Помните старинную поговорку "Бабы каются, девки собираются"? Это было раньше, по поговорке этой. А теперь бабки резво скачут и скачут замуж, причём за молоденьких, только подковы на лабутенах сверкают да фата развевается. А что? Мужчина - свеча, женщина - подсвечник. Свеча не долговечна, отгорела своё и фитиль погас, огарок много не насветит, а подсвечнику ничего не делается, если от старости потемнеет серебро, так почистить - делов-то и применяй по назначению. Только свечи вовремя меняй. Чтоб пламенный мотор не заглох.
На некоторых глянешь - батюшки, там не подсвечник даже, там уже тюнингованный канделябр на сто свечей.
Старость не хочет быть старой, старушки теперь молодушки, деньги есть - там подтянут, тут подкрасят, где надо вставят, где не надо - отрежут. И на шоу к Малахову показать себя с выгодной стороны.
Каждый с ума сходит по-своему, так что обсуждать их язык не поворачивается. Ну хочется бабкам секса с молодыми вьюношами, ну и пусть себе на здоровье... меняют...свечи. Что зря простаивать, пыль на канделябры собирать.
Гогенова Катерина перестала мелькать с большого экрана, Копёнкина куда-то провалилась, Виталина Цымбалюк с Джигарханяном развелась и стала неинтересной, народ заскучал, но ненадолго, ещё одна бабуля красотуля семидесяти двух годочков от роду выскочила замуж и вышла в свет с избранником, староватым, но симпатишным африканцем (негром нельзя называть). Показала себя красивую, ложе брачное продемонстрировала ведущим второго канала, рассказала о любви взаимной с дебёлым чернокожим и несколько раз страстно поцеловалась с избранником на камеру в прямом эфире. Старыми губами да взасос...Эх, куда мир катится, ёшкин кот...
Кто-то в зале не смог, правда, справиться с рвотным рефлексом при виде этого непотребства.
Я переключила после этого их поцелуя канал на "Орёл или решку". Думаю, лучше я Африку посмотрю глазами очевидцев.
Но я осуждать её, новобрачную, не собираюсь, сколько людей, столько и судеб, все мы - разные, что одному хорошо, то другому блевать так и кидат.
Но вспомнился похожий по сюжету случай, лет сорок назад произошедший в наших местах.
Купила пожилая пара рядом с домом моей свекрови домик. Напротив домик, окна в окна, (он и сейчас стоит, старенький уже совсем). Бабушка и дедушка приехали в деревню на ПМЖ. Бабушка худенькая, бодренькая, говорушка любопытная, 72 года. Дедушка маленький росточком, болезненный, работящий, хозяйственный, с добрыми глазами и тихим голосом. Приятный такой дедок. Детей у них было много, шесть вроде как, внуков тоже было полно, не сосчитать. Дети хорошие, на хороших должностях, внуки уже взрослые, дом у стариков был в городе на окраине, вот теперь и дача появилась. Купили они поросёнка, завели курочек, бабушка ходила к соседям поболтать о том, о сём.
Но пошёл слушок, что бабка эта была не простая, канделябр она была, свечи не успевала менять. Объездила и Крым и Рим в погоне за мужиками. Детей растил муж, который теперь дед, а бабка хвост завивала то в Беларуси, то в Краснодаре, по всем республикам бывшим поездила, устраивала личную жизнь, время от времени выходя замуж за аборигенов. Дед между тем детей растил да бабку прощал, когда она домой возвращалась. Видать, у бабки золотой канделябр был, от свечей отбою не было. Приносила ли она деду что-либо венерическое в своём видавшем виды канделябре, этого никто из посторонних не знал.
Пожили бабка с дедом некоторое время у нас в деревне спокойно, а потом хозяйка решила крышу менять. Сказала - течёт. Нанялись к ней мастера шабашники из соседнего посёлка, отец с сыном. Оба отсидели и не по разу, отец лет под шестьдесят, красномордый дядька, сын - рыжий детина, мордоворот с рожей, что кирпича просит.
Бабка воспряла духом, расцвела, принарядилась, деда своего спровадила в город: езжай домой, а то обворует ещё кто.
И пошла у них катавасия. Шабашники на крыше, бабка цветёт, в нарядном фартуке носится туда-сюда, поросёнка зарезала, котлетами работников кормит, не нарадуется.
Приходит к свекрови, рассказывает: Витя сказал, чтобы деда бросала, он на мне женится. Понравилась я ему сильно, спим вместе, все косточки болят, ночь с меня не слезает.
А на лице - счастье. По всей улице разнесла новость, какой ей мужчина хороший попался, как её сильно любит и что они ночами делают. Бабы качали головами: с ума сошла бабка в 72 года. Деда бросила, зэка приняла.
Приезжали к бабке дочки, взрослые тётки, стыдили мать, уговаривали, ругали, а потом, уже на улице, на прощанье, так сказать, крикнули: шкворень тебе раскалённый туда загнать, чтоб ты успокоилась и нас не позорила.
А бабке хоть бы хны, ей счастье привалило. Но примаку мало показалось жить у бабки в деревенском доме, он уболтал старую на зиму уехать в городской дом, вместе с ним жить в тепле, с удобствами, хоть там и жил бабкин дед. Дед, мол, слабый, больной, у него проблема с мочеиспусканием, пузырёк в штанах висел с бечёвкой на поясе, он не помешает нашему счастью. Не сможет физически.
Уехала бабка с новым мужем в город, недолго там пожила и собственный дед ей голову оттяпал топором. Терпел терпел, мучился от такого позора - жена мужика привела при живом муже, потом ночью подошёл к кровати, где бабка с хахалем спала и топотом по шее рубанул. Голова, говорили, висела на ниточке. Куда делся хахаль после такого происшествия, история умалчивает. Деда посадили, дали ему лет 7, он был совсем слабым, немного посидел в тюрьме и умер. Его все жалели.
Сказка и рыбаке и рыбке. Почти.