Жизнь - что быстрая река, не успеешь оглянуться - а она - эта самая единственная и неповторимая жизнь - позади. А ты вроде как только к берегу подошёл. К обрыву.
Нашему старшему сыну уже 43. А в тот день, когда у меня не было шансов, ему было 10 месяцев. Маленький синеглазый мальчишечка с белоснежными кудряшками. Крёстный звал его Блондин. Я каждый вечер забирала сына после работы у мамы в соседней деревне и мы шли полевой дорогой к себе домой через поля. Возила я сынишку на коляске, коляска - маленькое сиденье с ремешком на двух колёсиках и с одной ручкой. Такая странная коляска, но удобная для деревенского бездорожья.
Вечером темнело быстро, забирала я сынишку засветло, неслась по дороге вприпрыжку, а приходила в свою деревню уже в сумерках.
В тот тёплый летний вечер я только вышла из густых кустов, через них бежала тропинка, на полевую дорогу, как сзади в зарослях ивняка послышался лай собак. Я ускорила шаг, надеясь добежать до полосы старого липняка с растопыренными, изуродованными коровами старыми низкими ветками, метрах в пятидесяти впереди справа от дороги, пока собаки ещё далековато. Но стая выскочила мгновенно, как будто гналась за нами.
Их было много, разношёрстных собак, злобных, остервенело лающих, жаждущих порвать нас с малышом в клочья. Количества своры хватило окружить нас таким плотным кольцом, чтобы у нас не осталось шанса спастись.
А у меня маленький беззащитный сыночек, он - не просто мой смысл, моя жизнь, он - больше и важнее моей собственной жизни. Он - ВСЁ!
Что нас спасло - не знаю. Наверно - Ангел Хранитель.
Вокруг не было ни души. В это время некому было взяться далеко за посёлком на просёлочной дороге. Кроме меня с сынишкой и этой стаи.
И я, как это бывает в минуты страшных испытаний, стала каменной, никаких чувств, эмоций, адреналина. Не было страха. Я не имела права паниковать. Нужно было выжить. Спасти сына. Тело подчинялось мозгу, мозг давал команды, тело выполняло. Без эмоций. Я мгновенно отстегнула ремешок, схватила сына на руки, прижала к себе левой рукой, правой крепко сжимала ручку коляски. Сынок в свои десять месяцев только начал говорить первые слова, ему нравилось, что вокруг бегают собачки, он весело лепетал: ав-ав. А собаки бесновались, бешено лаяли совсем рядом, я стояла как памятник в середине их круга и думала: если бросятся, буду крутиться как юла и бить тварей коляской. Молилась ли я? Уже не помню. наверно, некогда было.
Я мысленно прокручивала варианты спасения: назад идти нельзя, к сучке спиной поворачиваться смертельно опасно, кричать нет смысла, до посёлка километр, до липняка собаки не дадут дойти, значит - надо стоять.
Маленькая визгливая сучка, заходясь в истошном лае, припадала для пущей убедительности на передние лапы, пытаясь испугать меня, она надеялась, что я запаникую и брошусь убегать. И тогда бы стая меня растерзала. А я не имела права на панику. У меня был сынок на руках. И я её победила. Я устояла.
Стая побесновалась, покружила вокруг меня и вдруг стал отступать, оглядываясь, полаивая, пока не скрылась так же внезапно, как и выскочила из кустов.
А я посадила сына в коляску, пристегнула ремешком и побежала домой. Зашла с малышом в дом, возликовала: дом, милый дом, мы спасены. И тогда только почувствовала, как по позвоночнику течёт вода. Организм дал реакцию на стресс. Я была мокрой, как будто меня окатили водой из ведра с ног до головы.