Интернет облетел ролик про учителя физики из Одессы. Обаятельный мужчина живо рассказывает ученикам о законах физики. Сегодня у учителя популярный канал на YouTube, где его нескучные уроки могут смотреть все желающие.
Моя учительница по математике была совсем на него не похожа…
Я пришла в экономический класс в 10-м. После нескольких лет в гуманитарном. Когда наш класс расформировали, а физико-математический переименовали в экономический, я не сильно переживала.
Ну, подумаешь. Дважды два везде четыре.
Тем более, у меня по контрольным всегда была "5".
Зато там много мальчиков и всегда весело на уроках.
О том, какое веселье меня ждет я стала смутно догадываться, когда узнала, что математику в классе проходят по какому-то Сканави. Месяца три я не могла понять – это фамилия или название.
Кода учебник, наконец, попал мне в руки, я поняла, что могу только правильно, по буквам произнести и написать фамилию автора. Все, что внутри показалось мне магическими заклинаниями.
Учительница математики, Зина, как без тени пренебрежения, а наоборот, с придыханием и уважением, называли ее между собой мои одноклассники, не входила, а влетала в класс.
Минута в минуту, по звонку и не секундой позже.
Сухая, подтянутая, с короткой стрижкой, осанкой королевы и указкой в руках.
В деловом костюме или в блузке. Но обязательно застегнутая на все пуговицы.
Она коротко здоровалась и сразу же без обиняков и реверансов приступала к делу. Хватала мел и быстро писала на доске дату, тему урока и тут же формулы и примеры. Каждое действие она объясняла, задавая себе вопросы и тут же на них отвечая.
- А как мы в этом случае поступим?
- А вот так…
Ее сухая рука с длинными пальцами, испачканными мелом, при этом летала над доской, словно она не объясняла урок, возводила степени, извлекала корни и писала знаменатели, а ткала на черном полотне какой-то особый ковер из символов и знаков.
Делала она это в темпе венского вальса, от чего короткие седые волоски на ее затылке дрожали, как от небольших ударов током.
Зину как будто не интересовало, что происходило за ее спиной. Она была вся там, в своем мире из цифр и чисел.
Ходила байка, что однажды на ее уроке, когда она от так же писала свои замысловатые письмена, внезапно (то ли от камня, брошенного в окно, то ли еще от чего-либо) с диким звоном вылетело стекло и сотни осколков посыпались в класс, Зина даже не вздрогнула. Ни на секунду не прервавшись, она продолжила писать…
Обычно на других уроках пацаны, стоило учителю отвернуться, тут же начинали дуреть, бросаться бумажками, хлопать по плечу соседок спереди, хихикать.
Но у Зины такое не проходило.
Все старательно скрипели ручками, стараясь успеть за заданным темпом. Что было само по себе увлекательно. А если какой-то несознательный элемент вроде Семенова вдруг и задумывал что-то веселое и заранее расплывался в улыбке, Зина, все также оставаясь спиной к классу, тут же говорила:
- Семенов, я все вижу. Следи за рукой. Вот тут мы делим…
И дальше по тексту.
Семенов тут же сникал и включался в работу.
У Зины я за первые месяцы заработала аж три пятерки.
Они получались, если сложить все мои двойки и колы.
Не знаю, кого это больше шокировало, родителей, или меня, вечную хорошистку, недоотличницу.
Если актуальные уроки я и могла выучить на пять, то без знаний за все прошедшие годы это оказывалось бесполезной мурой. Осознав в определенный момент, что дальше так нельзя, родители записали меня к репетитору по математике.
Скрепя сердце и сгорая от стыда я дважды в неделю в любую погоду плелась на дополнительные занятия. Моим репетитором стал дедушка лет под 70. Глуховатый и дряхлый. Принимал он в темной, маленькой комнатке, в которой пахло старьем и плесенью.
У него были желтые, прокуренные зубы и желтые пальцы с длинными ногтями. Когда он наклонялся надо мной, чтобы посмотреть в тетрадь, я почти задыхалась от запаха Примы, смешанной с чем-то кислым и неприятным.
Объяснял он непонятно и нехотя. Запинался, кряхтел, подолгу искал подходящее слово, причмокивал губами и постоянно повторял:
-Ну, что ты? Не понимаешь?... ну тут же… Э… ну этот, как его… ну вот так надо….
Занятия с ним совсем не походили на уроки с Зиной. В них не было магии, только унылые цифры тоска, припорошенная ароматом нафталина.
Помимо меня на уроке были и другие ученики, все мы были из разных классов, разного возраста и, соответственно, с разной школьной программой. В комнате стоял гул. Я приходила к дедушке делать домашку. Решала все сама целый час, а потом подходил и он:
- Ну, что ты тут нарешала? Ну, зачем это?
Все перечеркивал и писал корявым почерком что-то, что я потом полчаса пыталась расшифровать.
Ни правил, ни объяснений.
Мне так отчаянно хотелось вырваться из этого захудалого мира, что каким-то необъяснимым способом, через месяц, я уловила закономерность между его каракулями.
Он перестал перечеркивать мои домашки.
Я перестала ходить на допзанятия.
Родители перестали платить деньги.
Все вздохнули с облегчением.
Но главное, что я смогла догнать класс и идти вровень со всеми.
Мир, тот мир, который каждый раз приоткрывала Зина, стал мне доступен. Я больше не смотрела на доску, как иностранец в чужой стране, я знала там каждый знак и каждую черточку. Каждая цифра говорила со мной.
За время этой гонки я начисто забыла, что я гуманитарий. Когда спрашивали, какой любимый у меня предмет, не могла выбрать. Геометрия, в которой можно чертить, или алгебра, в которой решать задачи также увлекательно, как искать убийцу в детективе Агаты Кристи.
Я пересела с шестой парты на вторую и мне больше не нужно было постоянно спрашивать у соседа:
- Что она написала?
Можно было танцевать венский вальс вместе с Зиной. Раз-два-три, раз-два-три, еще одна строчка, и еще одна, и еще…
Пришел день, когда, выйдя к доске я услышала заветное от Зины:
- Садись, отлично.
Она сказала это ровно, как говорила в свое время:
- Садись, три.
Никаких вздохов, сожалений или одобрений.
Просто констатация факта.
Но у меня затряслись поджилки. В небо взлетела невидимая ракета, а за спиной хлопнули невидимые хлопушки.
Учителя бывают разными. Открытыми или сдержанными, веселыми или серьезными, но, если они безумно любят свой предмет и детей, у них всегда найдется уникальный способ передать свой интерес ребенку, заразить его неуемным любопытством и открыть перед ним мир, о существовании которого тот и не догадывался.