ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Украинская тема обсуждается и муссируется везде и всюду так долго, что уже буквально навязла на зубах. Возникает ощущение какого-то бесконечного толчение воды в ступе. Вопрос " Что будет с Украиной и что нам, России, ней делать?" так и не имеет ответа в российском обществе. Несмотря ни на какие очевидные факты, очень распространенным и почти официальным вариантом ответа на этот вопрос является следующий: Украина—братская страна, украинцы— братский народ( вариант— русские украинцы — вообще один народ), и всё, что происходит с ними сейчас— это что-то вроде активного помешательства, прежде всего под влиянием соответствующий пропаганды. Но они обязательно, рано или поздно, придут в себя и вновь всё будет хорошо, братство восторжествует.
Я ещё могу понять такой вариант ответа в качестве дипломатического жеста, но если кто и впрямь так думает, то причина подобного оптимизма мне совершенно непонятна. Эти люди вообще слышат речи так называемых украинских "экспертов" на различных ток-шоу? Они, хотя бы на глазок, в состоянии прикинуть и оценить количество нацистов, шествующих по улицам Киева с зажженными факелами, когда видят соответствующие кадры по разным каналам на экранах своих телевизоров? И что, всё это кого-то наталкивает на странную, в данной ситуации, мысль, что всё будет хорошо? Так и хочется спросить: а где же логика? Впрочем, это эмоции. Делать выводы на основании эмоций не следует. Лучше такие выводы делать на основании научного анализа. Хочу попробовать предложить вариант такого анализа. Прекрасно понимаю, что многие мои рассуждения и выводы не бесспорны. Но, уверен, в них немало и правильного.
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ЭТНОГЕНЕЗА, ИЛИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ НАРОДОВ
То, что в истории человечества одни народы исчезают, а другие появляются— это очевидный факт. В данном случае слово "народ" я использую в основном как синоним слова "этнос". Причём новые народы всегда возникают как бы вдруг, как бы внезапно, и причины этого возникновение до конца не вполне ясны. Просто происходит некий импульс, который известный учёный Л.Н. Гумилёв называл пассионарным толчком, в результате чего и появляется новый народ, которого раньше не было. Возникает он достаточно быстро, буквально в течение жизни 1-го— 2-х поколений людей. И возникает он сплошь и рядом на основе трансформации некоего старого народа, часто продолжая, при этом, называть себя именем этого прежнего, старого народа. С одной стороны, это, в принципе, верно, поскольку преемственность между народом-предком и новым народом всегда имеется. Но, с другой стороны, именно это часто вводит людей в заблуждение, так как трудно бывает понять,— новый народ уже возник или мы всё ещё имеем дело с народом прежним?
Именно это, судя по всему, и происходит в настоящее время с украинцами и с нами, с россиянами, когда мы пытаемся понять и оценить события на Украине. Однако надо иметь в виду, что есть определенные признаки, указывающие на возникновение нового народа. Недавно, уже в 2018 г., на одном из многочисленных телевизионных ток шоу выступал молодой украинский эксперт. Эксперт он был, на самом деле, так себе, скорее просто крайний националист, но высказал он одну весьма интересную мысль. Полной уверенности, что он сам понял, что сказал, нету. Но мысль это следующая : отвечая на ироничный вопрос одного из участников ток-шоу, почему среди ярых украинских националистов в наше время так много людей с русскими фамилиями, да еще и не говорящих по-украински, а говорящих только на русском языке, он сказал, что нынешняя украинская идентичность не связана ни с этническим происхождением, ни с языковой принадлежностью, а базируется исключительно на самоощущении. Кем человек себя ощущает, тем он и является. Ощущает себя украинцем— значит, он и есть украинец.
На самом деле, это точное и очень глубокое замечание, независимо от того, понимал ли сам этот "эксперт" то, что он говорит. Ведь основным признаком любого этноса, особенно на начальной стадии его существования, признаком того, что этот этнос возникает прямо сейчас или уже возник, является не его язык и даже не его культура и обычаи, которые складываются позже. Таким признаком являются некий особенный способ мировидения, мироощущения, а, соответственно, новые стереотипы мышления и поведения, которых раньше не было. Особенно это заметно, когда новый народ возникает на основе какого-то старого народа, хорошо известного и привычного окружающим народам, когда этот старый народ по сути дела трансформируется в народ новый, которого ранее на этнической карте мира не было. Все вдруг замечают, что те, кто еще вчера был, например, украинцами, вдруг стали вести себя не так, как вели себя старые, привычные всем украинцы. В дальнейшем я буду называть этот,вполне возможно на наших глазах возникающий народ НОВОУКРАИНСКИМ, а его представителей НОВОУКРАИНЦАМИ.
ЧТО РУССКОМУ ХОРОШО — УКРАИНЦУ СМЕРТЬ
Сразу хотелось бы сказать, что утверждения, будто украинцы—братский народ или даже будто русские и украинцы— один народ, эти утверждения, во-первых, весьма условны и неточны и, во-вторых никаких проблем а наших отношениях с Украиной не решают, а, пожалуй, даже усиливают существующие и дополнительно создают новые. Нетрудно заметить, что утверждение о братстве двух народов категорически не устраивает новоукраинцев, причём не только радикальных националистов, но и людей вполне себе умеренных. Проще говоря, это утверждение их буквально бесит. Оно и немудрено. Ведь среди братьев, даже близнецов, всегда есть старший и младший. А это утверждение предполагает, что старшим братом является именно русский народ, издавна обладающий имперской государственностью. Украинский же народ, по сути вообще никогда не обладавший никакой полноценной государственностью и по частям присоединенный к Российской империи, годится только на роль младшего брата. А это сильно обидно, особенно когда братских чувств реально уже нету.
А с идеей единого народа всё получается еще хуже, т.к. через эту идею, в силу "старшинства" русского народа, украинцам как бы вообще отказывается в праве на существование. Такую же роль играют и утверждения, что украинский язык — это, вообще, не язык, а какой-то "суржик", один из диалектов русского языка, причем диалект этот чисто сельский, или даже что это некий искусственный язык, созданный то-ли австро-венгерской разведкой, то-ли проф. Грушевским. Нетрудно понять, что такое подчеркивание близости двух народов действительно обидно и оскорбительно.
Вообще, необходимо помнить, что сама реальная близость русского и украинского народов в момент, когда на основе прежних украинцев возникает новоукраинский этнос, начинает играть отрицательную роль во взаимоотношениях наших народов. Новым украинцам требуется определиться со своей национальной идентичностью. Совершенно понятно, что национальная самоидентификация предполагает отличение себя от других окружающих народов и, прежде всего, от народов, на которые вновь возникающий этнос очень похож. Причём, чем больше сходство, тем более яростным и радикальным является отличение, вплоть до полного отрицания в себе того, что свойственно близкородственному народу и крайне враждебное отношение к этому близкородственному народу. И этот принцип в полной мере проявляется в наших с новоукраинцами отношениях.
Действительно, казаху или киргизу, для доказательства того, что они не русские нет необходимости ненавидеть русских. И так понятно, что они—не русские. С украинцами всё иначе. Украинца, особенно восточного, действительно от русского так, запросто, и не отличишь. Поэтому ненависть к русским и отрицание всего русского становится неотъемлемой чертой механизма самоутверждения новоукраинского народа.
Совершенно понятно, что вышеперечисленные моменты не являются следствием пропаганды или свявязаного с воздействием пропаганды "временного умопомрачения". Во всём этом нет ничего временного, в смысле краткосрочного. Это— долгоиграющие факторы, которые будут действовать, как минимум, до тех пор, пока не произойдет окончательное становление и самоутверждение нового украинского народа. Что касается пропаганды, то она лишь использует эти моменты в определенных целях, например, в целях борьбы с Россией, и может эти факторы дополнительно усиливать, не более того.
ИСТОРИЯ УКРАИНСКОГО ЭТНОГЕНЕЗА — ПО ОБЕИМ БЕРЕГАМ ДНЕПРА
Теперь, по-возможности, надо постараться ответить на вопрос, можно утверждать, что на Украине произошло или происходит возникновение нового этноса. Вообще вопрос, почему возникает тот или иной новый этнос, не имеет однозначного и определённого ответа. Однако механизм такого возникновения изучен и описан многими исследователями достаточно неплохо. У нас в России самым известным, пожалуй, является исследование на эту тему Л.Н.Гумилева. Лично я не являюсь ярым "гумилевцем" и прекрасно понимаю, что в его концепции немало достаточно вольных допущений. Но многие его замечания и выводы весьма интересны и г продуктивны. Поэтому, при рассмотрении вопроса о формировании нового украинского народа я буду использовать некоторые его соображения и термины.
