8 ноября 2019 года, исполнилось 29 лет с тех пор, как Алексей Казанчев решил оставить гастроли с известной группой, полностью изменить свою жизнь и посвятить всего себя служению Богу.
Существует странный стереотип, что священнослужитель - это либо потомственная профессия, либо «манна небесная». Либо человек должен быть под невероятным впечатлением какой-либо жизненною ситуацией, чтобы принять такой образ жизни, но никак не осознанный выбор человека, у которого в жизни все идёт хорошо.
В 80-ые годы был популярен музыкальный коллектив под названием «Голубые гитары», в котором Алексей Казанчев был бас-гитаристом и вокалистом. Жизни Алексея, можно было позавидовать. Гастроли по разным городам, полные стадионы слушателей, толпы поклонников, всесоюзная слава и признание.
Неожиданно для многих, Алексей решил изменить свою жизнь и её устои. Оставил карьеру музыканта и ушёл, как казалось тогда многим его коллегам и друзьям, в никуда. В течении нескольких месяцев известный музыкант стал священником и начинал учиться жить по-новому. О том, как это происходило, и что стало причиной, такого радикального изменения в жизни нам лично рассказал протоиерей Алексей Казанчев, настоятель московского храма великомученика Георгия Победоносца в Старых Лучниках, на Лубянке, который сегодня празднует 29-тилетие рукоположения в священнический сан.
— Вы бывший музыкант, расскажите, пожалуйста, как вы пришли к Богу?
До 33 лет я действительно был эстрадным музыкантом. Гитарист, певец, бас-гитарист. Играл в оркестрах, ансамблях разных. Так получилось, что в жизни я повстречался с замечательным человеком, тоже музыкант. Блестящий, прекрасный гитарист – Иван Смирнов. Мы были с ним в одном музыкальном коллективе. Это был ансамбль «Голубые гитары». Как раз Иван мне и рассказал о вере, о церкви, о Боге, о святых. Я с жадностью поглощал, все, что он рассказывал. Это было где-то в 83 году в гастрольных поездках. И действительно, как-то все это западало мне в душу. Я сейчас вспоминаю. Мне, как маленькому ребенку, открывалась, какая-то истина, когда я все это слушал и все время осознавал, ну как же так? Почему же я раньше этого не осознавал? Вот же оно! Самое настоящее. Но я тогда был еще не крещен. Потом я принял таинство крещения. Стал православным христианином. Но и продолжая долгие годы заниматься музыкой, концертной деятельностью, у меня в душе постепенно назрел конфликт, потому, что я изучал священные писания: Евангелие, жития святых, святоотеческие поучения. И то чем я занимался, порождало в душе конфликт.
Да, быть артистом, музыкантом - с одной стороны интересно, но с другой стороны эта деятельность ни к чему не приводит, не даёт никаких плодов. Какая задача у эстрадного певца? Развлекать публику. Тем более делается это, в основном, под фонограмму, и получается некий обман: ты не вкладываешь в работу ни чувств, ни эмоций. Вместо творческого удовлетворения – пустота.
Меня полностью не устраивала моя деятельность – эстрада. Жанр в принципе не предполагает творчества: есть композитор, есть автор текста, есть некая аранжировка... Если добавить к этому запись в студии фонограммы, и выступления под неё во дворцах спорта и на стадионах, где и никто исполнителя толком не видит. И в итоге получалась такая профанация, что просто тошно становилось на душе и даже часто это заканчивалось ну таким, скажем, успокоением в виде винопития.
И я решил обратиться к какому-то духовнику, чтобы разрешить этот вопрос. И вот в моей жизни повстречался один замечательный старец. Подвижник, духовник, молитвенник, он мне и указал на то, что мне нужно оставлять мою развлекательную деятельность и начинать служить богу. Для меня это был, как гром, среди ясного дня, потому что я, не представлял себя никем иным, как музыкантом. Я повторяю, что до 33 лет, я всю жизнь, с молода, занимался только музыкой. Кроме, как музыка- ничего и не знал. Кроме гитары, ничего в руках и держать не умел. С божьей помощью, все стремительно стало меняться в жизни. Я попал в Тулу. Там меня владыка Серпион Тульский - Белеский положил сначала в дьяконы, потом в священники. Это было в 90-ом году. И так началось мое служение богу. Мое воцерковление было необычайно стремительным и интенсивным. У меня было полное отрешение от мира. Первый мой приход, где я служил, это было в Туле, он находился на отдаленном уголке города. На старинном кладбище, уже не действующем. В таком лесу. Можно сказать, что я в монастырском скиту находился. И вот я жил в реснице, на колокольне и изучал устав. И я рад, что Господь, так круто изменил мою жизнь.
