Быть в Санкт- Петербурге и не побывать на Сенатской площади? Как? Вы не видели «Медный всадник»? Тогда вы не были в Санкт-Петербурге! Такие выводы очевидны, верно?) Но, сегодня я хотел бы рассказать не о самой скульптуре всадника на лошади, а о пьедестале под этой скульптурой – знаменитом Гром-камне. В этом самом важном камне нашего города существенно всё, до мельчайших деталей: размеры, пропорции, особенности формы, характер обработки, и, конечно, его увлекательная история.
Фальконе в одном из писем своему другу Дени Дидро вспоминал «…день, когда на углу вашего стола я набросал героя и его скакуна, преодолевающих эмблематическую скалу». Значит, «дикий камень» – эмблема побеждённых Петром трудностей – был задуман Фальконе в качестве пьедестала ещё в Париже, до отъезда в Петербург. Это сейчас нам с вами Гром-камень под Медным всадником кажется абсолютно естественным – а разве могло быть иначе? А в те времена любой постамент, если только он не вторил античным или европейским образцам (то есть был «прямоугольным»), выглядел новаторством, противоречащим устоявшимся вкусам.
Президент Академии искусств Иван Бецкой, назначенный Екатериной отвечать за все работы по возведению памятника, ворчал: «Подобный камень сыскать безнадёжно, а хотя б и сыскался, по великой тягости, паче в провозе через моря или реки и другие великие затруднения последовать могут».
Дидро в письме пытался вразумить Бецкого: «Идея Фальконе показалась мне новой и прекрасной, – она его собственная; он сильно к ней привязан и, мне кажется, он прав… Он лучше, пожалуй, вернётся во Францию, чем согласится работать над вещью обыкновенною и пошлою. Монумент будет прост, но вполне будет соответствовать характеру героя… Наши художники сбежались к нему в мастерскую, все поздравляли его с тем, что он отказался от протоптанной дороги, и я в первый раз вижу, что все рукоплещут новой идее – и художники, и светские люди, и невежи, и знатоки».
Прогрессивно настроенной части окружения Екатерины (и, в первую очередь, самой императрице) пришлась по душе идея «дикой скалы». Императрица наверняка отвергла бы «прямоугольный» пьедестал – так же, как она забраковала уже готовую к тому времени статую Петра I работы Бартоломео Карло Растрелли (эта статуя установлена только в 1800 году – перед Михайловским замком).
«Долго искали требуемых отломков скалы, как, наконец, природа даровала готовое подножие к изваянному образу, – вспоминает Бакмейстер. – Отстоянием от Петербурга почти на шесть вёрст у деревни Лахты в ровной и болотной стране произвела природа ужасной величины камень… Крестьянин Семён Вишняков в 1768 году подал известие о сём камне, который тотчас был найден и рассмотрен с надлежащим вниманием».
«Гром-камень произвёл сильнейшее впечатление на Фальконе, – отмечал Каганович. – Осмотрев монолит, скульптор уже не мог вернуться к составной горе. Он был заворожён гранитным монолитом, представляя его в виде подножия. Перед ним была такая «дикая скала», о какой только можно было мечтать».
«Мне предложили его, – говорил Фальконе, – я восхитился, и я сказал: привозите, пьедестал будет более прочным». В письме герцогу д’Эгийон Фальконе так описывал находку: «Это глыба прекрасного и чрезвычайно твёрдого гранита, с весьма любопытными прожилками кристаллизации. Они заслуживают места в вашем кабинете. Постараюсь добыть осколок покрасивее и, если дозволите, милостивый государь, присоединю его к вашему собранию естественной истории. Этот камень много придаст характера памятнику и, может быть, в этом отношении его можно будет назвать единственным».
