Антон Прусаков устраивает людей с шизофренией на работу в своей «столярке» и поручает им изготовление мольбертов и разделочных досок. Пока это предприятие приносит только убытки, из-за чего основатель регулярно ищет финансовую поддержку. Прусаков рассказал редакции «Своего дела» о намерении сделать из необычной мастерской бизнес-проект
Занятие для подопечных
«Со стороны эту историю воспринимают так: Антон работал в журналистике, потом его в Чечне побили, он сошёл с ума и начал скворечники колотить», — рассказывает Антон Прусаков, основатель столярной мастерской «Вудбург».
В 2016 году Антон ушёл из нижегородского «Коммерсанта». Там он проработал пять лет. Уволился после поездки в Чечню с группой журналистов и сотрудниками Комитета по предотвращению пыток. Тогда на их автобус, который заезжал в регион со стороны Ингушетии, напали неизвестные. Но заниматься социальными проблемами Антон начал гораздо раньше.
В 2013 году его родственники обратились за помощью в Общественную организацию инвалидов вследствие психических расстройств и их семей «Новые возможности» (ОООИ). За три года до этого младший брат Антона попал в серьёзную аварию, после чего у него началась депрессия. Позже врачи диагностировали шизофрению. «Он не доверял никому. Занимался самолечением. Это его и сгубило: в 2013 году он впал в кому и через два дня умер», — рассказывает Антон. Ещё спустя два года ушла из жизни его мама. Прусаков решил остаться в организации.
«Сегодня модель жизни больного шизофренией выглядит так: у него случается срыв, его госпитализируют и держат в клинике, как правило, три месяца. Потом человек выходит, у него есть только дневной стационар — и всё. А дальше семья и снова больница — замкнутый круг. Наша организация его разрывает, встраиваясь между этими звеньями», — объясняет Прусаков.
Сначала он организовывал для подопечных экскурсии, а потом решил создать для них столярную мастерскую. Прусаков признаётся, что всегда интересовался этим ремеслом. Ранее он пытался организовать в городе детскую плотницкую школу, но из-за сложностей с арендой помещения закрыл проект.
Незаменимый «Лисапед»: как сделать социально значимый бизнес
В создание мастерской Антон вложил из личных средств около 500 тысяч рублей. Для того чтобы собрать команду, ему пришлось самостоятельно обучать с нуля взрослых людей, никогда не державших в руках рабочий инструмент. Сначала Антон планировал изготавливать и продавать простые изделия. Но, по словам Прусакова, получилось что-то вроде «разукрашенных шишек», которые могли купить только из жалости «к сирым и убогим». Тогда он решил сосредоточиться на «полезном и утилитарном» продукте. В мастерской стали делать разделочные доски и мольберты.
500 000 рублей
стартовый капитал
300 000 рублей
убыток за 2018 год
В Нижнем Новгороде у мастерской три точки, где проходят разные этапы работы. «Я не могу допустить ребят к станкам, потому что, даже когда они в ремиссии, бодры, веселы и собранны, они всё равно пьют таблетки, действие которых не до конца понятно даже врачам», — объясняет организацию процесса Антон.
Разделочные доски, сделанные работниками «Вудбурга», стоят от 400 рублей, мольберт вместе с планшетом — от 900 до 2000 рублей. Большинство заказов приходит благодаря сарафанному радио, объявлениям на сервисах «Юла» или «Авито». В среднем мастерская продаёт пять досок в месяц.
«Дай бог, чтобы „отбились“ дуб и абразивы и получилось что-то отложить для себя и центра»,
— говорит Антон
Предприниматель заключает с мастерами договоры подряда и оплачивает их работу сдельно. Использовать трудовой договор он опасается из-за высокого риска госпитализации сотрудников на длительный срок. В этом случае у Прусакова просто не получится покрыть затраты на больничные. Антон также не решается запускать краудфандинг для сбора нужных средств. По его словам, он не сможет доказать спонсорам, что деньги потрачены по назначению.
Производственная дисциплина
От традиционного бизнес-проекта «Вудбург» отличает и то, что деньги — не основная мотивация работников. Костяк бригады состоит из шести человек, которые готовы приходить каждый день. Но даже на них Антон не может положиться полностью. Однажды мастерская получила большой заказ: нужно было отшлифовать 30 досок. Прусаков предложил команде 1000 рублей за два часа работы. «Я рассчитывал, что мы потрудимся вчетвером, но в итоге были дни, когда никто не приходил. Тогда я просидел в мастерской с 8 утра до 11 вечера», — вспоминает он.
