Эта история основана на реальных фактах.
В 1840 г. «Нью-Йоркский обозреватель» поместил леденящую душу статью о молодой женщине, замерзшей по пути на новогодний бал. Несмотря на уговоры близких, она наотрез отказалась от теплых вещей, чтобы не измять красивое платье и не испортить прическу. И надо же было такому случиться, чтобы именно в этот вечер ударил страшный мороз! Бедняжка скончалась в дороге от холода, так и не покорив никого на балу своим безупречным видом.
Три года спустя по мотивам этой истории американский писатель Мэйн Себа Смит издал небольшую поэму под броским названием «Труп, приехавший на бал». Главную героиню Смит назвал Шарлоттой.
История «замороженной Шарлотты» неожиданно получила бешеную популярность у читателей.
Поэма Смита переиздавалась несколько раз, в том числе с некоторыми видоизменениями – в одном варианте брат девушки, Чарли, умер от горя, в другом было добавлено строгое наставление для детей. Ну, а когда певец Уильям Лоренцо Картер положил текст поэмы на музыку, трогательно-пугающую песню запели во всех уголках США и Канады.
Но самым неожиданным продолжением этой истории стали куклы.
Маленьких, простеньких куколок из белого фарфора, с прямыми неподвижными ручками и ножками, популярных в то время за счет доступности и дешевизны, в Америке, не долго думая, прозвали «замороженными Шарлоттами».
Ближе к концу XIX века куколки постепенно усложнялись. Производители игрушек придумывали более дорогие варианты – с более четко прорисованным лицом, цветными волосами, добавили куколку-мальчика («брата Чарли») – дабы мальчики не остались «неохваченными». А люди маленьких куколок часто стали запекать в торты и пудинги – найти фигурку в своем куске на тарелке за праздничной трапезой считалось «к удаче».
XX век принес людям столько поистине страшных испытаний, что история с замерзшей девушкой (и, соответственно, популярность куколки) ушла далеко на двадцать второй план. И теперь только в личных коллекциях можно встретить маленькую белую фарфоровую фигурку. Про поэму же все забыли окончательно. Sic transit gloria mundi...