«Сначала полагали, не есть ли сие поверхность весьма глубоко в землю вросшего камня, – писал Бакмейстер, – но по учинённым исследованиям нашлось, что сие мнение было неосновательно». Тотчас же было поручено обкопать будущий постамент со всех сторон. Размеры открывшейся взорам глыбы поражали: «Длина сего камня содержала 44 футов (13,2 м), ширина 22 футов (6,6 м), а вышина 27 футов (8,1 м)… Он лежал в земле на 15 футов (4,5 м) глубиною… верхняя и нижняя часть были почти плоски, и зарос со всех сторон мхом на два дюйма толщиною. Тяжесть его, по вычисленной тяжести кубического фута, содержала более четырёх миллионов фунтов, или ста тысяч пуд (1600 т). Взирание на оный возбуждало удивление, а мысль перевезти его на другое место приводила в ужас».
Нескрываемая радость от драгоценной находки омрачалась весьма туманной перспективой транспортировки «столь тягостного камня» – через Лахтинские болота и Невские пучины – на Сенатскую площадь.
Судьбу будущего постамента решила Екатерина своим указом от 15 сентября 1768 года: «Повелеваем чинить оному Бецкому всякое вспомоществование… дабы оный камень немедленно сюда доставлен был, и тем наше благоволение исполнить».
Тому, кто придумает механизм для перемещения сей гигантской глыбы, было обещано 7000 рублей – в то время немалая награда. Пока в Контору строений поступали предложения, вокруг Камня начались грандиозные работы: он был со всех сторон раскопан, размечена на местности будущая дорога (в обход болот и холмов), построены казармы для 400 «работных людей». Сделав необходимые замеры, Фальконе пришёл к выводу, что камень следует перевернуть на бок: в таком положении он более соответствовал глиняной модели постамента. Каменотёсы принялись выравнивать этот «исподний (нижний) бок», а Карбури приказал готовить рычаги и домкраты.
«От той стороны камня, которую надлежало обратить книзу, отшибено было шесть кубических сажен, – писал Бакмейстер. – Была сделана решётка, состоящая из четырёх рядов крестообразно положенных брёвен, на коей камень, когда оный оборотится, лежать был должен… В феврале месяце 1769 года дело было до того уже доведено, что можно было приступить к подниманию оного. К сему употреблены были рычаги первого рода. Каждый рычаг состоял из трёх соединённых между собою дерев… Таковых рычагов было 12…
Чтобы действию рычагов прибавить ещё более силы, были против оных поставлены четыре вóрота (лебёдки), коими натянули верёвки… продетые во влитые со свинцом в камень железные кольца… решётку устлали сеном и мхом… дабы камень от сильного падения сам собою не разбился или не расщепил бы брёвен, на кои его положить было дóлжно.
12 марта был он, наконец, положен на решётку… Камень остался всё лето в сём положении, поелику зыбкая земля в сие годовое время не позволяла далее продолжать работу».
Известно (и это подтверждает Ивановский) – «в скале находилась в вышину и ширину трещина, которою отделялся выдавшийся угол и которою чрезвычайно облегчалась обработка её. Трещина… была наполнена землёю, в которой росло пять больших берёз… По преданию местных крестьян, удачный раскол скалы образовался от удара молниею».
Бакмейстер проясняет дальнейшую судьбу этого обломка: «Отбитый громовым ударом кусок был разбит на две части, дабы оные приставить после к переднему и заднему концу камня».
Оказывается, после того как Гром-камень очистили от внешних трещиноватых частей и заново обмеряли, его длины немного не хватило, чтобы готовый постамент в точности соответствовал модели. Пришлось впоследствии наращивать центральный блок спереди и сзади этими двумя обломками, обтёсывая их с помощью объёмного лекала. Рассматривая современные фотографии постамента, обратите внимание на более светлый оттенок «приставок». Ведь они взяты из другой части валуна.
Эти куски были закреплены для перевозки вместе с основным камнем, чтобы, как свидетельствует секретарь Русского исторического общества Александр Половцов, «сохранить равновесие всей массы, которая, без такой предосторожности, легко могла опрокинуться, при движении на возвышенные места».
Но как начать двигать скалу и погрузить её на корабль?
На этом месте я прерву рассказ, дабы не утомлять вас длинным повествованием.) Продолжение во второй части.
По материалам сайта "Стенгазеты: коротко и ясно о самом интересном". http://к-я.рф
