Не знаю про что именно эта тема… Может про везение. Может про «экстрасенсорику». Может про судьбу. Не знаю. Сын попросил рассказать что-нибудь необычное про армию. Я и вспомнил. История правда не короткая, так что букофф много.
С детства не любил когда несколько обижали одного. Если конфликт один на один, почти никогда не вмешивался. Но если хотя бы двое на одного, всё, сразу «шерсть дыбом». При этом до армии был… Скажем так… Приверженцем некоторых изречений Ницше. Нет, нациком я конечно не был. И если б кто попытался назвать меня фашистом, то тут же огрёб бы по полной… Но при этом я на полном серьёзе считал что разного рода дауны не имеют права на жизнь… И при этом если на каких-нибудь ботанов наезжали больше одного, то я всегда вступался.
В 1993 году попал я в Приднестровье, под Бендеры. Не важно как и почему (слишком долго объяснять). Прилетели мы туда на вертолёте буквально на пару часов, но что-то в агрегате сломалось и нам заявили что мы остаёмся как минимум на двое суток. Нас (прибывших) было 7 человек. Так как по ряду причин мы не имели права участвовать… Да ни в чем не имели права участвовать. Поэтому начальник штаба наших миротворцев отправил нас в близлежащее село на постой. Старшим в подразделении был я (хоть и был я тогда только младшим сержантом, но единственным с лычками и по возрасту был на год старше всех). В селе разместились в крайнем доме. Точнее не в самом доме, а в огромном сарае-сеновале метрах в 100-120 от дома. На одной половине этого сарая уже жили наши артиллеристы (4 человека), на другой мы. Хозяйка этого хозяйства была женщина лет 35 (если мне не изменяет память звали её Аля). И жил с ней сын… Почти наш ровесник (так я и не понял 17 ему или 18). Под 2 метра ростом. И абсолютный идиот. Почти всё время ходил по двору в одних трусах, сопли до колен, глаза в разные стороны на всё блестящее. Ходил, бубнил что-то, выл изредка препротивнейше. Но хозяйка нас встретила очень тепло. И накормила по царски, и выпить нашла и баньку истопила. Короче как только один из моих сослуживцев попробовал приколоться над дауном, я ему сразу доходчиво объяснил что хозяева люди неприкосновенные не только «делом», но и словом. И вот не знаю что там в мозгах у дауна случилось, но после этого он ни на шаг от меня не отходил. Я дрова рубить, он со мной. Я в соседний двор к миротворцам в гости, он за мной. Я с пацанами на речку, он за мной. Я в толчок, он рядом баллады мне выводит. Ближе к ночи я стал понимать что мои нервы на пределе. Причём хозяйка поняла это ещё сразу после обеда, но он её перестал слушать напрочь. Артиллеристы рассказывали, что раньше он её с полудвижения рук слушал, а тут… Ноль внимания на неё. Ну она раз передо мной извинилась, второй раз… Перед сном я превозмог себя и за ручку отвёл его в постель в дом и подождал пока он уснёт. Полночи прослушал издевательства и от своих и от пушкарей. Утром ессно встал злой как чёрт. Ещё вечером хозяйка попросила нас назавтра накосить травы. Так как один из нас постоянно обязан был находиться рядом с нашей аппаратурой, я сразу решил что косить дело не барское. И вот я просыпаюсь злой и слышу скулёж. У сарая сидит даун, плачет, пол лица в кровавых соплях. Матерюсь про себя даже просто от того, что у него хрен что спросишь. Но… Хватает он меня за руку и волокёт (2 метра роста у ребятёнка) в соседний двор. Тамошние миротворцы объясняют что он хотел стащить каску, ему не дали и он якобы споткнулся и упав разбил нос. Понимаю что всё это хрень, но один с четырьмя не справлюсь да и вообще в чужом монастыре свои правила не устанавливают. Поэтому просто повысив голос пару минут стыжу их, а затем возвращаюсь в «свой» двор. Так как мой «громила» продолжает подвывать, пытаюсь его успокоить. Отдаю ему свой значок классности. Отдаю значок гвардии. Отдаю значок отличника. Отдаю офицерский ремень. Отдаю запасную кепку. Дал ему банку сгущёнки и истерика его полностью прекратилась. Думаю не надо говорить что и этот весь день он от меня ни на шаг. Раздражать правда стал меньше, потому что к обеду я убедил его что ремень хоть и офицерский надо носить со штанами, а не на трусы, да и значки должны крепиться на рубашке, а не ниже пояса. Так как ребята мои накосили травы на два года вперёд, хозяйка выставила нам киношный штоф самогонки. А пили мы у неё во дворе под навесом. И вот время ко сну, начинаем разбредаться… Пытаюсь направиться в сарай, но даун изменив тональность своих мычаний категорически не пускает меня. Думаю что снова хочет чтоб я ему «колыбельную спел» как вчера. Пытаюсь его отвести в дом, он и туда не хочет. Минут двадцать продолжается эта канитель, я опять начинаю приходить в бешенство. Выходит Аля с веником и загоняет его в дом. Там начинается такой вой, что половина деревни начинает слать проклятия в адрес нашего двора. Но минут через пять оргия начинает затухать и я всё-таки направляюсь в сарай. Ещё через пяток минут хозяйка зовёт меня. Выхожу. Она стоит с детиной. Он молчит, но вертится вьюном. Приседает, машет руками, вертится вокруг оси, руки ко мне тянет… Глаза у него… Ну, вообще от меня глаз не отрывает… Она мне говорит что сроду никогда его таким не видела и если она его правильно понимает, он категорически не хочет чтоб мы спали в сарае. Выползают все мои, артиллеристы и держим совет что делать. Приходим к выводу что это чудо не успокоится и нам поспать не даст. Но пушкари при этом просто говорят чтоб мы проваливали, а они останутся. Двое из нас отправляются к миротворцам, пятеро идут в хозяйский дом. Даун сразу успокаивается и даже пытается вернуть мне кепку. Засыпаем быстро (весь день в работе, свежий воздух, выпили много да ещё и самогонка крепкая, ну и понервничали из-за истерики «унтерменша»). Просыпаемся вначале пятого от очень близкого взрыва и вылетевших в половине дома стёкол. Вылетаем из дома. Развороченный сарай пылает. Та половина где спали мы, практически отсутствует. Из второй, горящей слышны крики. Ну… Вытаскиваем пушкарей. Двое «200-е». У одного нет ноги (не знаю выжил он или нет). Другой сильно обгорел. Короче часам к 6 мы остатки пожара потушили. Миротворцы нам сказали, что был шальной выстрел из 120мм орудия. Может наш выстрел, может молдавский… Сидим под навесом. Рядом со мной стоит наш спаситель спокойный как скала и гладит меня по голове.
С тех пор всякую ересь про то кто должен жить, а кто нет… Ну… Думаю вы поняли.