— А что происходило у Вас внутри в этот период?
Я был в большом смятении, ночами не спал и очень сомневался. Но я рад, что послушался этого старца. Теперь конечно об этом не жалею.
Ну, вот представьте себе, что я - музыкант, артист, живу в обычной для себя среде. Я выхожу на сцену, нисколько не страшась, наоборот мне это нравится, я привыкаю общаться с большим количеством зрителей. Даже получаю огромное удовольствие от того, что могу управлять эмоциями этих людей, одним мановением руки заставлять их смеяться или грустить. А это даёт упоение собственной персоной, весьма приятное ощущение собственной значимости, своего величия: я признанный, опытный мастер своего дела! И вдруг попадаю в среду церковную, где я ничего не знаю, где мои прежние заслуги не играют никакой роли. Я, будучи рукоположенным в дьяконы, выступаю в роли ученика, который постоянно допускает ошибки, и его за это непрерывно ругают, считают недалёким и неумным.
После того, как я «управлял» стадионами, все это казалось очень унизительным. Я даже хотел пойти к архиерею, сказать: «Владыко, произошла какая-то страшная, дурацкая ошибка. Её нужно исправить, мне нужно всё бросить!» Причём такие помыслы были очень навязчивы. Было ещё сложнее от того, что моё воцерковление, а с ним и рукоположение в дьяконы, а затем в священники происходило в г. Туле. Там у меня не было, ни друзей, ни знакомых, которые могли бы поддержать, помочь. Я был совершенно один.
Но я благодарен Богу, что мне пришлось пройти через искус, через эти испытания. Обычно человек не ценит то, что ему легко даётся. Другое дело, когда он что-то выстрадал. К тому же, имея подобный опыт, он может помочь и другим.
— Священнослужитель – на сколько это трудная работа?
Трудно быть священником, безусловно. В этом нет никакой привилегии. Некоторые считают: Вот батюшка, его там все любят, помогают, руки там целуют, но ведь есть священнический труд, который порой даже и не виден. Я же в ответе за души тех людей, которые поручает мне Господь. Очень много сил требует этот труд, но труд этот очень благодатный.
— В каком году началось Вы вступили в должность настоятеля храма, и как все начиналось?
В 1992 году, этот храм святого Георгия, небесного покровителя города Москвы, был передан церкви, и удивительно было то, что прохожие и даже те люди, которые работали рядом с храмом, они не знали, что это храм. Когда я появился в рясе около храма, меня увидели с крестом священника сотрудники наших секретных органов и удивились, что здесь делает священник? Они считали, что на этом месте была мечеть.
— Вы же часто общаетесь и с молодёжью в том числе. Ваша оценка состояния современной субкультуры молодежной?
Да. Конечно. Я часто общаюсь с молодыми ребятами. Некоторые приходят по рекомендации моих бывших коллег, друзей. Что я замечаю, самое печальное, что молодежь наша, не имеет никакой платформы идейной. Ведь согласитесь, мы в советское время, хоть и воспитывались на иных идеях, но в основе был очень серьёзный нравственный закон и нравственные принципы. А вот нынешняя молодежь, особенно после этих страшных 90-ых годов, не имеет никакого ориентира. Они живут, как флюгеры, откуда подует, они туда и поворачиваются. И авторитетов у них к сожалению, нету. Мечутся молодые люди, и я пытаюсь их, как раз сориентировать. И вы знаете, очень многие искренне обращаются к Богу и так радуются, так благодарны, что они получили ориентир, а самое главное они получили помощь, не материальную, не моральную, а духовную.
— На Ваш взгляд состояние музыкальной сферы, какое оно?
