В сельской местности зима отступает неохотно, медлит, осторожничает, копит резервы для коварного удара исподтишка, чтобы превратить в лед все начинания пока еще слабой, неуверенной в своих силах весны.
Этот год не был исключением - только в конце марта солнце начало робко точить броню сугробов. Легкая невесомая капель, звонкая как детский смех, неутомимо зажурчала со старых, давно требующих обновления, деревенских крыш.
Первый по настоящему теплый день, подарил жизнь пушистому жизнерадостному комочку счастья - старая дворовая собака смогла разродиться одним щенком. Однако природа расчетливо вложила в это тщедушное тельце столько преданной любви, неукротимого желания жить и дарить счастье всему миру, что хватило бы на всех его не родившихся братьев и сестер.
Впоследствии обнаружилось, что чернявый лобастый щенок не вышел здоровьем - он был хром, невелик ростом, любил абсолютно всех, и не годился для охранной работы. Когда это стало понятно со всей очевидностью пожилая хозяйка решила, что избавляться от него уже поздно и, вероятно из жалости, оставила его у себя с сомнениями качая головой - жизнь в деревне не легка, а слабым и беспомощным особенно в тягость.
Весна за деревенскими заботами незаметно сменилась летом, чернявый рос и не замечая своей непохожести пытался на равных резвиться с соседскими щенками. Ему изрядно доставалось в этих полуигривых собачьих свалках и он нередко возвращался на знакомый двор со свежими следами укусов. Хозяйка вздыхала раз за разом обрабатывая раны и на своем языке, скорее самой себе, объясняла почему дворовые собаки не принимали его в свою компанию, и почему после беготни, прыжков, толкотни и других собачих игр, в пыли всегда оставался лежать обессилевший лобастый, хромой щенок. Всегда один и тот же.
А он внимательно слушал это волнительное разнообразие издаваемых звуков - жужжащих и шипящих, вызывающих волнение; звонких и отрывистых - обещающих игру; плавных и нежных, которые ему нравились больше всего, которых он не мог произнести, но они всегда звучали в его большом любящем весь мир сердце. Не понимая ни слога, он преданно смотрел в глаза хозяйке, стараясь угадать мгновение и поцеловать ее обязательно в нос.
Похожие друг на друга дни стежок за стежком вплетались в рисунок недели. Каждый наполнен важными собачьими делами: проверить чем пахнет в свежепоявившейся норе, пузато развалиться у порога, гоняться за горделивыми гусями, а потом убегать от возмутившихся гусей, попытаться напугать безразличных коров, а когда не получиться - свалиться в придорожную канаву и явиться заляпанным антрацитовой грязью от вечно удивленных бровей до дружелюбного хвоста пред через силу нахмуренные брови и смеющиеся глаза хозяйки. Для него не было вчера, он не знал о существовании завтра и потому в его жизни не было ожиданий, он не строил планов, отсутствовали разочарования о несбывшемся; а ведь в этом и заключается секрет счастья - жить сегодняшним днем, быть счастливым именно в это мгновение.
Тем временем случай, или все таки судьба, а может римская Мойра внесла яркую нить в только начавшееся полотно жизни хромого щенка: в деревню приехали отдохнуть от городской суеты родственники хозяйки. Они странно и тревожно пахли - блестящим металлом, пластмассовыми цветами, химическими запахами леса, нервно и дерганно двигались пытаясь совладать и подстроить под свой расчерченный, разлинованный и четко отмерянный распорядок дня окружающее непоколебимое спокойствие жизни. Щенку претила создаваемая ими суета, но что-то неотвратимо заставляло высовывать кончик мокрого носа из под крыльца - незнакомые люди привезли с собой всамделешное чудо - маленькую девочку. Она тоже заметила незнакомый искристый взгляд. Их глаза встретились. Время остановилось в любопытстве.
