прочее. Т-тут есть сломанный прут, – сказал Миша, влезая на территорию кладбища. – Пойдём з-здесь – получится в два раза б-быстрее.
– Тебе её не жалко? – спросил Бахметов, с трудом протискиваясь в узкую щель решётки вслед за Мишей.
– Д-даже не знаю, – вздохнул мальчик.– Я люблю з-здесь х-ходить, – усмехнулся он, обводя рукой пространство кладбища, – было видно, что он хотел изменить тему разговора. У Бахметова зарябило в глазах от количества светлеющих крестов на фоне мрачно покачивавшихся в сумерках тяжёлых деревьев. – Многие н-наши чуть в обморок н-не падают, когда с-сюда забредут, а я ничего, – гордо сказал Миша, вышагивая по малозаметной тропинке. – С-столько историй рассказывают про мертвяков – просто ж-жуть! Но я н-ничего не боюсь, – сказал Миша и всё же вздрогнул от треска коры качнувшегося от ветра дерева. Бахметов потрепал мальчика за вихры. – Вот т-там, – Миша кивнул головой куда-то в сторону, – действительно страшно – видели сто р-раз писателя к-какого-то. В р-революцию его убили, а могилы у н-него оказалось д-две – одна здесь, а в-вторая – на Смоленке. Вот он и б-бродит с одной на другую – м-место своё ищет. Вот это ведь, п-правда, страшно?
– Живых нужно опасаться, – вздохнул Бахметов. – Как вы там живёте под землёй? Холодно, наверное, да и крысы.
– Без крыс – н-никуда, – засмеялся мальчик.– Мы их даже п-подкармливаем, но с ними ухо н-нужно держать востро – иначе останешься без н-носа и этих с-самых ушей. А холодно п-под землёй не бывает – т-трубы-то всегда греют. З-здесь пока ничего, а вот у с-соседей беда – строят п-поблизости станцию метро, т-так трубы кладут, к-катком всё раскатывают, и всё идёт н-наперекосяк. Всё – не как раньше. П-пацаны уходят с насиженных мест и л-лезут в чужие владения. В-вот и те, от кого вас сегодня п-привели, т-тоже могут скоро сняться – с ними мы, в п-принципе, дружим, а бывают б-банды дикие и очень борзые.
– А кто такая Илонка?
– Д-девчонка откуда-то из Прибалтики, – вздохнул Миша.– П-прибилась к той компании месяца как два. Р-родители погибли в автокатастрофе, и её кто-то сдал в п-приют – она оттуда с-сбежала, а потом п-приехала в Питер. Она на самом д-деле русская, хотя по имени и нет. Т-тут все в неё влюбились – красивая очень, и в д-доску своя. Берегут её и каждый день н-носят с рынков г-гостинцы. Да вот з-заболела чем-то – к-кашляет уже две недели и ж-жар. И врачам показать н-нельзя – её заберут в больницу, а потом опять в п-приют или даже вернут н-назад; и здесь оставлять опасно – ей р-реально становится хуже. Жалко и н-несправедливо – она, действительно, д-добрая х-хорошая девчонка.
– Ты можешь её спасти! – сказал Бахметов, в голове которого вспыхнула, как показалось, всех устраивающая идея.
– Я?!
– Немедленно договаривайся с этой своей «компанией» и перевози Илону на Канонерскую. Я приглашу хорошего молчаливого доктора, и он будет лечить её в домашних условиях.
– Но т-там Рита…. – с жаром прошептал мальчик и, оступившись, буквально повис на руке Бахметова перед полным листвы рвом.
– Должен же кто-то за ней ухаживать! Или можете перевезти её ко мне – тогда я поживу в гостинице или сниму другую квартиру.
Миша молча пролез в какой-то лаз в возникшем на их пути заборе. Выведя через десять минут Бахметова к трамвайной остановке, он махнул ему на прощание и пошёл назад.
Нехотя застучали колёса подъезжавшего к остановке трамвая. Усевшись у окна с правой стороны вагона, Бахметов бессмысленным взглядом уставился в точку пересечения образов слабо отражающегося в стекле контура его лица и проплывающего мимо тёмного ландшафта Растанной улицы. Дальше пошли полуосвещённые кварталы Лиговки, и Сергей вздохнул о том, что Миша пробирается сейчас по одному ему известным тропкам среди могил. Выйдя у Московского вокзала, Бахметов двинулся было к Садовой по ослеплённому огнями Невскому, но свернул уже на Пушкинской – ему хотелось тишины.
КОНЕЦ 2-го ТОМА.
Продолжение - здесь.