Свои документы мы отдали и нас снова отвели в сарай, и заперли снаружи. Ни автоматов, ни гранат в сарае не было.
— Ну, вот, приехали, - раздраженно сказал я. — Это все из-за тебя, из-за твоей глупой болтовни. Танкист, Герой, куда там! Вот, возьмут и продержат в сарае до прихода полка и ты ничего не сделаешь.
Акимов молчал и правильно делал, у меня все клокотало в груди, я готов был разорвать его на мелкие кусочки.
Через несколько часов нас снова вызвали в штаб. На столе лежали наши документы и оружие. Майор опять долго разговаривал по телефону, а я думал, что он сейчас нам скажет.
— Так вот, — наконец, сказал он, внимательно оглядывая нас с ног до головы. — Хотели мы вас отправить в район Пуховичей, где предполагается, будет встреча партизан с частями Красной Армии, чтобы передать вас вашему начальству. Да раздумали, нам просто некогда возиться с вами, своих дел по горло. Забирайте ваши документы и оружие и валяйте на все четыре стороны.
— Как? Без проводников и охраны? Весь лес напичкан бродячими немцами, — воскликнул я.
— Вы же сами утверждали, что у вас какое-то специальное задание, так выполняйте его, — ответил майор, он повернулся к стоящим в дверях партизанам, — Ребята, проводите гостей.
Мы вышли на лужайку, и оба наших конвоира посоветовали нам пройти в ближайший партизанский отряд, который расположен не далеко отсюда на северном краю леса и уж оттуда сделать попытку пробраться к своим.
Идти пешком по дремучему лесу без карт было делом не легким. К тому же мы еще и не завтракали. Но дорогу мы все же не потеряли и точно вышли к партизанскому отряду. Здесь о нас знали и отнеслись к нам по-человечески, покормили и указали дорогу на тракт, по которому уже, якобы, идут наши войска.
— Но этот тракт на севере, а нам надо на юг. — резонно заметил я.
Акимов же ухватился за это сообщение и ничего не хотел знать, кроме того, чтобы немедленно идти на этот тракт. Я возражал, но убедить его не смог. Пришлось подчиниться его очередной прихоти. Наконец, лес кончился, и мы вышли на его опушку.
Перед нами распростерлась огромная безлесная равнина, а впереди виднелось большое село. Мы знали, что оно называется Ляды. Ляды — типичное белорусское село, — небольшие побеленные хаты, маленькие дворики, узкие улочки.
Все село оказалось забито народом. Празднично одетые люди ходили по улицам в ожидании встречи с первыми отрядами Красной Армии. На сельской площади стоял стол, покрытый белой скатертью. На столе традиционные хлеб - соль и фрукты. У стола, сменяя друг друга, стояли две женщины и держали большой портрет Ленина, увитый живыми цветами.
Около стола толпились жители с подарками своим освободителям, кто с тарелкой вареной картошки, кто с кувшином молока. Маленькие ребятишки, умытые и причесанные, сновали между взрослыми и надеялись первыми увидеть наших красноармейцев.
— Идут, идут! — раздались в толпе восторженные голоса.
Люди заволновались, некоторые из них побежали вперед. Действительно, с дальнего пригорка, поднимая столб пыли, двигался армейский обоз. Чем ближе подходил обоз к селу, тем сильнее волновались люди, вот уже это волнение переросло в общее ликование. В село входила батарея 45 - миллиметровых пушек. Уставшие и запыленные артиллеристы сразу же оказались в объятиях жителей. Поцелуи, цветы, радостные возгласы, слезы и плачь - все смешалось в неповторимую радость встречи.
А нам с Федором нужно узнать в какую дивизию входила эта батарея. Но попробуй это сделать, кругом такое столпотворение. И все же мы нашли "свободного" офицера, который нам растолковал, что их батарея относится к части, которая входит в состав 2-го Белорусского фронта.
Услышав это, Федор Акимов только присвистнул, ведь наша дивизия воевала 1-ом Белорусском! Нам ничего не оставалось делать, как побыстрее покинуть это объятое радостью село.
И вот мы снова идем по лесу, на этот раз двигаемся с севера на юг, Акимов впереди, он идет ходко, я еле успеваю за ним. В лесу тихо и сыро, мы идем по какой-то пересеченной дороге и не знаем, куда она нас приведет. Когда наступил вечер, мы потеряли её и теперь уже шли прямиком через лес, выдерживая направление по компасу. Воздух начинает обдувать нас свежей прохладой, хотя земля все еще отдает теплом.
Мы тихо переговариваемся о том, где бы нам переночевать. И вдруг из темноты раздался грубый и резкий окрик:
— Стой! Кто идет?
— Свои, — ответил Акимов.
— Кто свои? Пароль? Мы красноармейцы, пароля не знаем. Идем на соединение к партизанам, — говорю я как можно спокойнее.
— Брось дурить, какие красноармейцы! Бросай оружие и ложись на землю!
— Но, но. Полегче там, — возмутился Акимов.
— Ложись, а то стрелять буду! — зло и властно кричат из кустов.
— Попробуй только, — огрызаюсь я, — Фашисты нас не прикончили, так может быть, ты это сделаешь, трус несчастный! Повторяю, нас всего двое, мы разведчики Красной Армии идем к партизанам с особым заданием. Теперь понял, что к чему. А стрелять мы тоже умеем.
— Выходи на поляну и бросай оружие на землю! — послышалось из кустов, но голос был уже не таким строгим и злым.
— Вот это другое дело. А то сразу ложись. Ложиться мы не будем, не привыкли, — бормочет Федя Акимов, выбираясь на поляну.
Мы сразу поняли и не ошиблись, что наткнулись на заставу партизанского отряда.
Продолжение читайте здесь