Произошло это в далеком 1970 году. Отработав смену на перегоне Яйва – Всеволодо – Вильва, наша бригада монтеров пути шла домой на станцию В-Вильва. До станции оставалось чуть больше километра, захотел я полакомиться ягодами, справа, по ходу нашего движения на обочине Ж.Д. манили к себе кусты малины. Перепрыгнул через кювет, положил на землю узел с набранными в обеденный перерыв грибами и приступил к трапезе. Рядом леспромхоз, слышен грохот – идет погрузка кругляка в вагоны, голос дежурной по станции по громкой связи, свистки локомотивов. Выбираю самые крупные и сочные ягоды, остается мелочь, надо переходить к другому кусту, поворачиваюсь и замираю в недоумении: нет малинника, вместо него меня окружает тонкоствольный березняк, вместо твердой почвы – болотистая покрытая мхом. Вместо голоса дежурной, свистков локомотивов и грохота от погрузки кругляка – птичий гомон. Под ногами вижу смятую пачку из под сигарет – это была моя пачка, я бросил ее, когда в обеденный перерыв собирал здесь грибы. Страха не было, было непонимание случившегося и растерянность. Местность знакомая, если пройти метров тридцать ниже, выйду к месту, где река Ивака впадает в загрязненную шахтными водами реку Вильву. Так и есть, постоял, в голове сумбур мыслей, пошел по берегу Иваки, вышел к Ж.Д. мосту, от которого мы чуть больше часа назад ушли и побрел домой. Дошел до малинника, взял узел с грибами. Долго об этом случае никому не рассказывал, рискнул лет через пять, реакция слушателя была ожидаемой: конечно не поверил. В 1980 году рассказал об этом случае попутчику, когда ехал в Ташкент, к моему удивлению он поверил и даже сказал, что это можно объяснить с научной точки зрения. Сам поведал историю о своем друге, который встретил сам себя.
В девяностые годы в СМИ было много публикаций о таинственном, неизведанном, нашел две похожие на мой случай, только эти люди почувствовали укол в сердце, я не почувствовал ничего, или не заметил?
Много раз я проходил мимо этого места, но ни разу не рискнул зайти на него, вдруг со мной, что-то не так и закинет меня опять, да еще в такое место, откуда не выберешься.