Продолжаю публикацию своего интервью для журнала STORY с Дмитрием Бозиным, актером Театра Романа Виктюка. Смотрите первую часть и читайте третью, финальную!
Жертвы. Ох, уж это пресловутое – искусство требует жертв!.. Перед спектаклем «Мелкий бес» монтировщики обрезали крыло у велосипеда, чтобы было удобнее, но не обработали этот обрез. И я во время спектакля рассек ногу так, что ее зашивали. Но я играл после травмы еще минут двадцать, и весь зал наблюдал мою хлещущую кровь. За кулисами меня перевязали. Зрители после написали: «Мы видели, что вам больно, и невольно стали сочувствовать отвратительному Передонову, которого вы играли».
Или был случай на гастролях в Петербурге, когда в «Саломее» на первом танце я неудачно спрыгнул с дивана, вышиб колено и меня Коля Добрынин на руках унес за кулисы. Меня залили обезболивающим. И дальше весь спектакль мои партнеры переставляли стулья и я пересаживался с одного на другой, чтобы оказаться в нужном месте. И с коллегами тоже случались подобные неприятности. Но я считаю, мы правы, доигрывая наши сцены. Актеры – это гладиаторы. Зрители приходят за нашей силой, которая проявляется и в этой выдержке. Я говорю об актерах-мужчинах, хотя однажды видел подобное у женщины.
Дело было в Америке. С Еленой Васильевной Образцовой мы играли спектакль «Антонио фон Эльба». Это был ее дебют на драматической сцене. И в первом акте я увидел, что ее лицо просто зеленое, с потерянными глазами. Ей было очень больно. Оказывается, болел желудок. В антракте к ней вызвали «Скорую помощь». Но американская «Скорая помощь» не ставит диагнозов, не делает уколов, не дает обезболивающих. Они могут только взять, положить на носилки и отвезти в больницу. Это все, что позволено этой службе. Елена Васильевна подписала бумагу, что она никуда не поедет, и вышла на второй акт. Это наша профессия.
И еще о Елене Васильевне. В интервью она признавалась со свойственным ей юмором: «В спектакле Виктюка Димка Бозин должен был носить меня на руках, а я тетка в теле была и, чтобы мальчишку в молодости не загубить, на 28 килограммов за два месяца похудела».
Импровизация. Интересная и непредсказуемая часть актерской профессии. Например, зрители восхищены страстным контактом двух партнеров, а причина только в том, что у одного из них сломался микрофон, и он держится поближе к коллеге, почти на грани поцелуя, только чтобы зрители услышали важное.
Марафон. Меня иногда спрашивают: вы так много играете, откуда берете силы? Мне всё стало понятно про силы и откуда они берутся на примере двух артистов.
Четыре года назад в нашем загородном доме гостил Люка Дебарг. Сейчас этого молодого французского пианиста знают все. А к нам он приехал после выступления в финале конкурса Чайковского, где стал лауреатом, и сперва проспал 14 часов. Проснувшись, сел за рояль и по скайпу позанимался со своим педагогом. А потом еще семь часов играл! Просто играл. По нотам, по памяти, импровизировал, что-то сочинял. Мы вырывали его из музыки, чтобы он немножко поел, но он снова возвращался за рояль. И это были для нас счастливейшие семь часов невероятного наслаждения. Весь дом жил музыкой. И я уверен, что для Люки – это его ежедневные семь часов.
Вторая история: не так давно Олег Габышев, премьер труппы Эйфмана, между своими марафонскими балетами совершил настоящий забег. И горевал, что не за то время преодолел дистанцию, как рассчитывал. То есть, человек не отдыхал после двух сложнейших по хореографии спектаклей, а бежал марафон, и на следующий день опять танцевал! А почему? Потому что его организм привык, что нужно быть готовым к затратам.
Способность к марафону – то, что определяет для меня настоящего артиста. Только марафон дает силы, энергию, позволяет не замечать физических трудностей. И это не зависит от возраста.
Месть. Слово «месть» я воспринимаю как «месть богов». За все, что ты совершаешь в угоду своему тщеславию, ты обязательно заплатишь – достаточно болезненно и соразмерно тому удовольствию, которое когда-то получило твое тщеславие.
Но мстят и полубоги. Однажды мы репетировали комедию положений «Мою жену зовут Морис», где по ходу действия двое мужчин переодеваются в женщин, а третий – десантник! – в них влюбляется. Сюжет довольно запутанный, но не это главное. Роман Виктюк взял на роль десантника одного актера, который очень держался за свою маскулинность. И он говорил режиссеру, что это полная ерунда, чушь, он не может это играть, поскольку видит, что перед ним – не девушки, а переодетые мужики, и зрители это тоже будут видеть. Роман Виктюк хохотал над ним и все время подначивал: «Ты либо актер, либо нет». Конфликт был непреодолим. И Виктюк тогда взял на эту роль Николая Добрынина, потрясающего артиста, который сыграл с удивительным юмором и не теряя своей мужественности. Все зрительницы были в него влюблены. И тот отставленный актер, сидя в зале все это видел и понимал, какой он дурак, что отказался. Но Коля Добрынин ушел из театра, нужно было его заменить. И тогда Роман Григорьевич взял того парня обратно. И он с большим удовольствием репетировал. В чем месть? – спросите вы. Через неделю репетиций и актерского кайфа, режиссер сказал: «Нет, все-таки эту роль будет играть Олег Исаев». Это жестоко, но и полезно: как художник художнику, Роман Виктюк показал этому артисту насколько важно и нужно быть в игре. И подтвердил тем самым: месть – это блюдо, которое подают холодным.
Записал Влад Васюхин.
Продолжение следует.
Вы уже подписались на мой канал?