Они внимательно присмотрелись: он - черный потешный щенок с крупной головой и висячими лопухами-ушами, хромой на заднюю лапу, озорной мотающийся из стороны в сторону хвост; она - детская пухлявость, ямочки на щечках, златокудрое счастье, пронзительно-васильковые глазки. Совершенно не похожие внешне они потянулись друг к другу. Щенок доверительно поднял лапу и девочка потянулась своей ладошкой к ней. Прикосновение было новым, волнительным и, в то же время, очень знакомым. Девочка и щенок подружились.
Каждый день с первыми лучами солнца, еще не умывшись, девочка бежала к нему, а он уже ждал ее и начинал радостно предвкушать интересный день. Вместе они занимались самыми важными на свете делами - лобастый знакомил ее с окружающим миром - глупыми многочисленными цыплятами и их строгой мамой-курицей прячущихся в окрестных кустах, соседской хитрющей пестрой кошкой снисходительно наблюдавшая за ними с высоты крыши хлева. Укрывшись рядом с ульями в кустах смородины всех мастей и расцветок следили за неутомимыми пчелами снующими неустанно по своим пчелиным делам, и, периодически неожиданно зависавшими на одном месте слегка покачиваясь в утренней невесомой дымке, будто приглядываясь к ним. Провожали вместе с хозяйкой степенную корову к пастуху и встречали вечером пыльное возвращающееся стадо в лучах заходящего оранжевого солнца. водили гусей к озеру - девочка с ивовым прутиком от гусей и щенком от всех других бед. Такая беззаветная храбрость нравилась девочке и она прижимала к себе щенка зарываясь своим носом в его шерстку и слушала его доброе сердце. Для лобастого это было самым важным в его жизни - он чувствовал себя нужным, а это очень важно - чувствовать себя нужным кому то. А он дарил ей самую редкую и хрупкую вещь на свете - верность.
Незаметно закончилось самое счастливое время - лето. Пришла пора прощаться
в первые он задумался (узнал что такое завтра) о том то его ждет дальше. впервые в своей недолгой жизни он задумался о завтра, страх обуял его полностью - будущее его было безрадостно без девчушки.
Щенок взвыл...
Высоко подняв свою глупую широколобую голову в небо. Воздух душил его, не хотел покидать его легкие, он задыхался и только высокий тонкий жалобный вой избавлял его ходившую ходуном грудь от переизбытка воздуха и чувств. Девочка вздрогнула. Из ее ярких голубых, как васильки, глаз закапали слезы. Она обняла его, присев рядом с ним. Затеплилась надежда...
И тут он все понял, понял все без остатка.... бла бла Что она не вольна в своих решениях .... блабла и его жалобный плачь совершенно ничего не изменит, лишь заставит девочку страдать. Он вдруг замолчал. Опустил нос и стараясь закрыть своими лопухами глаза перестав отвечать на ласки. Из карих глаз беззвучно текли преданные безмолвные собачьи слезы. Только судорожное дыхание выдавало его волнение. Он ждал. Ждал когда она уйдет. Чтобы обессилено рухнуть в мокрую траву и ждать когда мученье прекратится он сможет выплеснуть все то, что сейчас сдерживал из последних сил. Он медленно пошатываясь ушел со двора и никто не видел куда он ушел.
Началась осень, деревья окрасились в яркие цвета, желтые как золото листья как будто и на ощупь выглядели металлическими. и откуда то издалека вернулся пес. Хозяйка узнала щенка только по хромой задней лапе, не было озорства, не было мотающегося хвоста, черная окраска покрылась седыми проплешинами и яркий любопытный взгляд стал мутным и невидящим. По той же причине, что от него не избавились сразу, хозяйка оставила пса у себя.
прошел год. И однажды ярким днем вернулись родственники из города. девочка вернулась прижалась к нему и не услышала сердце. А где то далеко, в самой дремучей чаще, в самой темной норе билось одинокое любящее сердце.