По просеке тракторы волокут санный поезд. Вагончик, в котором размещается сейсмическая станция, — предмет особых забот. Как ни трудна зимняя дорога, этот вагончик надо уберечь от слишком резких ударов.
Когда очередной участок коридора подготовят пильщики, за дело берутся буровики. Они «вертят дырку» — скважину — глубиной в 10—30 метров и закладывают взрывчатку. От «дырки» до «дырки» примерно 500 метров. На этом пространстве располагаются специальные приборы — сейсмоприемники. Расстояние между ними 3—5 метров. Приемники — это «точки замера». Каждая из них соединяется проводами с сейсмической станцией.
На этом заканчивается подготовка. А дальше? Дальше — взрыв. Чуткие уши приемников услышат сигналы отраженных упругих волн, преобразуют их в серию электрических импульсов и передадут на сейсмическую станцию. Там сигналы запишут на магнитную ленту. Вся информация, принесенная отзвуком маленького землетрясения, будет затем расшифрована и превращена в графики.
С помощью вычислений можно установить, на какой глубине и от какого по упругости пласта отразились волны взрыва, как преломились они на границах залегания различных пород.
Рассказ глубин геофизики выразят кривой линией подземного рельефа. Его поднятия и впадины приведут в глубокую задумчивость геологов. Именно по рельефу они смогут судить о наиболее перспективных структурах и наметить план дальнейших разведочных и поисковых работ...
Беседа с Кондрашовым нас несколько разочаровывает. Ведь по его подсчетам получается, что экспедиция за сезон вырубает столько же леса, сколько небольшой леспромхоз.
Ради чего? Для того только, чтобы собрать предварительные материалы о перспективах дальнейшего геологического поиска, для того, чтобы снова собирать информацию с помощью электромагнитных исследований, снова идти по профилю. Еще обиднее, что
ответ чаще всего бывает отрицательным. Ведь как ни боготы недра нашей страны, открытия новых месторождении полезных ископаемых случаются не на каждом участке. А «прослушать», выходит, надо каждый.
Занятие это начинало нам представляться сходным с «морским боем» на клеточках из школьной тетради. Сколько «выстрелов» там потратишь, прежде чем угодишь случайно в цель!
Но там знаешь хотя бы, что цель эта обязательно есть, что каждый промах прибавляет шансы меткого попадания, что единственная помеха —строгий взгляд учителя.
А здесь, на огромном участке тайги и болот? Неизвестно, во-первых, есть ли «цель», неведомо, во-вторых, сколько «выстрелов»-взрывов надо сделать, чтобы умножить шансы на успех. В-третьих, это вовсе не игра. Стужа, загоняющая красный столбик термометра за отметку в минус пятьдесят, злой буран, когда и вдоль веревки перил не дойти до соседнего вагончика, и работа до пота, которой, кажется, не видно конца.
Так неужели нельзя придумать что-нибудь получше?
Выпускник Московского университета, лет пятнадцать кочевавший с геофизиками по Восточной и Западной Сибири, Владимир Александрович Кондрашов и сам много думал об этом. Что касается усовершенствований то он внес их немало и весьма значительных. Менялась и аппаратура. Но метод... Метод оставался тем же.
Итак, дело в методе измерений упругих волн. А может быть, не только упругих и не только волн? Была же открыта Курская аномалия по компасу с самолета! Да, была. Но то особая статья — железо. Аэромагнитометрами современные поисковики обеспечены в достатке. Есть самолеты, есть магнитные приборы и в экспедиции Кондрашова. Только мечтается ему о другом.
Владимир Александрович довольно часто бывает в Новосибирске, в Академгородке. Там большой Институт геологии и геофизики. Во главе его академик А. А. Трофимук. Он известный нефтяник. Его заместитель академик А. Л. Яншин увлечен сейчас перспективами нерудного сырья Сибири. Академики Ю. А. Кузнецов и В. С. Соболев заняты проблемами палеонтологии и Минералогии. От института, где трудятся такие известные ученые, можно, казалось бы, ожидать решения проблем и поисковой геофизики.
Что ж, каждый из ученых уже внес в это солидный вклад. Теоретические обобщения огромного материале позволили А. А. Трофимуку выделить, например, наиболее перспективные месторождения нефти и газа, а В.С.Соболеву — район, в котором следует искать алмазы. Предсказания оправдались.
Но в основу теоретических сопоставлений и выводов легли все же измерения подземных структур. Их сделали в то время слишком мало. Будь их побольше, границы вероятного залегания удалось бы наметить еще точнее.
А это значит, последующие «пальпации» могли бы вестись на меньших площадях. Одно цепляется за другое. И разомкнуть круг можно, только упростив методы разведки — измерения.
Кондрашов был прав, ожидая помощи от ученых. Теоретики — геологи и геофизики разработали, например, некоторые из общих принципов магнитного поля Земли.
Общие? Но нужны ведь совершенно конкретные, овеществленные в новых приборах, имея которые, поисковикам не надо будет превращаться, как сейчас, в лесорубов и дорожников.
Но к этому-то и лежит путь от общих принципов. Проходит он через лаборатории уже другого института Академгородка.