Сложность коммуникации с работниками Прусаков объясняет так: у взрослых с диагнозом «шизофрения» сохранился интеллект, кроме того, у некоторых мастеров «Вудбурга» по три высших образования. Увлечь их сорокаминутным шлифованием доски непросто.
«Сложное поручать нельзя, простое отдать не могу. Что делать? Ежедневно приходится искать особый подход к каждому»,
— делится Антон
«Меня постоянно спрашивают: „зачем я за ними бегаю?“ Но ведь у человека серьёзное психическое заболевание — если его оставить одного и ждать от него волевое решение, не произойдёт ничего. Он будет сидеть и в лучшем случае пялиться в неработающий телевизор, слушать голоса в голове и ждать госпитализации», — объясняет Прусаков.
Ни одно производство, особенно такое опасное, не может существовать без дисциплины. Но Прусаков с самого начала понимал: быть «диктатором» не получится. Антон признаётся: больше работников интересует совместное чаепитие. Оно стало основной мотивацией.
«Мы „скатились“ до этих бесконечных чаепитий. Мастер приходит с мыслью, что потом мы посидим за столом и пообщаемся. Я даже хотел запретить, но оказалось, что нельзя. Со временем я стал мягче. Теперь у нас демократия и чаепития», — рассказывает Прусаков.
На пути к бизнесу
Идеальная модель работы «Вудбурга» — заказы от корпоративных клиентов, упор на краудфандинге и грамотном продвижении. Прусаков решил сфокусироваться именно на страдающих шизофренией потому, что о других заболеваниях (об аутизме или биполярном расстройстве) в медиа говорят гораздо чаще — и люди меньше их боятся. По словам Антона, такой подход, с одной стороны, вообще лишил мастерскую целевой аудитории. «О шизофрении есть два полярных мнения: очень смешно и очень страшно. Одно дело помогать ребёнку с чистыми глазами, другое — взрослому. Поэтому сложно привлекать крупных спонсоров», — объясняет Прусаков. С другой стороны, такая узкая социальная направленность заметно отличает проект от прочих. В 2018 году это позволило сотрудникам мастерской выиграть президентский грант на изготовление 50 мольбертов для общественных организаций. Команда также получила бесплатные материалы для постройки собственной кухни.
5 разделочных досок
продаёт мастерская за месяц
400 рублей
минимальная цена доски
Будучи наставником мастеров, по условиям президентского гранта, Антон получает 12 тысяч рублей в месяц в качестве зарплаты. Но даже вместе с выручкой этих средств недостаточно для того, чтобы сделать проект прибыльным. По словам Прусакова, пока его главная проблема — неумение разделять личные и заработанные в мастерской деньги.
Из-за постоянной нехватки средств Антон часто тратит сбережения на покупку новых инструментов. «Я пока не бизнес построил, а решил проблему своей занятости»,
— признаётся он
Отсутствие прибыли мешает Антону расширять штат и платить сотрудникам достойную зарплату. В коллективе не хватает как минимум бухгалтера, менеджера по продажам и специалиста по PR для продвижения и создания имиджа мастерской. Пока же большинство задач — от починки станков до составления заявки на грант — основатель «Вудбурга» берёт на себя.
Как бывший деловой журналист, Антон понимает необходимость делегирования и специализации. Но став предпринимателем, он действует «совершенно интуитивно». В 2018 году это привело к убытку в 300 тысяч рублей. Погасить долги Прусаков смог благодаря доходу от собственных заказов, а также пожертвованиям от друзей и знакомых.
Несмотря на то что пока проект не окупается, Антон намерен превратить его в успешный бизнес. Скоро запустится сайт мастерской, в планах — изготовление детской мебели. В 2020 году менеджеры «Вудбург» будут искать корпоративных клиентов и поставлять для них продукцию с логотипами компаний. «Я уже не работаю на надрыв, вижу потенциал лично для себя как для общественника и предпринимателя. Вот были деревяшки, теперь стоит мольберт, вот его купили, вот „живые“ деньги. Да, их немного. Да, их не хватает. Да, мы их считать не умеем. Но мы учимся и видим рост», — говорит Прусаков.
Подготовила Юлия Козловская