Конечно, сейчас серьёзно и внимательно я не интересуюсь современными музыкальными проблемами, но у меня много друзей музыкантов, с которыми я продолжаю общаться. И вот они мне порой говорят, что происходит и какие тенденции. Принципиально нового ничего не появилось, потому что, современная музыкальная деятельность – она коммерческая. Вот как ни крути, а все усилия даже талантливых композиторов, сводится к тому, чтобы создать, что то такое, на чем можно заработать, добиться славы, совершенно не обращая внимание, на моральные принципы. Все, что попало. Полная беспринципность. Полный разгул безнравственности, насилия, бесшабашности и пошлости.
Многие музыканты воцерковляются. Например, Алексей Белов (группа «Парк Горького»). Я не хочу их выделять, что они какие-то особые люди. Ведь православные – это значит с Богом вместе. А там, где с Богом, там и счастье, и радость, и благодатность, и польза.
— Хотелось бы еще уточнить, что Вашим соседом является ФСБ, а в прошлом КГБ. И все эти здания и помещения, были в их собственности?
Да. В Советское время, в самом начале в этом храме, располагалось общежитие НКВД, а потом со временем здесь расположилась обувная фабрика ХОЗУ КГБ (хозяйственное управление). Здесь делали сапоги, валенки. Городские жители пользовались различными услугами. В общем, храм был, конечно, ужасно обезображен. Здесь было много переборок. Сделали 3 этажа в этом храме. Лифт был грузовой. Стояло множество станков. Но за долго, до того, как передать храм церкви, его просто забросили. Размонтировали эту фабрику. Причем такое впечатление, что, когда проводили демонтаж, делали это из гранатомета. Потому, что здесь было все разрушено. Горы мусора.
Мы вывозили мусор 4 тонными контейнерами, и счет остановился на 250, просто дальше мы уже не считали. Нашей задачей было восстановить все: стены, окна. В некоторых местах даже крыши не было. Состояние было совершенно катастрофическим. И по началу, я честно признаюсь, у меня опускались руки. Я не представлял, что нужно сделать, чтобы хоть как-то, привести все в божеский вид здания церкви. Тем более это были 90-ые годы, когда каждый человек жил заботой, как бы выжить. И те суммы, которые в перспективе планировалось потратить на реставрацию здания церкви, конечно, были просто не реальны.
— Надо еще учесть район города. Он в центре и нет жилых домов рядом, что бы образовался сразу приход.
Да. Поначалу было совсем немного прихожан. Мы собирались здесь по средам и по субботам. Так вот энтузиасты с благоговением разгребали тут все и восстанавливали. Каждая пара рук была на счету. Была очень большая надежда на мэрию, на мэра Юрия Лужкова, потому что, во-первых, храм Георгия Победоносца, то есть святого покровителя небесного города Москвы. Потом находится он в самом центре архитектурного заповедника. Белый город. И древнее историческое название этого храма был: «храм Егория в Лужках» и мы думали, что уж, наверное, Юрий Лужков откликнется. Несколько лет мы пытались пробиться, но практически безрезультатно. Единственно было денежное вспоможение от правительства Москвы – это к 850-летию города, когда нам выделили средства из городского бюджета, и мы отреставрировали колокольню. Что бы фасад и колокольню храма, в первую очередь были видны. Но даже в этих руинах и в холоде, мы собирались и служили молебны. Потихонечку все больше и больше людей примыкало к нашей общине. Потом с 96 года 6 мая отслужилась первая литургия. И начались регулярные богослужения. Обычно люди говорят «повезло». На самом деле мы, как верующие люди понимаем, что все в руках Божьих, и когда мы делаем богоугодное дело, то сам Господь вмешивается и принимает участие в этих трудах. И вот появлялись люди, какие-то организации помогали, и все постепенно, чудесным образом налаживалось. И мы смогли воссоздать исторический облик храма. Мы обратились к архитекторам, художникам и иконописцам, и они помогли нам разработать проект. Для нас было очень хорошей оценкой наших трудов, когда два авторитетных архитекторов, приходили оценивать работу. Они, глядя на воссозданный иконостас, сказали «как хорошо вы отреставрировали».
Автор — Всеволод Джавад-Заде