В маленьком портовом городе все знали старого шкипера Бартлея. Невысокий и широкоплечий, вечно в залатанном плаще и видавших виды сапогах, он желанным гостем во всех заведениях. От него вкусно пахло табаком, морем и еще чем-то необъяснимо приятным. Состарившись, Бартлей уж лет десять как не выходил в море, но вел какие-то дела и потому всегда был при деньгах, угощая порой своих многочисленных приятелей.
Но любили его не за это. Бартлей прослыл человеком, с которым можно поговорить. Он умел слушать, слушать спокойно и неторопливо, набивая и заново раскуривая иногда свою трубку, но не отводя от собеседника серых внимательных глаз. Он не давал мудрых советов, не решал проблемы, не предлагал новых идей. Вместо всего этого, развалившись в кресле или облокотившись на стойку бара, он мог часами выслушивать своих собеседников. Он не жалел, не корил, он просто слушал. Иногда говорил, но редко и негромко.
Людей необъяснимым образом тянуло к нему, словно он обладал каким-то секретом. И секрет действительно был; более того: старый шкипер никогда с ним не расставался. В самом прямом смысле: его секрет стал его маленьким талисманом, и Бартлей всегда носил его с собой.
Это был небольшой карманный компас. Он неоднократно выручал его в море, но талисманом стал не поэтому. Еще в бытность свою на корабле, Бартлей любил в минуты досуга наблюдать, как стрелка компаса с трепетом ищет положенное направление. Как один ее конец неизменно устремляется к северу, в то время как другой всегда направлен на юг. И в какой-то момент он вдруг понял, что сам обладает подобной стрелкой, направляющей его внутренний взор либо на самого себя, либо на других. Порой стрелка металась, пытаясь сделать сложный выбор, но большую часть времени была направлена на него самого. На себя, только на себя.
Так не годится, подумал тогда Бартлей, один в море не воин, надо что-то менять.
Прошли годы, шкипер сошел на берег, но теперь у него был талисман. И секрет.
***