В российской исторической науке, особенно исторической науке советского периода, вопрос о возникновении украинского этноса рассматривался весьма путано и с явным уклоном в обоснование политики по, так сказать, "воссоединению" всех украинских земель в рамках Советского Союза, конкретно, в рамках его части— Советской Украины, а в Российской империи немного ранее этот же вопрос, за исключением позиции немногочисленных украинских националистических авторов, решался примерно так же, с учётом перспективы воссоединения всех земель Древней Руси в рамках Российской Империи. При этом украинский народ рассматривался, в основном и в целом, как этнографическая группа в составе русского народа, что отраженного даже в самом названии "малороссы", "Малороссия". Впрочем, в поздний Советский период и в советской исторической науке стала общепринятой ровно такая же точка зрения.
Однако отрицать факт существования украинского этноса бессмысленно. Он просто есть и всё. И никакая он не часть русского народа, а самостоятельный этнос. В Советской исторической науке возникновение украинского народа относили к 16-му веку. Однако, судя по всему, первые проблески украинского этноса следует отнести ко второй половине 13 века, ко времени существования Галицкого королевства.
Здесь надо сказать, что основным признаком появления нового этноса является возникновение некоего человеческого сообщества с такими стереотипами мышления и поведения, которых раньше не было ни у того этноса, на базе которого этот новый этнос возникает, ни у других этносов, части которых при формировании этого нового этноса включаются и вливаются в него.
Формирование украинского народа было весьма сложным и, как бы это поточнее сказать…, размытым процессом. Она осложнялось целым рядом факторов. Из них основных два:
1. Долгое время фактический возникший украинский этнос скрывался за старым названием "русский"— память о былом древнерусском единстве— в варианте "малороссы", а то и прямо называя себя русскими. Таким образом, он долго тащил за собой память о былой "русскости", при этом всё более и более отличаясь, с течением времени, от той части древнерусского этноса, которая обзавелась имперской государственностью и за которой закрепилось название "великороссы" или просто русские. Но именно это длительное и, фактически, неверное использование общего имени для двух разных народов долгое время создавало иллюзию того, что украинский народ является чуть ли не просто этнографической группой единого русского народа, а вовсе не самостоятельным этносом.
2. Территория проживания формирующегося украинского народа подвергалась длительным, но при этом различным влияниям в разных своих частях. В частности, на протяжении 14—20 веков эта территория подвергалась "евроинтеграции", но на западе и на востоке будущей Украины степень этой "евроинтеграции" была разной. В итоге произошло формирование фактически двух весьма сильно отличающихся друг от друга этнографических групп украинского этноса—галичан на западе и малороссов на востоке, при этом объединённых одним названием из-за определенной общности происхождения из одного источника.
Малоросский украинский этнос сложился на территории Киевской, Переяславской и западной части Черниговской земель бывшей Древней Руси. В 14 в. эти территории постепенно вышли из подчинения Орде и вошли в состав Великого Княжества Литовского, которое, из-за малочисленности самого Литовского этноса и огромного массива русских земель, вошедших, в силу ряда причин, в его состав, оказалось как бы вторым изданием этой самой Древней Руси. Только теперь на княжеских столах, как в Великом литовском, так и в местных вассальных русских сидели, в основном, не князья-Рюриковичи,а князья - Гедиминовичи.
Но эти земли, в смысле земель Южной Руси, ещё до монгольского вторжения вступили в полосу упадка. После монгольского завоевания эта территория оказалась в весьма своеобразной ситуации— там сложилось система то-ли двоевластия, то-ли многовластия. В отличие от Северо-Восточный Руси и Галичины, где сохранилась достаточно сильная центральная власть и продолжали править князья Рюрикова дома, на землях Южной Руси сидели ордынские баскаки. Т.е. там как - будто существовало прямое ордынское управление. Но одновременно эти территории управлялись какими-то князьями не вполне ясного происхождения, то-ли Рюриковичами, то-ли нет, с которыми баскаки почему-то делили власть. И, ко всему прочему, эти баскаки сами непонятно кому подчинялись: то-ли центральному правительству в Сарае, то-ли фактическому правителю западной части Орды Ногаю, у которого отношения с сарайскими ханами были далеко не самыми простыми.
А кто-то, пользуясь внутриордынской смутой, не подчинялся вообще никому, действуя на свой страх и риск совместно с выше упомянутыми князьями. Кроме того, и те, и другие в этой ситуации вынуждены были опираться на остатки древнерусской традиционной полуобщиной - полугосударственной системы вечевого самоуправления. Эта ситуация просуществовала около 100 лет после монгольского вторжения, формируя достаточно анархические политические традиции населения этой территории, потому как, когда властей всяких много, то, считай, нет ни одной.
Что интересно, ордынское влияние в Северо-Восточной Руси, будущей России, в силу ряда причин привело к прямо противоположным результатам. В качестве таковых причин можно назвать и сохранение реальной власти традиционных князей-Рюриковичей, и удаленность северо-восточных русских земель от владений могущественного Ногая и, соответственно, отсутствие острой необходимости метаний между Ногаем и ханами, сидящими в Сарае (хотя, конечно,у могущественного правителя западной части Орды и в Северо-Восточной Руси были свои сторонники).
Некоторое усиление ордынской власти на территории будущей Украины в первой половине 14-го века при ханах Узбеке и Джанибеке было весьма кратковременным. А дальше, после поражения ордынцев от литовцев в битве на Синих Водах, будущая Малороссия на долгое время, на целых три века, входит в состав Великого Княжества Литовского.
Однако власть литовских князей- Гедиминовичей на этих землях также не была слишком жесткой. Плюс к этому частично сохранялась и власть русских князей, толи Рюриковичей, то-ли не очень Рюриковичей. Кроме того, продолжали существовать и вечевые собрания.
Таким образом, на территории этого бывшего ядра Древней Руси, в отличие от Руси Северо-Восточной, ордынские имперские традиции привиться не успели из-за вышеупомянутых процессов, а также из-за относительно кратковременного пребывания этих земель под властью Орды, и из-за отсутствия мало-мальски сильных правителей, способных эти имперские традиции воспринять, наподобие того, как восприняли их московские князья в Северо-Восточной Руси.
Вот в таких условиях происходило постепенное формирование украинского этноса, который сам себя продолжал считать и называть " русскими", но при этом совершенно четко отличал себя от других русских, от "москалей", великороссов.
Окончательный этап формирования малоросского украинского этноса пришелся на столетие с середины 16 века до середины 17 века. В это время Великое княжество Литовское, полутора столетиями ранее вступившее в унию с Польским Королевством, окончательно слилось с ним в фактически единое государство— Речь Посполитую. Причём, в этом государстве его польская составляющая явно доминировала над его литовской частью. В самой Литве произошло окончательное окатоличивание населения и полонизация литовской элиты. Тоже самое, только в меньшей степени, случилось и на землях Малороссии, территория которой, вследствие внутреннего размежевания и разграничения, произведённых в Речи Посполитой, была выведена из состава Великого Княжества Литовского и оказалось непосредственно в подчинении Польской короны. Православная вера на этих землях сохранилось среди массы народа, но практически вся верхушка местной элиты и значительная часть её среднего слоя перешли в католичество и "записались" в поляки. Соответственно, во втором-третьем поколениях они реально ополячились. Выходцем, например, из этой части ополяченного среднего слоя малоросской элиты является знаменитый российский исследователь Центральной Азии и русский военный разведчик Н.М.Пржевальский. Его часто называют выходцем из польской шляхты, но он, на самом деле( род его известен с 16 века) как раз и является представителем ополяченной малоросско-украинской "козацкой" шляхты.
В любом случае, к моменту вхождения Левобережной, восточной Малороссии в состав Московского Царства в середине 17 века ни о каком воссоединении частей единого русского народа говорить уже не приходится (в отличие, например, от окончательного возвращения в то же самое время в состав России Смоленской земли, населённой именно великороссами, т.е., проще говоря, русскими).
А в случае с Украиной в состав России вошел уже, да, родственный русским, но вполне себе самостоятельный этнос— украинский— со своим языком и, самое главное, со своими стереотипами мышления и поведения, которые отличались от аналогичных характеристик, собственно, русского этноса.
ИСТОРИЯ УКРАИНСКОГО ЭТНОГЕНЕЗА — МЕЖДУ БУГОМ-РЕКОЙ И ГОРАМИ КАРПАТСКИМИ
Судьба Галичины, или Червоной Руси, и Волыни несколько отличалась от судьбы Малороссии, хотя, в целом, их историческая судьба была почти общей. Но вот это "почти" и привело к тому, что, до самого последнего времени, никакого единого украинского этноса не было, а было два весьма близких, но всё же очень разных украинских этноса— малоросский и галичанский.
"Евроинтеграция" этой части Древней Руси началась ещё до монгольского вторжения.
Современная Закарпатская область Украины переходила из рук в руки в борьбе между Галицким княжеством и Венгерским королевством, и к началу 13 века оказались, в конце концов, на долгие века в составе Венгрии. На этой территории сформировался небольшой этнос— русины, в отношении которого вообще не очень понятно, можно ли его включать в состав украинцев, хоть "старых", хоть "новых". В отличие от, собственно, "галычан" русины сохранили и православную веру, и больше русских этнических чёрт, и симпатии к, собственно, русским. Они и сейчас не спешат радостно вливаться в состав новых украинцев.
