Я люблю ее и никогда не оставлю
Мне все равно, что она думает, как живет и что делает, я люблю ее и никогда не оставлю. Прощайте.
Женщина преградила ему дорогу, настойчиво сказала:
— Э нет, голубчик, никуда я вас не пущу. Надо познакомиться, как положено. Расскажете о себе и послушаете про нас и про Наденьку. Разрешите представиться: я Надина бабушка, меня зовут Алевтина Александровна, по специальности медицинская сестра, работаю в этой должности с самой войны и по сей день.
— Очень рад,— сказал Суриков.— Выходит, мы с вами коллеги. Я тоже медик.
— Садитесь к столу, Александр Павлович,— сказала женщина с бравым задором.— Не пропадать же конфетам? Я и чайку заварю, и закуски поставлю. Прошу вас!
Александр Павлович и Алевтина Александровна все больше нравились друг другу, нашли общий язык и, неторопливо беседуя, просидели за столом почти целых полдня.
Составила представление о его жизни
Сначала Суриков поведал о себе. Его рассказ был похож на анкету, из которой можно узнать, где и когда родился, кто были родители, где учился, в каком месте жил, чем занимался. Правда, умный и проницательный собеседник сумеет всегда и за малыми внешними фактами и скупыми словами уловить и характер человека, и составить представление о его взгляде на жизнь, почувствовать его суровость и доброту, щедрость и скупость, доверчивость и подозрительность, ум и ограниченность.
Алевтина Александровна была чуткой женщиной, с большим житейским опытом, внимательно слушала Сурикова, ловила его взгляд, заметила скупость и несуетливость жестов и составила представление о его жизни и характере более глубокое, чем мог бы заключить из слов Сурикова другой, менее внимательный собеседник.
Однако сбивчивость его рассказа раздражала Алевтину Александровну. Она сначала деликатно, а потом и бесцеремонно прерывала его. А когда он стал рассказывать про новейшие способы , возбужденно встал из-за стола и с горящими восторженными глазами заговорил о своей работе, Алевтина Александровна запросто осадила его.
Вы лучше расскажите, как познакомились с моей внучкой
— Да что вы так размахались руками! — сказала она.— Может, и правда чужое сердце хорошо, да свое-то лучше. Не люблю я эти сказки.
— Напрасно вы так, Алевтина Александровна,— возразил Суриков.— Послушайте, что я вам расскажу.
— Вы лучше расскажите, как познакомились с моей внучкой! А то мы в такие дебри забрались...
Сурикову хотелось подробнее обсудить свою работу о своем личном отношении к этому делу, но упоминание о знакомстве с Верой остановило его.
Он стал вспоминать о своей жизни в Средней Азии и о том случае в степи, когда ему пришлось спасать молодую женщину.
— Это вы и есть тот самый человек, который спасал Капо? — удивилась Алевтина Александровна.
— Конечно, я, а кто же? — сказал он.— Но вы откуда знаете?
— Наденька рассказывала.
— Вон что! Так послушайте же, как было дело,— воодушевился Суриков и стал рассказывать горячо, с охотой.
Он так увлекся, что на этот раз стал описывать все подробности этого происшествия, вспомнил о молодом матросе, о женщине и ее муже, о поселке нефтяников и вертолете, и никак не мог добраться до главного, о чем его спросила Алевтина Александровна.
— Да когда же о Наденьке? — перебила его Алевтина Александровна.— Объясните же толково, где вы с ней познакомились?
— Да там же, в степи,— сказал он.— Суетилась такая смуглая босоногая девочка в синих джинсах. Я и не заметил.