Пока основная группа немцев стояла на холме на виду у партизан, вторая малочисленная группа в это время пробиралась по заросшей кустарником лощине к северной окраине села на обход его. Но здесь она неожиданно наткнулась на один из партизанских дозоров и сразу же завязалась сильная перестрелка. Услышав выстрелы, немцы, стоявшие на холме перед селом, немедленно повернули обратно и, что было сил, побежали не по тракту, а прямо через поле в лес.
Акимов первым бросился вдогонку и на ходу крикнул:
— Ребята за мной!
Застрочил партизанский ручной пулемет, но тут же замолк. Вдогонку за фашистами бежали партизаны. Партизаны растянулись по всему полю, бежали медленнее немцев и командир, поняв, что погоня не удалась, приказал прекратить преследование.
Остаток этого дня и всю последующую ночь партизаны многократно поднимались по тревоге и вступали в скоропалительные схватки с немцами, которые пробирались на запад в одиночку и группами. Мы с Федором участвовали еще в двух или трех таких стычках. Потом эта суматоха нам надоела и уже после полуночи, не обращая внимания на тревоги и перестрелку, спали в сарае на куче сена.
Утром в Маковье приехал командир отряда майор Подлесный, о котором мы много слышали. Количество партизан в селе заметно увеличилось. Увидев нас с Акимовым, он подошел и поздоровался с нами за руку.
— Ну, как? Воюете? Наши ребята довольны вами. Молодцы, — сказал он улыбаясь. Было видно, что ему приятно разговаривать с нами.
— Какая это война? Баловство одно и только, — ответил Акимов и, подойдя к нему ближе, в упор спросил:
— Где наши? Вы должны знать.
— Через несколько часов они будут здесь. Мы готовимся к встрече с ними, так что потерпите еще немного.
Это известие ошеломило нас, от радости мы не знали что делать. Но вместе с тем в душе я не надеялся, что передовым отрядом Красной Армии, который войдет первым в Маковье, окажется наш полк. Уж
слишком мало было шансов.
Среди партизан царило праздничное оживление. Кто-то предложил Подлесному послать на встречу частям Красной Армии небольшой отряд партизан. Подлесный согласился и мы, конечно, оказались в составе этого отряда. Мы уселись на телегу и вместе с молодыми и веселыми партизанами покатили по тракту. Не успели мы проехать и несколько километров, как на тракте впереди нас появилась небольшая группа вооруженных людей.
— Наши! Наши! — заволновались партизаны.
Между тем из лесу на поляну вышла еще одна колонна вооруженных людей, за ней еще одна, потом потянулись обозы. Я с облегчением вздохнул, так как это были действительно подразделения регулярной Красной Армии. Первым, кого я узнал из шагавших по тракту красноармейцев, был разведчик взвода пеших разведчиков нашего полка Игнат Омельченко. Я не поверил своим глазам и бросился к нему. Игнат остановился, посмотрел на меня каким-то не понимающим взглядом. К нам подбежали другие разведчики. Они обступили нас, глядели нам в глаза и загадочно улыбались
— Чего вы улыбаетесь? — обиженно говорю я, — Объясните?
— Чего, чего. Да мы вас в число погибших записали, — опустив виновато голову, ответил Василий Костин, — Понимаете, вы не в курсе.
Под селом Октябрь позавчера был страшный бой, погибло много разведчиков, да и не только разведчиков. Мы подумали, что и вы тоже. Мы же не знали, что у вас было особое задание, — потом он решительно проговорил, — Идите скорее в штаб и заберите свои "похоронки".
— Какие похоронки? - воскликнул я.
— А те, что на вас выписаны. Может быть, их еще не успели отправить.Так вы поторопитесь.
Это известие стегануло меня. Я представил себе, что будет дома, когда мои родители получат эту похоронку. Я сорвался с места и побежал в штаб. Но меня опередил Федор Акимов. Он стоял у штабной машины и на мелкие кусочки рвал какие-то листы. Увидев меня, он радостно воскликнул:
— Это наши с тобой похоронки. Теперь ты и я бессмертны. Есть такая примета, кого хоронят живым, тот второй раз не умирает.
— Ладно, — сказал я, — Идем к командиру полка и доложим о выполнении задания.
— А я уже доложил. Он нам обоим объявил благодарность. Понял!
Между тем, головной отряд полка в составе 1-го батальона и роты автоматчиков входил в село Маковье. Командир батальона майор Ершов шел впереди отряда. Увидев его, равного себе по званию, майор Подлесный дал знак партизанам прекратить шум и крики и когда батальон остановился, он по-военному четким шагом на виду у всех партизан и бойцов Красной Армии подошел к Ершову, приложил руку к фуражке и громко, так чтобы все слышали, отрапортовал:
— Товарищ майор, командир Красной Армии, докладываю Вам, что партизаны вверенного мне отряда "За Советскую Беларусь" выстроились для встречи на родной земле непобедимой Красной Армии. Наш партизанский отряд в последних боях перекрывал все пути отхода немецких оккупантов и уничтожил не одну сотню фашистов. Командир отряда майор Подлесный.
Михаил Ершов, выслушав доклад партизанского командира и не опуская руки, в свою очередь сказал:
— Товарищ майор, командир партизанского отряда, бойцы вверенного мне батальона, как и всей доблестной Красной Армии, успешно гонят фашистскую нечисть и гонят ее прочь с Белорусской земли. Я рад встречи с Вашим отрядом и надеюсь, что мы еще вместе будем добивать фашистского зверя в его собственной берлоге. Командир батальона майор Ершов.
Ершов и Подлесный подошли друг к другу, крепко пожали руки и потом под возгласы всеобщего ликования, крепко обнялись и трижды целовались. Затем они вместе обошли сначала партизан, а затем строй и бойцов батальона. Всюду их сопровождали радостные возгласы и нестихаемые крики "Ура!".