Следующий этап "евроинтеграции" связан с деятельностью галицкого князя Даниила. В советской исторической литературе образ этого правителя в основном расписывается в положительных и патриотических красках. Основная причина этого, я думаю, заключается в том, что неприязнь князя ко всему восточному и любовь ко всему западному очень импонирует европоцентристски ориентированным историкам.
Противостояние этого правителя Орде всячески превозносилась. Хорошо известно фраза Даниила " злее зла честь татарская!", сказанная им после возвращения из Орды, несмотря на то, что правитель Улуса Джучи, знаменитый Бату, принял галицкого князя с большим почетом и уважением. Эта фраза выдавалась за образец патриотического подхода и за единственно правильное отношение к азиатским дикарям-захватчикам. При этом, без особых доказательств, некоторыми историками почему-то даже утверждалось, что не только перед Ордой, но и перед католическим Западом князь Данила якобы тоже стоял в гордой позе. Будто даже он отверг с презрением королевскую корону, которую ему пытались всучить посланцы Римского Папы в обмен на отказ от православной веры и признание верховной власти католического первосвященника.
Однако всё было с точностью донаоборот. Королевскую корону галицкий князь принял без всякого презрения, а, пожалуй, даже с удовольствием, и короновался ей по западноевропейскому образцу в 1255 г., превратившись, тем самым, из русского князя в европейского короля. Этот шаг Даниила многие историки оценивают как вынужденный. Якобы в виду неумолимо надвигавшегося столкновения с Ордой галицкий князь вынужден был искать союзников на Западе, чтобы, как минимум, не получить удар с двух сторон. Что на самом деле творилось в голове Даниила, конечно, никто никогда не узнает. Однако не будем забывать, что 13 век— это эпоха ожесточенного противостояния православия и католицизма. Как раз в то самое время, когда князь Даниил примерял на себя королевскую корону, один за другим организовывались крестовые походы на русских православных "схизматиков", а возрождающаяся после крестоносного погрома 1204 г. православная Византия вела упорные бои, чтобы окончательно вышвырнуть католических рыцарей из столицы Империи— Константинополя. Также не будем забывать, что практически в совершенно аналогичных условиях великий современник и очень дальний родственник Данила князь Александр Ярославич Невский сделал совершенно противоположный выбор. Что же касается новоявленного короля Галицкого, то с православный верой у него, по некоторым признакам, были проблемы. По крайней мере, личный духовник бывшего князя, превратившегося в короля, отъехал от него, покинув своего духовного сына. Причины этого неизвестны, но, вполне возможно, что православного священника не устраивали прозападные симпатии новоявленного Галицкого короля, в те времена практически равнозначные и симпатиям к католической вере.
В любом случае, политика Даниилла Галицкого не была чистой воды тактическим маневром. Это было начало стратегического цивилизационного выбора. Кроме того, интересно отметить, что никаких протестов населения Галицкой и Волынской земель против политики князя-короля не было. Значит, можно утверждать, что прозападные пристрастия Даниилла просто совпадали с такими же прозападными пристрастиями, по крайней мере, части его подданных. Так что можно предположить, что уже в ту эпоху наметился цивилизационный поворот на Запад населения Галичины и Волыни, в полной мере произошедший несколько позднее.
История Галицкого королевства была недолгой. Если при внуках и правнуках Александра Невского в Северо-Восточной Руси были заложены основы будущей русской имперской государственности, первые ростки которой проявились в эпоху правления праправнука Александра Ярославича князя Дмитрия Донского, то в Галицко-Волынской земле после смерти последних королей Андрея и Льва Юрьевичей, правнуков короля Данилы, на галицком престоле в тридцатых годах 14 века оказывается сын правителя одной из земель Польского королевства. Впрочем, поляк был то ли убит, то ли отравлен за гонения на православную веру, которые он начал практически сразу после восшествия на престол. Тогда в 1340 г. происходит прямой захват Польшей Червоной Руси— Галичины, причём, практически без всякого сопротивления со стороны местного русского населения. Перемена веры тоже не заставила себя долго ждать. В 1386 г. состоялась первая уния между католической церковью и православными иерархами Галичины, а в следующем,1387 г., в Галиче было учреждено католическое епископство.
Уния же состояла в том,что православная церковь, сохраняя прежнюю обрядность, признавала католические догматы и подчинялась Римскому Папе. То, что для тех времён, да и для нынешних, перемена веры практически равнозначна перемене этнической и цивилизационной доминанты— это установленный факт. Кроме этого, на территории Галичины, в отличие от Малороссии, не осталось ни местных князей, ни местных магнатов, не местного самоуправления.
Всё это, конечно, не могло не повлиять на формирование определенных этнических черт галичанского этноса, тем более, что на протяжении всей последующей истории эта территория, в отличие от Малороссии, продолжала не иметь никакого отношения к России. До конца 18 века она находилась в составе Речи Посполитой— Польши, потом Волынь оказалась в составе Российской Империи, а, собственно, Галичина оказалась сначала в составе Австрийской империи Габсбургов, затем вновь в составе Польши и только в 1939 г.,а, фактически,в 1944 г. вошла в состав Советского Союза, когда так называемая Западная Украина окончательно была занята Советской армией.
Естественно, за эти века на этой земле сформировался самостоятельный этнос. Он был близок малоросскому из-за во многом общей исторической судьбыт— нахождения долгого времени под властью Польши, но и отличался от него,т.к. длительность и степень польского влияния и жесткость польского правления в этих двух основных частях нынешней Украины было различна. То, что два этих этноса различались между собой, на это указывает и то обстоятельство, что в восстании под руководством Богдана Хмельницкого, которое охватило всю Малороссию, население Галичины, фактически, участие не принимало.
Кстати, в ходе этого восстания произошло одно знаменательное событие, о котором, почему-то, за все четыре года послемайданных событий ни один эксперт даже не упомянул. По крайней мере, я таких упоминаний не слышал. А событие знаменательное— между Речью Посполитой и Богданом Хмельницким было заключено два договора, Зборовский и Белоцерковский,в 1649 и в 1651 годах соответственно. В этих договорах в первый и последний раз (до советского периода) были определены границы Украины. Не всей Украины, а именно Малороссии. Причём эти границы удивительно точно очертили ареал расселения именно малоросского украинского этноса, который, ареал, в смысле, с тех пор не особенно-то и изменился.
И, что примечательно, территории Галичины и Волыни в эти границы не включалась вовсе, что лишний раз подчеркивает то обстоятельство, что Галичина с Волынью, с одной стороны,и Малороссия, с другой, рассматривались как разные территории с разным населением,а не как единое целое.
ПОХОЖИЕ, НО ОЧЕНЬ РАЗНЫЕ
На уровне восприятия друг друга галичане и малороссы особого родства между собой не чувствовали. Достаточно вспомнить, например, повесть Н.В.Гоголя " Тарас Бульба", события которой разворачиваются то ли в конце 16,то ли в начале 17 века. Понятно, что повесть эта не является ни летописью, ни исследованием по истории или этнической психологии. Но великий писатель, сам уроженец Малороссии, прекрасно знал своих земляков и их психологию, что видно из любого его произведения, где героями выступают представители малоросского этноса. Так вот, в повести "Тарас Бульба" описываются походы запорожских казаков на "ляхов" в ответ на польские репрессии на территории Малороссии и в отместку за казнь Остапа, сына казачьего полковника Тараса Бульбы. И по географическим указателям, содержащимся в повести, совершенно ясно, что события происходят и малоросские казаки геройствуют вовсе не в окрестностях Варшавы или Кракова, а как раз на территории Галичины, которая, казалось бы, есть часть Украины. Но чувствуют они себя там и ведут, даже с учетом специфики той, далеко негуманной, эпохи, явно не как на родной земле, а как на вражеской территории. И даже если предположить, что Николай Васильевич в отношении мировоззрения малороссов 16 века сделал вольное допущение, поскольку не мог точно знать, что они думали за 250 лет до него, то совершенно очевидно, что для середины 19 века, когда жил и творил Н.В.Гоголь, отсутствие близости между малороссами и галичанами—это вовсе не допущение, а констатация реального факта, который великий писатель в своём творчестве и отразил. Это и было им совершенно точно подмечено, зафиксировано и отражено в упомянутой повести.
Верно также и обратное— галичане тоже не воспринимали малороссов, как ,"своих в доску". Это подтвердили, например, события уже 20 века, когда во время борьбы с бандеровцами на территории Западной Украины советское правительство в массовом порядке и вполне сознательно использовало там офицеров и специалистов из типа "этнически близких" галичанам малороссов. Была надежда, что украинцы украинцев всегда поймут. Но галичане не воспринимали их, как представители своего или даже близкого народа. Они смотрели на них, в лучшем случае, как на "недоукраинцев", а вообще, в основном и целом, как на "ворогов-москалей".
