Объяснение демографических и культурных моделей, охватывающих период неолита и мегалитического/железного века на юге Индии, привело к ряду теоретических сдвигов за последние полвека.
Культурно-исторические рамки предполагают, что приход новых групп людей принес мегалиты, технологии железа, керамические стили и лошадей, которые характеризуют железный век южной Индии.
Эти миграционные рамки оспаривались подходами "культурной экологии", которые утверждали, что региональные проявления железного века были обусловлены изменчивостью гидрологических, экологических и геологических условий на региональном уровне, особенно с учетом суровых аридных условий, характерных для большей части южного региона Деканы.
В последнее время как индийские, так и международные ученые ищут более подробное объяснение перемен, ставя во главу угла социальную и экономическую преемственность и самостоятельность коренных народов.
Эта озабоченность была формализована в концепции "политической экологии", в которых "социальные и природные факторы исторически соучтены" в социальном производстве и социальном опыте ландшафтов.
Политическая экология применительно к пониманию предыстории южной Индии признает, что экологические и экологические изменения могут играть важную роль в культурном и социальном опыте ландшафта.
В то же время, очевидно, что общество не пассивно реагирует на экологические силы, а интегрирует их в собственные "социальные отношения власти", создавая экологию и ландшафты.
Исследователи, работающие вокруг комплексов рек Тунгабхадра и Кришна, использовали рамки политической экологии для изучения значительной преемственности между периодами неолита и железного века в этих регионах.
В данном случае предыстория преемственности в натуральном хозяйстве и местах расселения была подкреплена интенсификацией водохозяйственного использования сельскохозяйственных культур, новыми технологиями, новыми формами символического выражения и ростом численности населения и поселений, что способствовало проведению переговоров о пространственном и материальном контроле.
Хотя эти изменения привели к значительным сдвигам в социальной стратификации и пространственном выражении, они были основаны на традиционном укладе жизни коренных народов, о чем свидетельствуют, например, многочисленные ссылки на предыдущие объекты неолитического значения, включая включение пепельниц в мегалитические захоронения и сооружения.
Утверждалось, что неолитический ландшафт был перестроен группой железного века, что общественные места сбора и взаимодействия стали объектами социального самовыражения элиты, что ключевые области пастбищного движения за воду стали контролироваться и что "сухое" сельское хозяйство было дополнено и дифференцировано новым и развитым влажным земледелием.
Хотя в рамках этого сценария рост населения и новые технологии являются основной движущей силой, экологические и экологические изменения, вероятно, также вызвали серьезную озабоченность в связи с реорганизацией использования ландшафта постнеолитическими общинами на Деканском плато.
