На следующее утро кардинал совершенно не помнил, удалось ли ему сделать доклад на форуме или нет. Направляясь в Лувр, он на всякий случай прихватил с собой все рабочие записки и сводки, навьючив всё это на Рошфора.
Войдя к королю, он обнаружил на месте всех членов форума, мольберт с докладом, столик с графином и вечно лыбящегося пажа. Король объявил съезд климатологов открытым и предоставил слово для пленарного доклада - король пошуршал бумагами - герцогу де Ришельё, кардиналу и первому министру двора. Кардинал испытал дежавю, вздохнул, покорно налил первую и начал выступление. В это раз кардинал начал с тридцати грамм, закусывая колбасками, связку которых неспешно разматывал из рукава. Король, вельможи и даже паж судорожно сглатывали на каждой рюмке, выпиваемой кардиналом после очередного графика. С трудом дождавшись конца доклада, Людовик предложил перенести прения на вторую половину заседания и приказал подавать обед. Судьба франции осталась не решённой.
***
Друзья спокойно выспались на сеновале, ещё раз перечитали письмо с приказом и неспешно тронулись дальше. К полудню они отыскали посреди чистого поля шест с развевающимся по ветру неопознанным вымпелом и примотанным к верхушке тубусом. Разнервничавшийся Портос твердил о бомбе и предлагал расстрелять тубус из мушкетов на пределе дальности. В итоге шест выдернули из земли накинутыми арканами, падая на землю при каждом подозрительном звуке. От удара о землю с тубуса слетела крышка, и внутри него обнаружился лист с каллиграфически выполненной, но неграмотной надписью “казлы” за подписью и.о. кого-то там и с длиннющим исходящим номером кардинальской канцелярии.
- Лучше бы бомба - орал оскорбленный Портос, заботливо прибирая в хозяйство тубус и вымпел. Пунцовый д'Артаньян повернулся к Атосу: Нас специально услали из Парижа! Приказ поддельный! Королева в опасности!
- Полноте, мой юный друг, успокойтесь, королева сейчас с Бэкингемом на водах в Граце, а в Париже слишком жарко для бунта. Подождём здесь Дюма да поедем обратно, и, раз уж такое дело…
Понятливый д'Артаньян тут же достал из корзины со стружкой бутыль и кружки. Через некоторое время стажёр, путаясь в собственных ногах и плаще, развлекал себя и окружающих, кося шпагой бурьян налево и направо. Победив всех врагов, он по сельской привычке принялся таскать срубленную траву лошадям. Старшие товарищи отогнали лошадей от получившегося стожка и устроились на нём с картишками. Расписав пару пулек, они задремали, а лошади принялись аккуратно выдёргивать из-под них траву.
Проснулись они уже на земле, разбуженные приехавшим Дюма. В Париже он успел принять ванну и переодеться и теперь сидел, чистенький и благоухающий, в лёгкой рессорной колясочке, явно приспособленной к езде по пересечённой местности. В коляску был запряжён побитый молью ослик, задняя часть которого была забрызгана чернилами. Похоже, Дюма не перестал живописать природу. Наскоро собравшись, команда стащила с Портоса пса, свернула лагерь и направилась в Париж. Пес нагло залез на колени к Дюма и удовлетворенно посматривал на проплывающие мимо пейзажи, не давая ему работать.
Д'Артаньян не переставал переживать о неудавшемся походе.
- Полноте, друг мой - успокоил его Атос - неделя на свежем воздухе, натуральные продукты, роскошная шляпа Пороса - ну чего вам ещё надо? К тому же, счёт 8-1 в нашу пользу, а это почти что 7-0.
- Это как? -удивился стажёр.
- Записка против этого - Атос достал 6 эфесов от гвардейских шпаг и нагрудник жандарма - плюс стукач кардинала, которому вы можете давать по морде хоть каждый день. И, кстати, дайте уже имя своей псине.
На въезде в Париж ми пришлось остановиться и подождать Д'Артаньяна, который ненадолго скрылся со своим псом в квартале оружейников. Вернувшись, он гордо представил друзьям пса Гастона, шеголяющего кольчужной жилеткой с перемётными сумами по бокам и шипастым ошейником. Под диктовку куртуазного Арамиса Дюма тут же написал де Тревилю витиеватое прошение о постановке пса на полное довольствие ввиду исключительных заслуг на ниве продуктивного сотрудничества королевских мушкетёров с гвардейцами кардинала. Мушкетёры и д'Артаньян подписались под прошением, Дюма на автомате тоже поставил свою закорючку и испуганно вжал голову в плечи. Опасливо поглядывая на нахмурившихся мушкетёров, он открыл скобки и дописал “свидетель беспримерных подвигов сего пса гражданский”, немного подумал, добавил “шпак” и закрыл скобки. Все сразу заулыбались и принялись поздравлять друг друга неизвестно с чем. Шире всех улыбался кардинальский шпион.
***
Капитан королевских мушкетёров де Тревиль был нанистом. Природа жестоко подшутила над ним, ограничив рост планкой, под которой бесплатно пускают в парижский Диснейленд.