ИТОГ УКРАИНСКОГО ЭТНОГЕНЕЗА
Таким образом, следует констатировать факт— на территории нынешней Украины сложились три близких, но при этом весьма различных этноса: малороссы, галичане и русины, которых достаточно искусственно объединяли общим названием "украинцы". При этом по отношению к русскому народу только малороссы были близким и братским народом, особенно после двух с половиной веков пребывания малороссов в составе Российской империи, когда польское влияние сошло, практически, на нет, а русское влияние, наоборот, доминировало.
Русины тоже были этносом, довольно близким русским, по настроению своему русофильским, но вряд ли братским из-за иных стереотипов мышления и поведения— следствие многовекового нахождения в орбите западноевропейской цивилизации.
А вот галичане не то, что не были для русских братским народом, напротив были народом чуждым и даже враждебным, как показали события 20 века, что в период первой мировой войны, что во время Великой Отечественной войны и в первое десятилетие после неё. Да и во все последующие годы дружбы русского и украинского народов на Западной Украине явно не наблюдалось. Кстати, в советские времена это был общеизвестный факт. Официально он не признавался, но знали об этом все.
Ну а общее название для всех трёх этносов—" украинцы"— вносила изрядную путаницу в отношения русского народа с этими этносами.
Поскольку русины никакой особой роли в общих событиях на Украине и во взаимодействии Украины с Россией не играли, о них здесь больше говорится не будет. А вот взаимодействия малороссов и галичан определило, в конечном итоге, судьбу Украины и привело к событиям последних лет.
ТЕРНИСТЫЕ ПУТИ РУССКО-УКРАИНСКОГО "БРАТСТВА"
После вхождения Малороссии в состав России, Малороссия некоторое время, в течение чуть более 100 лет, сохраняла статус автономной самоуправляющейся территории. Однако в период правления императриц Елизаветы Петровны и Екатерины 1-й Великой самоуправление на этой территории было ликвидировано— институт гетманов перестал существовать, особый статус украинского "козачества" был отменён, Запорожская Сечь,— оплот " козацких" вольностей,— разогнана, а на территории Малороссии было учреждено несколько обычных губерний Российская империи.
В это же время начинается процесс присоединения земель Западный Украины к Российской Империи. И тогда же, в результате нескольких русско-турецких войн, происходит присоединение к России Крыма и Северного Причерноморья. В результате, из этих бывших владений Османской Империи начинается отток прежнего, татарско-турецкого населения на остающиеся подвластными османскому султану Балканы и в Малую Азию и замещение этого населения переселенцами из России и частично малороссами, сербами, болгарами, греками и немцами. Здесь особенно важно подчеркнуть, что основную массу переселенцев составляли именно русские.
Что касается Западной Украины, то надо отметить, что в эту эпоху к Российская империя были присоединены не всей земли бывшего Галицкого королевства. Целиком были присоединены Волынь и северная часть Галичины. Но ее основная часть вместе с городами Галичем и Львовом после разделов Речи Посполитой отошли к Австрийской империи Габсбургов и более века находились в её составе. Таким образом, их нахождение в орбите западноевропейской цивилизации продолжалось. Такова же была и судьба Закарпатья, населённого русинами.
В результате всех вышеописанных событий сложилась очень непростая, даже парадоксальная ситуация. Малороссы в пределах Российской Империи рассматривались то ли как отдельный от великороссов, но очень близкий им этнос, то ли просто как ветвь русского народа. И на тот момент это была в целом достаточно верная констатация реального факта. Но примерно так же пытались рассматривать и галичан на том основании, что малороссы-украинцы и галичане тоже украинцы, а раз украинцы-малороссы русским братья, то и украинцы-галичане русским тоже братья. И вообще все они, и русские, и малороссы, и галичане— наследники Древней Руси, и, в целом, один народ.
Ну такой вывод является в принципе неверным. Как выше уже говорилось, галичане были в определенном смысле близки малороссам и в следствие единых древнерусских корней, и вследствие общей для них полонизации. Но общие корни— это недостаточное основание для того, чтобы народы с этими самыми общими корнями по прошествии многих веков считались бы чуть ли не единым народом. В конце концов общие корни есть, например, у русских и англо-саксов, что не делает русских и англо-саксов особо близкими народами или, тем более, единым народом. Да и степень полонизации галичан и малороссов существенно различалась. Один только факт, что галичане стали униатами, т.е., фактически, католиками, а малороссы остались православными, очень многого стоил. Это было совершенно разная цивилизационная ориентация. Кстати, совершенно аналогичная ситуация превратила, например, сербов и хорватов, говорящих на одном языке в два разных, причём враждебных, народа. Так что даже единство галичан и малороссов, как, типа, украинцев было весьма условным. А что касается близости или, тем более, единства галичан и русских— это, вообще, совершенная чушь.
Но на эту чушь старательно не обращали внимания по причинам как идеологическим, так и практически-политическим. В ходу была концепция панрусизма, предполагавшая объединение под скипетром российского императора всех земель, некогда входивших в состав Древнерусского государства.
А это, конечно, удобнее и логичнее было делать, рассматривая галичан в качестве части украинского народа, другой частью которого были малороссы, очень близкие великороссам, т.е., собственно, русским. Ну и, разворачивая рассуждение в обратном направлении, получалось, что раз часть украинского народа, малороссы— это этнос, предельно близкий русским, то и галичане, как часть украинского народа, тоже близки русским по аналогии с украинцами-малороссами.
КАК СКАЗКИ СОЗДАЮТ ИСТОРИЮ
Вот так и сложился миф о братском для русских едином украинском народе,"братскость" которого и близость русским столь велика, что можно даже, пусть и с небольшими оговорками, вообще считать украинский народ просто западной ветвью русского народа. Этот миф во времена Российской империи помогал обосновать территориальное продвижение России в западном направлении как просто процесс возвращения раннее утраченных исконных русских земель.
В дальнейшем, в начале 20-го века, этот миф был подхвачен большевиками при создании Советского Союза примерно с той же целью, какая указана выше. Бытует он и до сих пор. Но, на самом деле, единственно, что он реально отражает, так это весьма дальнюю историческую ретроспективу былого древнерусского единства, то, что и русский, и малоросский, и галичанский этносы имеют единого предка— древнерусский народ. Но ничего большего, кроме этого простого факта, данный миф не отражает. Да и сто, и даже двести лет назад этот миф тоже ничего уже не отражал, кроме факта давно утраченного древнерусского единства. И если в отношении малороссов он хотя бы указывал на ментальную и культурную близость их с русскими, то в отношении галичан этот миф был пустышкой и обманкой.
В свою очередь, в 19-м—нач.20-го веков власть Австрийской Империи, в состав которой входила тогда Галичина, активно использовали галичан в борьбе с поляками, а, позднее, и с русскими, особенно во время Первой мировой войны. Причём власти Австрии тоже опирались на реальный факт— факт сильного отличия галичан и от поляков, и, особенно, от русских.
Встречающееся иногда утверждение, что украинский национализм является некой искусственной программой, созданной австрийскими спецслужбами и внедрённой, как говорится, в массы, в общем-то, некорректно, также как и некорректно утверждение, что недавние майданы и все последующие события—это просто умело проведенные операции западных, прежде всего американской, спецслужб. Следует повторить: и австрийцы век-полтора назад, и американцы в наши дни просто искусно и удачно использовали и используют те факторы, которые реально есть в наличии, в том числе и этническую карту Украины, этнические черты всех составляющих украинского народа.
Как уже говорилось, миф о единстве украинского народа активно использовало Советское правительство, создавая в рамках Советского Союза Украинскую союзную советскую республику. При этом совершенно очевидно, что сами большевики понимали разницу между восточными и западными украинцами и планировали реально способствовать слияние двух украинских этносов в единый украинский народ на базе действительно близким русским восточного, малоросского этноса. Для этого в состав создаваемой УССР были включены практически чисто русские территории Донбасса, Слободской Украины-Харьковщины и Новороссии, никогда никакого отношения к исторической Украине не имевшие. Это были территории с преимущественно русским на тот момент населением. Их присоединение к исторической Украине, границы которой, напоминаю, были очерчены в свое время Зборовским и Белоцерковским договорами с Речью Посполитой, было явным выходом за эти границы. В первую очередь, конечно, это было сделано исходя из классового подхода к истории и политике. По крайней мере, Донбасс и Харьковщина были промышленно развитыми регионами, и их включение в состав УССР должно было обеспечить социальную структуру населения в основном аграрной Украины рабочим классом. Но этническая составляющая этой политики тоже очевидна.
