Посетил город Париж. Сие посоветовали друзья и сослуживцы по офису: слетай, говорят, Володимер, в город кафешантанов, каштанов (вроде я своих киевских каштанов не трескал!), доступных певичек сладкоголосых и длинноногих танцовщиц в Мулен Руж. Ишшо, говорят, на Монмартре тамошнем художники знатные парсуну твою за мзду малую могут изобразить.
Мне, собственно, и своих, киевских, забав и развлечений хватает: в одном углу ветераны бузят, в другом – те же ветераны с обывателями городов галицийских голосят, но уже более красочно и зажигательно, с речёвками и угощениями разными.
Да больно уж на статуй Свободы было желание посмотреть и бабу сию с бутылью зажигательной пощупать руками. Мне сказали, что у бабы той не бутыль в руке, а факел. Так какая хрен разница – главное, что баба та, говорят, и сама по себе весьма привлекательна, а уж с факелом – точно в наших традициях!
Пришлось, правда, рейсовым аэропланом до Парижу добираться – агрессор кремлёвский лично своей оккупантской ручищей самолётик мой искорёжил! Вот и пришлось на боковой полке возле туалета трястись…
По прилёте к Шарлю де Голлю на его личный аэродром приземлились. Сам хозяин авиационного заведения не встречал, сказали, что он уж который год никого не встречает и не провожает. Как его проводили в последний раз, так никто его с тех пор и не видал. А жаль, я бы с ним побеседовал кое о чём, а то ишь ты какие, ихнию французскую маму ух…
Подали мне машинку, так себе – то ли пежо, то ли пошёл (это по-французски, если что). Привезли к какой-то крутой лестнице и говорят: «Гляди – это Эйфелева башня называется. Её как ёлку иногда наряжают, а чаще используют в качестве места, откуда принято прыгать вниз. Говорят, так надёжнее уйти и не возвратиться: «Не желаете ли, мсье, попробовать?».
Пробовать я отказался, но попросил показать мне бабу Свободу с факелом. У нас, отвечают, таковой дамы не имеется, но можем препроводить Вашу милость на Монмартр, известный тем, что по улице сей частенько бегала гарна дивчина с фиалками: «Не из Ваших ли хуторских мамзелек оная барышня происхождением?». Ответил им, непутёвым и легкомысленным, что, мол, кто же ишшо, кроме нашей крали могла фиалками и прочими прелестями одаривать. На что французы мои ответствовали, что сия барышня не была проституткой в обычном понимании этого слова, и что, мол, зря Вы, Ваше милордство, так о наших делах разных думаете.
Махнул я на эти прогулки никчемные и суету бесполезную правой рукой, а левой отдал честь какому-то генералу, что столбом торчал у дверей стеклянных на Монмартре том. Французы подло посмеялись и объяснили, что это швейцар при борделе французском, и честь ему отдавать не следует, ибо недостоин чести той. Но коли есть желание посетить, то всегда пожалте – и ножками так шарк-шарк, ширк-ширк. Я искусу не поддался, но двери те приметные запомнил – мало ли, на обратном пути можно будет забежать на пару часиков. Быть в Париже и не обомлеть – так не принято в нашем приличном офисном коллективе!
Всю последующую ночь, до первых парижских петухов просидел в компании с достойными людьми: с фрау Ангелой, страдающей дрожью увядающей молодости, с любезным мсье Эммануэлем, всё время стремившимся в ответ на братское целование его нежной ручки облобызать меня самолично и всеохватно, и с господином Президентом Российской Федерации, по какой-то неведомой мне причине строго меня обозревавшим и даже пару раз отечески пригрозившим мне величественно перстом указующим.
Мне потом мои секретари и прочий техперсонал объяснили: мол, слава Богу, что Господин Президент Владимир Владимирович Путин на сей раз приехал на «Аурусе», а не верхом на медведе, иначе бы всем было не сдобровать!
Поговорили мы о том, о сём, не помню уж о чём. Помню лишь, что под грозным взглядом Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина я мгновенно научился говорить на ридной мове и наговорил-наобещал каких-то глупостей, которые сейчас и не упомню. Но мои технические работники, садовники и посудомойки во главе с дядюшкой Арсеном (этот-то за каким лешим в Париж попёрся?) потом меня заверили, что говорил я складно и правильно, но почему-то глаз дёргался – тот, что к господину Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину ближе был. Но,говорят, что людишки добрые и приветливые на майдане забрали свои вещички, выпили весь чай, доели кашу грешную и отбыли с миром по домам - бо перемога!
Ну, и то верно! Я обещал им мир, вот они с миром и отчалили!
Попросил я господина Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина подбросить меня попутно до Киева, но Владимир Владимирович Путин отказал. Мол, говорит, мест у нас в лайнере президентском для всяких-разных попутчиков не имеется. Да ишшо до Киева – Вы же, говорит, уважаемый молодой президент незалежно-незаможний, сами запретили нам летать к Вашей милости. Да и на «Буках» у вас сидят, мол, пьяные начальники миномётов – шарахнут ещё по пьяни с закрытыми глазами куда ни попадя. Нас, говорит, они вряд ли собьют, но птицы украинского происхождения могут пострадать. Кто же в таком разе, говорит, поимеет возможность долететь хотя бы до середины великой русской реки Днепр, воспетой великим русским писателем Николаем Васильевичем Гоголем!
Обратно в Киев добирался в том же аэроплане, на той же боковой полке рядом с туалетом. Печаль великая. Но зато – перемога малая!