Приехав в Париж поступать в дворцовую гвардию, будущий капитан для начала решил осмотреть достопримечательности столичного города и начал, разумеется, со стриптиза. Вдохновившись толстенными подошвами туфель-стрипов, де Тревиль немедленно заказал себе такие же на сапоги и пошёл в них покрасоваться в ближайший кабак, где его почему-то побили грузчики, наглядно продемонстрировав превосходство окованных железом докеров перед толстой платформой и шпилькой. Отвалявшись в общественной больничке и срастив ребра, де Тревиль заказал кузнецу пару вкладышей в кавалерийские сапоги, записался в секцию савата и через пару месяцев вернулся в негостеприимный кабак, залез на стол и наставил фингалов сидящим за ним грузчикам.
Вскоре передвижения де Тревиля по городу легко можно было отследить по прохожим, внезапно принимающимся скакать на одной ноге. Будущий капитан настолько привык расчищать себе дорогу, пиная лодыжки, что каждый свой шаг начинал, как пинок. Смешно постреливая ножками, он ловко пробивался в голову любой очереди и скоро пробился в капитаны. Иногда он чисто рефлекторно переходил пустую улицу, что-бы пнуть одинокого прохожего на противоположном тротуаре. Впрочем, укоренившаяся привычка пинаться несколько мешала ему дома, где ножки у всей мебели пришлось в несколько слоев обмотать войлоком, спасая их от сапог, а мизинцы капитана - от ножек, когда он переобувался в тапочки.
Сегодня ему предстояло явиться на переаттестацию, которую пару лет назад ввёл негодяй Ришелье, реформируя королевских аркебузиров в королевских мушкетёров. К счастью де Тревиля, король и здесь прикололся над кардиналом, поручив вести переаттестацию некоему попечительскому совету и поставив во главе совета старого маразматика - заслуженного маршала франции, гонявшего строем пехоту на английские луки ещё до изобретения пороха.
Пока старик маршал похрапывал в кресле, делами рулила его жена, набравшая в совет всех своих подружек и устраивая из заседаний смесь чаепития и кружка рукоделия. Для закрепления эффекта король включил Ришелье в совет с правом совещательного голоса.
Де Тревиль стоял посреди своего кабинета, на приличном расстоянии от него выстроились заместители, с боку стоял дылда-денщик, которого де Тревиль выкупил в цирке уродов. Злые языки поговаривали, что капитан любит играть с денщиком в лошадку. На самом же деле де Тревилю нравилось, когда великан качал его на ручках, убаюкивая перед сном. Разумеется, щиколотки денщика украшали мощнейшие краги из дублёной кожи.
- Ну, успехов вам, господин капитан - подхалим лейтенант, навязанный в штаб де Тревилю кузен какого-то министра, сладко улыбнулся и продолжил: мы за вас будем кулаки держать - бравый вояка показал пухлый кулачок с нежной детской кожей - и ругать вас будем. Жак, покажи капитану, как ты ругаешься!
- Казёл! - рявкнул великан прямо в ухо капитану, и взбешённный де Тревиль тут же подковал летёхе обе лодыжки. Пухляк рухнул на четвереньки, получил кулаком в нос и, подвывая, на пополз из кабинета. Воспользовавшись случаем, командиры взводов навесили ему по пенделю.
Выпустив пары, де Тревиль вышел на специальный балкончик, с которого перебрался в кресло на спине здоровущего тяжеловоза. Дернув рычаги, к которым крепились шпоры, капитан мушкетёров поудобнее откинул спинку кресла и поехал на переаттестацию.
Приехав к попечительскому совету, де Тревиль запарковал тяжеловоза в тенёчке и ловко спрыгнул на землю. Хорошо запомнивший его по прошлому разу швейцар тут же широко распахнул дверь и спрятался за нею. Капитан кинул ему монетку, а когда дурак-швейцар повернулся её подобрать, пребольно пнул его в копчик, рявкнув "как стоишь, скотина!" и прошествовал в зал совета.
Войдя в зал, капитан мушкетёров увидел пасторальное чаепитие, несколько подпорченное кислой рожей кардинала.
- Какой милый мальчик - воскликнула одна из старушенций - ты кушал сегодня кашу?
Кардинал расцвёл в улыбке.
Де Тревиль начал обходить собрание с листом голосования, говоря старушкам, что хорошо себя вёл, учится на одни пятёрки и хочет стать космонавтом, хотя не знает, что это такое. Целуя ручки и получая в ответ конфетки, он добрался до очередной подслеповатой синьоры, которая велела ему плюнуть на платок и попыталась стереть бородку, приняв её за шоколад. Со стороны за комедией наблюдал старик маршал, тряся в беззвучном смехе щеками. Наконец настала очередь кардинала.
- Мой мальчик, как ты вырос - глумливо сказал Ришелье, протягивая коротышу руку для поцелуя.
- Это платье вам очень к лицу, мадам - ответил де Тревиль, поцеловал руку и ущипнул Ришелье за задницу, чем заработал последнюю подпись у маршала.
Получив заветный сертификат, де Тревиль поспешил доложиться королю. При виде вошедшего капитана Людовик поспешно сел в кресло и подобрал под себя ноги. Де Тревиль остановился у специально нарисованной для него зелёной линии, четко отдал честь и громогласно объявил о готовности нести службу дальше.
- А что поделывают ваши бравые мушкетёры? - спросил Людовик, подзывая пажа с пивом.
- Отмечают успешно проведённую операцию - бойко соврал де Тревиль, сто лет как не видевший своих лучших людей.
- Завтра, как проспятся, приведи их ко мне на инструктаж - распорядился король, чокаясь с капитаном кружками.