Это не была политика русификации украинцев, как об этом приходится слышать. Наоборот, это была политика некоторой украинизации русского населения этих территорий. Но такой украинизации, чтобы украинский народ, в итоге, за счет влившейся в него русской составляющей, получился бы максимально близким русскому народу. Ну и, судя по всему, делалась ставка на то, что, при всестороннем доминировании на территории таким образом создаваемой Украины восточноукраинского этноса, его последующее слияние с западными украинцами в единый народ произойдет так, что именно восточноукраинская этническая, культурная, цивилизационная близость русским распространится на всю территорию Украины. Примерно такой вариант был удачно осуществлён на территории Средней Азии, когда там была сделана ставка на формирование прежде всего Узбекской, а не Таджикской советской союзной республики, хотя на начало 20-го века именно таджикское население составляло большинство на территории формирующегося Узбекистана. И вот как раз там удалось осуществить, буквально на протяжении жизни пары поколений, частичное превращение таджиков в более привычных и более комплементарных русским тюркоязычных узбеков.
Кстати, в качестве небольшого отступления— именно взаимоотношения Древней Руси с южными соседями— кочевыми народами степи— вероятно, можно рассматривать как наиболее явный стихийный опыт формирования будущей имперской территории. Сами по себе отношения с федератами, в качестве которых в Древней Руси выступали берендеи, чёрные клобуки и торки— это, собственно, уже именно элемент системы имперских отношений. Да и отношения с половцами, особенно во второй половине 12-го века, можно интерпретировать не просто, как отношения соседей. Очень плотное участие половцев во внутрирусских делах по приглашениям русских князей, многочисленные межнациональные браки, особенно на уровне русской и половецкой элит, чересполосное проживание половцев и русских на довольно обширный приграничной территории, когда половцы селились на пустеющих южнорусских землях, распространение православной веры среди кочевников, да и сам факт совместного похода русских князей и половцев против монголов, закончившегося трагической битвой на реке Калке, на который половцы призывали русских не только как соседей, но и как родственников— всё это, безусловно, свидетельствует о постепенно вхождении половцев в орбиту русского мира или даже о постепенном формировании единого русско-половецкого мира, в котором русские выступают по отношению к половцам как сторона почти равноправная, но уже немного доминирующая, что стало возможным после побед над ними Владимира Мономаха в первой трети 12-го века.
Конечно, здесь ещё нет четкого имперского доминирования и быть не могло, в силу отсутствия на Руси той эпохи других, помимо подходящей территории, составляющих имперской государственности. Но сейчас-то речь идёт именно о первом признаке, об имперской территории, и опыт достаточно гармоничного и системного УЖИВАНИЯ русских с инородческой и инокультурной средой здесь налицо.
УКРАИНСКИЙ ИЗЛОМ
Однако ситуация на Украине стала развиваться иначе. В течение весьма короткого исторического периода, с 1939 г. по 1945 г., в состав УССР были включены обширные территории Волыни, Галичины и Закарпатья. Из них только Волынь на протяжении сотни лет в 19—нач.20 веков входила в состав Российской империи. Казалось бы, исполнилась русская имперская мечта— земли Древней Руси, когда-либо входившие в ее состав, вновь оказались в составе русского, по большому счету, государства. Причём, все эти земли были включены в состав именно Украинской ССР. Считалось, что таким образом происходит окончательное воссоединение украинских земель и всех частей братского русскому украинского народа.
Но вместо радостного наступления окончательного братства и единения произошло то, что, в конце-концов, превратилась в бомбу замедленного действия для всего Советского Союза и радикально поменяло вектор формирования этого самого единого украинского народа. Если до этих событий малоросский этнос вместе с русским действительно доминировал во всех смыслах и отношениях на территории Украины, то теперь резкий количественный рост культурно и цивилизационно чуждого и даже враждебного населения на Украине поставил это доминирование под большой вопрос. Более того, определённо этническая близость между малороссами и галичанами, подкрепленная мифом об их единстве на фоне их реальной культурно- цивилизационной чуждости стала, по сути дела, Троянским конём для Советской Украины и для всего Советского Союза. Не галичане стали проникаться "братскостью" к русскому народу и к России. Напротив, малороссы, особенно малоросская интеллигенция и слегка фрондирующее руководство УССР, стали, чем дальше тем больше заглядываться на галичан как на носителей истинного "украинства", не испорченного "москальским" влиянием. Известны даже попытки ползучей украинизации русских территорий на Украине именно с использованием галичан. Например украинское руководство пыталась организовать массовое переселение западных украинцев на территорию Крыма, незаконно присоединенного в 1954 г. к УССР чисто волюнтаристский путем с нарушением даже советского законодательства.
Пока существовал Советский Союз, эти процессы шли медленно и достаточно скрыто. Хотя, на самом деле, ни в России, ни на Украине никто не обманывался насчёт того, насколько "братским" для русских является население Западной Украины. Но с обретением Украиной независимости в 1991 г. всё покатилось, как снежный ком. И галичане, наконец, получили полную возможность никак не скрывать своего истинного отношения к "москалям". А малороссы, прежде всего интеллигенция и элита, также получили возможность никак не скрывать своих восторгов по поводу "подлинно украинского" мировоззрения галичан.
Именно это галичанское мировоззрение становится основой идеологии и всё больше и больше начинает доминировать на получившие независимость Украине. Тому есть масса причин. И основная причина состояла в гипертрофированном желании украинской элиты любым путём, пусть даже самым радикальным и самым агрессивным, подчеркнуть и выпятить только что обретенную независимость Украины, каковой та, практически, никогда не имела. Другой главной причиной была подспудная, но упорная и целенаправленная поддержка именно этой идеологии западными "партнерами", прекрасно понимавшими её антирусскую заточенность и её важность для отрыва Украины от России. А третьей основной причиной был крах старой коммунистической идеологии и возникновение идеологического вакуума. Но, поскольку свято место пусто не бывает, вакуум тут же стал заполняться идеологическими конструктами "истиного украинства".
Конечно, широчайшее распространение этой идеологии на востоке Украины сначала сдерживалось остатками старых идеологем, в рамках которых галичанская бандеровщина воспринималась как вражеская идеология и враждебное мировоззрение. Однако в жизнь входили поколения, которые уже не были советскими и которым элементы этой идеологии и этого мировоззрения внушались уже со школы. И ментальная парадигма восточных украинцев начала меняться. Причём, как выше уже говорилось, удаление и отталкивание от всего русского лишь усиливалось очень высокой степенью этнической близости между русскими и восточными украинцами. Последние в поисках своей идентичности просто обречены были на это самое отталкивание от всего русского для доказательства и демонстрации себе и другим своей нерусскости, чтобы с русскими их никто не путал бы. Начался постепенный этнический дрейф малороссов в сторону галичан.
ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ, НА ТО И НАПОРОЛИСЬ
А сейчас мы наблюдаем следующий виток украинского этногенеза, который может привести в ближайшей исторической перспективе к окончательномк слиянию двух украинских этносов, малоросского и галичанского, в единый украинский народ. Вот только слияние это происходит не так, как, в свое время, видело это советское руководство— не на основе и при всестороннем доминировании малоросского этноса, а, наоборот, на основе и при всестороннем доминировании галичан. Кроме того, в новоукраинский этнос достаточно активно вливаются и многочисленные этнические русские, проживающие на Украине, вызывая тем самым огромное недоумение русских в России. Хотя изумляться тут нечему. При образовании нового этноса в его состав всегда вливаются осколки других народов, или части этих других народов, проживающих отдельно от своих основных этнических массивов. И, как это сплошь и рядом бывает в истории, именно неофиты, "новобращённые" проявляют наибольший радикализм в своём стремлении продемонстрировать свою новую самоидентификацию. На современной Украине именно русские и восточные украинцы сплошь и рядом проявляют себя как большие украинцы и бандеровцы, чем сами галичане. Но верно и другое—по сей день на Украине остается очень немало не только этнических русских, но и этнических украинцев, которые не вливаются в состав нового народа. И какова будет их дальнейшая судьба именно в этническом смысле— будут ли они существовать как законсервировашшиеся осколки других народов или сольются с русским народом, или сами сформируются в в какие-нибудь еще новые этносы—это пока непонятно.
КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ?— ПЕРВОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ К ПРОБЛЕМЕ
На этом очерк истории украинского этногенеза можно завершить. Теперь надо понять, что нам, России, со всем этим делать, какую стратегию и тактику выбрать в отношении Украины?
Как уже говорилось, нынешняя российская позиция в общих чертах сводится к тому, что российское руководство находится в некоем режиме ожидания. Оно ожидает того, что так или иначе и в той или иной степени на Украине всё наладится, и мы либо вновь обретем братский народ, либо, как минимум, доброго соседа. Поэтому существует большая озабоченность, как бы чем не обидеть этот "братский" народ. При этом есть странная надежда, что на современной Украине существуют какие-то внутренние, украинские, но при этом пророссийские политические силы, которые способны уничтожить бандеровский режим нынешней Украины и освободить исстрадавшийся под игом этого режима украинский народ.
