В течение последних нескольких дней, котики Писарева словно живут в неком предчувствии перемен, которые имеют свойство наступать в период максимальной смуты и противоречий, непонятных реакций, вдруг возникших эмоций. Тогда округа словно выжидает, чем разрешится конфликт, распределенный сразу на всех, где и роли не ясны, и сюжет не сформирован, однако же в воздухе буквально висит счетчик обратного времени. Он с тревогой считает секунды назад, к своему нулю, где точно что-то произойдет...уже происходит....
Василий почти перестал появляться у подъезда особняка Козлянинова. Без него дверь и дом в целом кажутся уже совсем не жилыми. Проходя мимо, я думала, куда же он делся. А однажды поздним вечером вышла из дома и проходя вдоль пристройки почти столкнулась с ним нос к носу. Василий бесшумно переставляя лапы, шел по направлению к форточке, сливаясь с темнотой. Увидев меня, кот поднял свои глаза и натурально сделал вид, что меня на его пути нет. Впрочем лишь на секунду, я быстро смекнула, что только что сорвала третий по счету захват форточки и достала пакет корма, говоря: "Покушаешь?", я заговаривала ему зубы. А выкладывая корм, услышала как некто шепотом кричит мне откуда-то из кустов: "Вашство! Вашство!". Я обернулась. Из кустов, так вытянув шею, что каска стала похожа на выброшенный флаг капитуляции, выглядывал Друрыжник. "Вашство, уйдите! Отходите!", кричащим шепотом обращался Друрыжник. Я ничего не поняла, но послушалась и отошла. Василий, не обратив на корм внимания, развернулся и пошел прочь. Он был мрачнее тучи. "Что происходит?", спросила я Друрыжника, накладывая ему ужин. "Перемены, Вашство. А когда они происходят, им лучше не мешать, не становиться на пути", ответил котик, и отложив штык-ружье принялся за еду. Я кивнула, мол, спасибо за информацию прапорщик Друрыжник и пошла домой.
На другой день, выйдя из дома, я обнаружила Друрыжника сидящим на козырьке парадной. Котик выяснял отношения с черным домашним котом, который сидел на балконе, примыкающем к козырьку. Разговор у них происходил жесткий и мужской. Кто, кому и что именно собирался начистить, и за что, я от греха подальше, узнавать не захотела, ведь я помнила про перемены, которым важно не мешать.
Еще спустя пару дней, на лавочке детской площадки я увидела Котика без имени. Он сидел ровно с таким же как у остальных котов выражением лица, в котором читалось молчаливое напряжение и что-то вроде крайней собранности. Я подошла и погладила его и сказала: "Привет, Котик без имени. Может, ты мне скажешь, что здесь происходит? Что с вами всеми?". Котик без имени окинув меня изучающим взглядом, ответил очень серьезно: "Так у каждого своё меняется. А от этого иногда меняется целый мир", и вздохнув, добавил: "Важное время, тревожное время, нужное время...". "Что меняется у тебя?", спросила я. Котик без имени снова посмотрел мне в глаза, в них не было и тени той стеснительной, блуждающей улыбки. "Рождаюсь...", тихо сказал Котик без имени...., "И это больно...". "Ох, милая, ну ты же справишься?", вздохнула я. Котик без имени словно отключился, не посчитав нужным ответить - все его силы сейчас были не здесь.
Я думала, что, может, хоть Зефирка останется в стороне. Последний раз видела ее на проходной кондитерской фабрики Самойловой в компании толи Бублика, толи Боблика. Я покормила их, а когда уже уходила, Зефирка предупредила, что на время покинет улицу. Побоялась я тут задавать лишних вопросов переменам, а может ответов побоялась, но я кивнула и пошла к дому.
На данном этапе из котиков Пряжки со мной общается только Друрыжник. Будучи приставлен ко мне как несокрушимая охрана и оплот безопасности, Друрыжник исправно около 11 вечера сидит у стены моего дома. А когда я выхожу и даю ему ужин, мы по большей части молчим. Мы вслушиваемся в счетчик обратного времени до перемен, больше похожий на стук собственного сердца. Ждем и смотрим как "красное солнце сгорает дотла, день догорает с ним. На пылающий город падает тень....".