Прежде всего в качестве таких сил указывают на две республики Донбасса. нередко приходится слышать что исстрадавший народ Украины от Запорожья до Львова и Ужгорода с великим нетерпением ожидает воинов-освободителей из Донбасса. Ну, во-первых, не мешало бы до конца разобраться, насколько воины Донбасса и вообще население Донбасса ассоциирует себя с Украиной и с украинцами. Как показывают социологические исследования, люди на Донбассе готовы, скорее, ассоциировать себя с каким-нибудь африканским племенем, — извиняюсь за такую иронию, но никак не с Украиной и украинцами.
Ну и украинский народ… а ждёт ли он освободителей из Донбасса? А если ждет, то не худо бы выяснить, где и как ждёт…
Где-нибудь в Запорожье или в Херсоне, может быть, и вправду ждут. И даже, может быть, немалое количество людей ждет их там. Хотя, почему-то, кажется, что те, кто их там ждет— это, по преимуществу, люди старших возрастов, т.е. ещё советские люди, остатки старого украинского народа, а также те русские, тоже по преимуществу, из старшего поколения, которые так и не влились в состав новоукраинцев. Однако не мешало бы поточнее знать, какой, конкретно, процент от общего числа жителей Запорожья или Херсона действительно ждёт воинов Донбасса. Не думаю, что даже на этих, не слишком украинских территориях, этот процент по нынешним временам будет очень уж высоким. Ну а что касается Ужгорода…ну да, донецких там ждут. Только скорее всего ждут не бойцов Донбасса, а солдат венгерской армии. Так что будет очень логично, при вступлении в Ужгород, переодеть воинов ДНР и ЛНР венгерскую военную форму. Но вот только нужно-ли, в таком случае, вообще идти до Ужгорода?… А вот во Львове бойцов Донбасса точно ждут практически все поголовно и, вероятно, с большим нетерпением. Дело остается за малым — выяснить, с каким количеством стволов легкого стрелкового и тяжёлого вооружения галычане поджидают донецких… Именно поэтому идея объявить Донбасс Украиной, и потом силами этой мини-Украины типа "освободить" всю большую Украину, нередко высказываемая в разных вариантах некоторыми политологами, патриотические взгляды которых, в целом, мне, кстати, весьма близки, тем не менее в этой части мне кажутся, мягко говоря, весьма сомнительными.
Представляется, что пора уже прекратить эти фантазии и перестать испытывать надежды и иллюзии, не соответствующие фактам и, тем более, выстраивать практическую политику на основании этих надежд и иллюзий, даже если кому-то они кажутся очень привлекательными.
ЕСЛИ НА КЛЕТКЕ С БУЙВОЛОМ НАПИСАНО "СЛОН"— НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ…
Да и вообще война Новой Украины с Донбассом, как, кстати, и с Крымом, началась гораздо раньше, чем начался майдан. Негативное отношение к донецким совершенно явно прявилось на Украине с самого начала президентства В.Януковича. Это отношение маскировалось утверждением, что вот, мол-де, все донецкие— это одни сплошные бандиты и одна сплошная мафия, под стать своему, навязанному ими всей Украине, Президенту. Совершенно понятно, что все поголовно жители целого региона не могут быть сплошь бандитами и мафией. Так что, такое утверждение—это и есть признак противостояния на этническом уровне. Другими словами, Донбасс перестал быть Украиной задолго до событий на майдане. Впрочем, он никогда Украиной и не был. И не надо, поэтому, навязывать Донбассу то, чем он не является. Чисто механистический, инструментальный подход к истории и политике всегда чреват большими проблемами. Не надо думать, что кого угодно можно загнать в какие-угодно рамки, даже если это кажется кому-то разумным и целесообразным. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Всякое искусственное навязывание чего-то, может быть даже и полезного, но чужеродного тем, кому это навязывают, приводит лишь к тому, что это навязанное чужое в лучшем случае будет работать кое-как, постоянно рискуя быть отторгнутым теми, кому оно навязано. А чаще всего, это чуждое, которое было искусственно навязано, начинает функционировать просто во вред тому, кому или чему оно было навязано.
РОССИЙСКО-УКРАИНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ— РЕАЛЬНОСТЬ БЕЗ ПРИКРАС
Основные факты таковы:
1. Новый, вовсе нет братский русскому, украинский народ или уже возник, или находится в одной из завершающих стадий своего возникновения. И остановить этот процесс без какого-то, достаточно радикального, насилия над этим народом уже не получится. А нам, России, это нужно, над кем-то осуществлять такое насилие, жертвуя жизнями наших людей и без особой гарантии успеха, к тому же?
2. Никакая "денацификация", о которой тоже приходится слышать, не то, что на 100%, а и на 50% здесь ничего не гарантирует. Идеология, несмотря на ее громадную роль, в этом процессе, вторична. Первичной же является повышенная пассионарность ( пользуясь терминологией Л.Н.Гумилева) возникающего на наших глазах молодого этноса. Именно она и толкает этот этнос на радикальные и экстремистские проявление им своей идентичности.
Ну а что касается идеологии украинского нацизма в виде бандеровщины, то это, как раз, и есть один из подходящих вариантов идеологии для этноса с повышенной пассионарностью, находящегося в стадии активного возникновения. Безусловно, возможны и другие варианты идеологии для такого этноса, менее радикальные и менее агрессивные. Но, в любом случае, это будет, в течение долгого времени, идеология, подчеркивающая особую избранность и значимость украинского народа, причём с особым упором на отрицание и отторжение всего русского, что, как уже говорилось, особенно важно для установления новой украинской идентичности. Здесь хотелось бы коротко остановиться на одной мысли, которая постоянно высказывается украинскими экспертами и которая может показаться весьма странной. Украинцы постоянно твердят о том, что одним из мотивов участников майданных событий было стремление к независимости. Это удивляет. О какой независимости идёт речь, если Украина и так является независимой страной,в течение уже четверти века? Но, на самом деле, удивляться нечему. Анализ событий да и признания самих украинцев дают ответ на этот вопрос— речь идёт о независимости от всего русского, даже от общего исторического прошлого. И рассказывать новоукраинцам, что это нехорошо, что так нельзя и что это вообще противоречит их практическим интересам совершенно бессмысленно. Ведь основным интересом молодого пассионарного этноса является самоидентификация и самоутверждение среди других народов. А все остальные интересы подчиняются этому основному.
Еще одним свидетельством того, что на Украине нам приходится иметь дело с новым народом, является сам характер войны на Донбассе.
Большинство наших экспертов и политиков по целому ряду соображений, начиная от непонимания процессов, происходящих на Украине и заканчивая политической целесообразностью, как она ими понимается, утверждают, что на юго-востоке Украины идет гражданская война. Это утверждение представляется странным. Любая гражданская война идёт за власть и политические идеалы, в соответствии с которыми противоборствующие стороны различным образом видят пути развития страны. Но сами те, кто говорит о гражданском характере этой войны, признают, что в первую очередь война идёт за право народа Донбасса быть самим собой и говорить на родном языке. Но быть самими собой и говорить на родном языке— это, в общем-то, не политические идеалы. Совершенно очевидна доминирующая этническая составляющая этих прав. Да и разделение противоборствующих сторон, даже чисто терминологическое, на "ватников и колорадов", с одной стороны, и "укропов", с другой, тоже весьма далеко от чисто политического разделения, например, на "белых" и "красных". Опять же совершенно очевидна этническая составляющая первого терминологического ряда в отличие от второго. Особенно примечательно, что термины "ватники", "колорады" и "укропы"— это, судя по всему, не разработки политтехнологов, а народное творчество. И в данном случае, образно говоря, глас народа— действительно глас Божий в том смысле, что он выражает истину, выражает по факту то, что есть на самом деле, без попыток эту истину пригладить и причесать в угоду политической мифологии и политической целесообразности. Да и, честно говоря, я много раз слышал выступления разных лидеров Донбасса,и что-то ни в одном таком выступлении не услышал, чтобы их как-то особо волновала судьба Украины вообще. Напротив, Украина в этих выступлениях постоянно фигурирует,как чисто внешний фактор. Ну и где же здесь гражданская война?
И ещё— если война на Донбассе является гражданской войной, то, в таком случае, непонятной делается сама всесторонняя вовлеченность России в происходящие события. Более того, если это война гражданская и речь идет только о том, что народ Донбасса, как часть украинского народа, в общем-то, всё на Украине и в составе Украины устраивает, кроме правящего Киевского режима, то тогда получается, что Россия действительно страна-агрессор, которая вмешалась во внутренние дала чужой страны. И просто территориальная близость как таковая этой страны к России, боюсь, не является достаточным аргументом для вмешательства в её чисто внутренние дела. В конце концов можно было бы ограничиться просто дипломатией в рамках ООН и добиваться принятия резолюций, осуждающих нарушение прав человека на юго-востоке Украины. Но в том-то всё и дело, что эта война идёт за право народа Донбасса быть самим собой и говорить на своем языке, о чём выше уже говорилось. Это, кстати, признают, и те, кто называет эту войну гражданской.
Т.е., другими словами, если это война за право народа Донбасса оставаться самим собой,— а "самим собой" в данном конкретном случае означает ОСТАВАТЬСЯ РУССКИМИ,— да еще и при условии, что полномасштабные боевые действия первыми начала украинская сторона, то отсюда следует, что именно новоукраинцы пытаются заставить жителей Донбасса, т.е. РУССКИХ, радикально изменить свою идентичность или уничтожить их. В таком случае агрессором тогда является уже не Россия, а, как раз, НовоУкраина, которая развязала войну с частью русского народа и вторглась на фактически русскую территорию, которую даже применительно к Украинской ССР лишь очень условно можно было считать частью Украины. А сейчас эта территория, из-за нежелания ее население менять свою идентичность на новоукраинскую, вообще перестала быть территорией Украины, которая превращается в НовоУкраину, и должна быть избавлена от всяких посягательств новоукраинской власти на неё. Это российская территория, которую Россия обязана защитить. И пора прекратить использовать народ Донбасса в качестве то-ли пугала для Киева, то-ли потенциального тарана в отношении нынешних киевских, властей под тем предлогом, что донецкие—это, мол-де, тоже украинцы, только в отличие от других украинцев не желающие терпеть власть киевской хунты. Они—не украинцы и, тем более, не новоукраинцы. С бандеровской киевской хунтой пусть разбираются те, кто имеет к ней отношение и чьей властью она является. А народ Донбасса к этой камарилье вообще никакого отношения не имеет и должен быть от её посягательств полностью освобождён и защищен. Только это будет реальным решением проблемы Донбасса.
3. Остатки старого украинского народа, очень вероятно, вскорости исчезнут, так как остатки эти воплощены сейчас прежде всего в людях старших возрастов. А новые поколения уже восприняли или активно воспринимают новоукраинскую идентичность. И, думаю, рассказы о том, что вот, мол-де, социологические опросы свидетельствуют о том, что изрядная часть украинского народа продолжает испытывать симпатии к России и к русским—эти рассказы лишь очередной самообман. Никто и не утверждает, кроме полусумасшедших украинских пропагандистов, что все поголовно украинцы, и даже все новоукраицы люто ненавидят русских. Речь идёт вовсе не о ненависти, и не о статическом состоянии украинских умов в данный момент времени. Речь идёт о постепенно нарастающей тенденции обособляться от России и жить без оглядки на Россию, как на страну братскую.
Может быть, и можно было бы остановить этот процесс радикальными насильственными мерами. Но руководство России на это не пойдёт, а "добрым словом" и раздражающими новоукраинскую сторону морализациями и декларациями "братства" этот процесс не остановить.
4. Надежды на смену власти в Киеве вообще непонятны. Во-первых, недовольство определенной части населения существующей властью— это одно, а свержение этой власти— это, немножко, другое. Недовольство может длиться весьма долгое время, и при этом существующая власть будет править и дальше и неплохо себя чувствовать.
Во-вторых, одними из самых недовольных существующей властью являются как раз радикальные новоукраинские националисты и откровенные нацисты. Мы хотим, чтобы именно они и снесли эту власть? А чего тогда мы их не поддерживаем?
В-третьих, не надо путать недовольство режимом Порошенко и братские чувства к России. Это далеко не одно и тоже, и первое совершенно необязательно предполагает второе. Еще раз хочется обратить внимание—надо осторожнее относится к разного рода данным социологических опросов, проводящихся на Украине, где приводятся сравнительные данные и определяется динамика изменения настроений населения Украины. Нередко наши, российские, эксперты не без чувства глубокого удовлетворения отмечают постоянный рост недовольства существующей на Украине властью, падение популярности войны на Донбассе и даже рост симпатий к России. На это хочется еще раз ответить— недовольство существующей властью не равно желанию отказаться от прозападной ориентации и вновь войти в орбиту политического влияния России, недовольство войной на Донбассе происходит не от того, что новоукраинцы вдруг воспылали теплыми чувствами к народу Донбасса, а от того, что война эта оказалась не быстрой и не победоносной, а так называемые симпатии к России больше напоминают сожаления на чисто бытовом уровне, что вот раньше в Россию ездить было легко, а теперь сложнее стало, что российские телепередачи стало труднее смотреть и что вообще уже нет больше той российской всесторонней халявы, которая для Украины раньше была, остаётся и сейчас, но в меньшем объеме, чем это было раньше. А без халявы, оказывается, жить хуже стало, чем было с халявой. Это видно из анализа разного рода интернет публикаций украинских блогеров и полублогеров. Конечно, эти публикации тоже не истина в последней инстанции. Но обольщаться, что новоукраинцы вдруг изменят сами себе и резко поменяют свой цивилизационный антирусский выбор явно не стоит. И выстраивать на таких надеждах практическую политическую линию в отношении Украины, тоже не стоит. Не надо забывать, что события на последнем Майдане были не началом процесса отхода от России, тем более не самим этим процессом, а лишь венчали с собой давно уже идущий процесс и обозначили просто переход к его следующей стадии. Но следующая стадия— это не сближение с Россией, а дальнейшее отстранение от неё. Даже если предположить, что процесс новоукраинского этногенеза удастся прервать, а власть в Киеве сменить, даже в этом случае на Украине останется огромный пласт населения, очень негативно настроенный по отношению к России. И он никуда уже не исчезнет в близком обозримом будущем, т.к.это своё отношение эти люди будут передавать детям, внукам и т.д.. Напомню — нахождение Западной Украины в течение 45-ти лет в составе СССР в принципе никак не изменило отношения галичан к "москалям".
5. Всю эту новоукраинскую антирусскую специфику, естественно, будут активно поддерживать и использовать враждебные России силы, прежде всего США. И эта поддержка и это использование оставят еще меньше шансов для превращения современной Украины из страны, откровенно враждебной России, в страну хотя бы доброжелательно-нейтральную.
КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ— ВТОРОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ К ПРОБЛЕМЕ
С учётом всех этих обстоятельств практическую политику России в отношении Украины очевидно следует выстраивать в соответствии со словами знаменитого героя одной из повестей Н.В.Гоголя Тараса Бульбы, обращенными к его младшему сыну-предателю Андрею "я тебя породил, я тебя и убью". Тут уместно вспомнить ещё одно изречение, гораздо более древнее, чем слова Тараса Бульбы. Почти 2500 лет назад правитель державы Хунну, шаньюй Модэ, отказавшись уступить соседям-сяньбийцам кусок пустынной и, к тому же, спорной территории аргументировал свой отказ так—"Земля— основа государства. Её отдавать никак нельзя!". И, кстати, отрубил головы всем своим вельможам, кто советовал отдать эту территорию. Думается, слова хуннского владыки не утратили актуальности и сегодня. России следует вернуть себе максимум своих собственных земель, в свое время переданных создаваемой Украинской ССР во время возникновения Советского Союза. Как выше уже говорилось, территории Донбасса и Северного Причерноморья-Новороссии никогда никакого отношения к Украине не имели. Это земли, присоединенные к Российской державе силой русского оружия, причём такие земли, население которых в свое время было замещено прежде всего русским населением. Причём русское население этих территорий и в наши дни либо не очень спешит влиться в состав новоукраинцев, как население Новороссии, либо прямо отказалось это делать, как население Донбасса. Как минимум, Донбасс должен быть возвращён в состав России полностью, а Новороссия частично, т.е. от Новоукраины должно быть очищено восточная часть Сев. Причерноморья от южных границ Донбасса до Днепра на западе. Собственно, эта территория и так чуть было не была отвоевана ополченцами Донбасса ещё в 2014 г. И была бы, если бы не чрезмерно осторожная позиция нашего российского руководства. В составе нынешней Украины существует еще одна Российская территория, которую тоже надо было бы вернуть, но ситуация с которой, наверное, максимально сложна. Это Харьковщина или Слободская Украина, как эта территория называлась раньше. Эти земли вошли в состав России ещё в начали 16-го века. Но в силу ряда причин эта территория в настоящее время является наиболее проблемной для нас из всех регионов юго-востока нынешней Украины, несмотря на то, что она и непосредственно примыкает к России, и непосредственно примыкает к Донбассу. Судя по происходящим там событиям, которые периодически транслируются в новостных передачах, Харьковщина является территорией, которая в наибольшей степени из всех регионов юго-востока современной Украины подвергалась "новоукраинизации". Поэтому, скорее всего, вряд ли имеет смысл пытаться в том или ином варианте выводить Харьковщину из состава НовоУкраины, несмотря на несомненные права России на эту территорию.
ИСТОРИЯ НИКОГО НИЧЕМУ НЕ УЧИТ…НО НАДО, ЧТОБЫ УЧИЛА!
Вообще позиция российского руководства по всем этим вопросам представляется очень невнятной и очень непоследовательной. Желание не обидеть Украину просто зашкаливает. Расчеты на то, что объем враждебных действий со стороны Запада по отношению к нам будет пропорционален количеству неразгромленных нами врагов и площади неприсоединенных к нам территорий в смысле, что чем меньше врагов мы разобьем и чем меньше территорий присоединим, тем меньше западных санкций будет в отношении нас применено, представляются неверными. Уже совершенно ясно, что санкции вводятся по любому, даже самому что ни на есть надуманному поводу…А прозападные вожделения и коллаборантские наклонности некоторой части нашей элиты вызывают, честно говоря, большое желание…поучиться у хуннского шаньюя Модэ…
Ладно, здесь не место говорить о желаниях, а вот "русскую весну" наше руководство спустила на тормозах совершенно зря. Все недостатки революционного энтузиазма хорошо известны. И стремление любого государства всё на свете упорядочить и формализовать тоже понятно. Но мудрое государство должно уметь такие процессы использовать в своих интересах. В нашей собственной российской истории таких примеров хватает. Вспомнить, хотя бы, знаменитое Азовское сидение донских казаков, захвативших этот город у Османской Империи в тридцатых годах 17-го века. Как в этой ситуации вела себя Россия? А очень просто! Не забывая по мере возможности поддерживать засевший в городе казачий отряд, русский царь на все возмущенные послания турецкого султана неизменно демонстративно отвечал, что над вольно-гулящими разбойниками он-де, царь, не властен и что он сам с удовольствием поснимал бы им головы с плеч, если бы мог их переловить, и что будет очень благодарен своему брату, султану турецкому, если тот покарает "разбойников", а ещё лучше переловит и выдаст их ему, царю Московскому… А есть ещё более удачный пример взаимодействия Российского государства с, так сказать, неформальной структурой во главе с неким Ермаком, которое, как известно, закончилось присоединением к Российской Державе аж целой Западной Сибири в конце 16-го века.
Но вернемся к современной российской политике. Самое главное. Если Донбасс и Северное Приазовье однозначно должны отойти от Украины, то с Северным Причерноморьем, т.е. с территорией Одесской, Николаевской и западной части Херсонской областей ситуация сложнее. В принципе, их тоже было бы очень желательно освободить от Ново-Украины. Однако, кажется, процессы " новоукраинизации" народа в этих регионах зашли несколько дальше, чем на крайнем юго-востоке Украины, где, по сути, никакой "новоукраинизации" нет вообще. Поэтому надо хорошо подумать, стоит ли их так или иначе отделять от НовоУкраины, чтобы потом пытаться контролировать территории с немалым количеством враждебно настроенного к России населения. Хотя, в силу того, что это относительно небольшая территория, лишённая естественных труднодоступных особенностей ландшафта(гор, лесов) можно и рискнуть, проведя денацификацию с опорой на также немалое в этих регионах дружественно настроенное к России население.
Вряд ли имеет смысл все выше перечисленные регионы присоединять непосредственно к Российской Федерации. Скорее всего, там надо помочь создать (и тут же их признать) союзные нам государства по типу Абхазии и Южной Осетии. ДНР и ЛНР уже есть, хотя еще и не признаны нами. Надо лишь способствовать созданию Новороссии на территории Херсонской, Николаевской и Одесской областей. А ещё лучше, если Россия составит с этими вновь созданными государствами единую конфедерацию с максимальной внутренней автономией участников конфедерации, но с единой линией внешней политики и общей системой обороны и безопасности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ, ИЛИ ЧЕМ ДОЛЖНА СТАТЬ НОВОУКРАИНА
Что же касается Украины, как таковой, то она, как страна, претендующая на статус страны европейской и моноэтнической должна возвратиться примерно к тем границам, которые были когда-то ей определены Зборовским и Белоцерковским договорами, и стать такой, какой она хочет быть — европейской и моноэтнической. До сих пор эти границы (без учета Галичины и Волыни), как выше уже было сказано, весьма точно совпадают с реальными этническими границами украинского народа, как в его прежнем, так и в новоукраинском варианте. Это центральные регионы нынешней Украины по обеим берегам Днепра. Возможны ли будут хоть какие-то худо-бедно нормальные отношения России с этой НовоУкраиной? В принципе да, хотя, конечно, это очень сложный вопрос. Однако нас в этих отношениях, по большому счету, должен интересовать только внеблоковый статус этой страны. Что же касается Западной Украины, т.е. Галичины и Волыни, то с этой откровенно враждебной нам территорией какие-либо нормальные отношения, говоря без обиняков, вряд-ли возможны. Поэтому надо будет попытаться отделить Западную Украину от собственно Киевской Украины, назовем её так, и, в то же время, также категорически пытаться не допустить её вступления в НАТО, равно, как и не допустить её поглощения натовской Польшей. Вообще, в заключение имеет смысл высказать ещё одно соображение, чтобы у читателя не сложилось впечатления, что я предлагаю разделаться с соседней страной, исходя из имперских амбиций и великодержавного шовинизма в то время, когда эту страну можно было бы спасти и, как говорится, добром и лаской вновь повернуть в нашу сторону. Дело в том, что я практически убежден, что в нынешнем виде сохранить Украину вряд ли возможно вообще, потому что Украина относится к типу так называемых "разорванных стран". Этот термин, кажется, ввел в современную геополитику С.Хаддингтон, один из ведущих современных теоретиков геополитики. Он же, кстати, и характеризовал Украину, тогда ещё совсем не майданутую, именно таким образом, помещая её в ряд аналогичных стран. Одним из основных признаков разорванной страны является следующий: такая страна состоит из двух или нескольких примерно равномощных и равнозначимых частей, при этом каждая такая часть претендует на определенное превосходство над другой. Это отличает такую страну, например, от империи, которая тоже состоит из частей, но, при этом, имеет четко определенное государствообразующее ядро, обладающее особым статусом, вокруг которого объединяются другие части империи, на особый статус этого ядра не претендующие. На Украине такими равномощными и равноамбициозными частями традиционно являлись Молороссия и Галичина, а в советское время добавились еще и Новороссия, Крым и Донбасс, которые частично вроде бы сливались с Малороссией, но частично и нет, представляя собой некий третий центр силы. Хотя, на самом деле, единым самостоятельным центром силы они до конца так и не стали, поскольку сами не были едины, начиная с Крыма, который себя вообще никогда никакой Украиной не считал, и заканчивая Новороссией, которая, как раз, частично плавно перетекала в Малороссию. Эти территории объединялись весьма условным термином "Юго-Восток", причем в этот "Юго-Восток" часто дополнительно включались и некоторые регионы ещё и, собственно, Малороссии, например Запорожская и Днепропетровские области, что дополнительно мешало сформироваться третьему центру силы. Впрочем, в былые времена, при условии реальной максимальной близости русских и малороссов это было достаточно логично. Однако сейчас многое изменилось. Впрочем, многое, но пока ещё не всё. Возникновение новоукраинского этноса, охватившее прежде всего Галичину и Малороссию и постепенно "растворяющее" Малороссию в Галичине, ещё не завершено до конца. Поэтому различие и, даже, противоречие между этими двумя частями Украины продолжает сохраняться. Сейчас оно существует в вартанте, кто более "щирые" и "свидомые", т.е. истинные украинцы— "галычане" или жители уже почти бывшей Малороссии? И хоть федерализация, хоть даже конфедерация не смогут ответить на этот, животрепещущий для украинцев, вопрос и на другой, вытекающий из него — где настоящий центр и настоящее сердце Украины, в Киеве или во Львове? Соответственно, эти два равновеликих украинских центра силы вполне могут разорвать Украину надвое. Новороссия в процессе новоукраинского этногенеза учавствует только отчасти и имеет все шансы в составе НовоУкраины, если произойдет раскол на Киевскую Украину и Галичину, оказаться в составе будущей Киевской Украины (а именно к ней, а не к совершенно чуждой для неё Галичине Новороссия и отойдет при расколе) на положении провинции второго сорта. И вряд ли это её устроит. Тем более, что сейчас от Киевской Украины Новороссия,по этническим характеристикам, будет отличаться гораздо сильнее, чем раньше отличалась от братской Малороссии. Так что вполне возможен ещё один раскол с обособлением уже Новороссии. Крыма же в составе Украины уже нету, Донбасса, практически, тоже… Так что, вернувшись к тому, о чем я говорил немного раньше, я повторю— когда я говорю, фактически, о расчленении Украины, я не имею в виду насильственное уничтожение и разрезание по живому единого цветущего государства. Я призываю лишь к тому, чтобы прекратить искусственно поддерживать и пытаться склеивать это лоскутное и, в принципе, и так распадающееся государство, к тому же государство нам враждебное. Надо просто дать ему возможность развалиться, а где надо и подтолкнуть, и воспользоваться плодами этого развала, одновременно восстановив историческую справедливость.