Директор клуба «Международный диалог» встретил меня у запертых дверей своего заведения и попытался всучить мне скромный букетик, утисканный с ближайшей клумбы.
Откровенно говоря, я и не помышляла посещать таинственное обиталище Амнуэля, просто пробегала мимо по своим делам. Но джентльменские манеры, никоим образом не объясняющие его отвратительные гримасы, которые мне изредка приходилось наблюдать в «ящике», тем не менее заставили меня изобразить на лице подобие испуганной улыбки и притормозить возле приветливого к пробегающим мимо Григория Марковича.
Зря я это сделала!
Элегантный с виду директор тут же принялся демонстрировать свои мимические способности, сопровождая оные причитаниями в стиле «как задолбал всех гэбешный режим», «мы все скоро умрём, если не предпримем меры». Затем последовали предложения прокатиться к цыганам, прогуляться в ближайшую рощу, покувыркаться на сеновале.
Посещение цыган я отвергла сразу, ибо фольклор их не принимала принципиально. Прогулка в рощу не представлялась реальной по причине неожиданно для наших российских просторов наступившей зимы. А уж кувыркания и обжимания на неведомом сеновале и вовсе были не к лицу уважаемой замужней даме, коей я себя считала с некоторых пор.
Сошлись на открытом диалоге в клубе Амнуэля, тем более, что одно только наименование хором, располагавшихся за закрытыми дверями, располагало к подобному времяпровождению.
В помещении клуба сиротливо стоял обшарпанный стол, застеленный какими-то советскими плакатами 30-х годов (директор объяснил, что это – вещественные доказательства кровавого сталинского режима, а стол он самолично упёр из пыточной Ивана Васильевича). К столу прилагалась пара стульев – подозреваю, что оные прибыли в клуб прямо из подвалов ВЧК. На вопрос, почему сидячих мест имеется только в количестве двух, Григорий Маркович ответил, что таковое количество соответствует характеру предстоящего общения, то бишь диалога.
Стены были увешаны красочными агитационными плакатами и прокламациями с изречениями гения гримасы и этих самых изречений.
На вбитом в стену гвозде болталась советская «авоська» (видимо, вещественное доказательства несправедливости предыдущего строя) с какими-то пакетами, брошюрами и довольно потрёпанного вида помидорами.
Отсутствие приличной обстановки в «гостиной» клуба Григорий Маркович объяснил чисто экономическими соображениями: мол, экономим на всём, начиная с чернильниц, кнопок и скрепок, и заканчивая напитками и любимыми им пирожными из ближайшего детского кондитерского заведения «Бурундучок» – «а в долг, голубушка, никто даже чашку кофию не предложит…».
– Видите, мадам, даже смокинг клубный не могу себе заказать, ибо средствами скуден весьма. А то, что отпускают «Международному диалогу» по доброте душевной друзья из Литвы, Латвии, Эстонии и США, едва хватает на бумагу и прочую мелочь канцелярскую. Бедно живём, бедно!
– И сколько же вас таких бедных бедствует в заведении Вашем, сударь?
– Так я едино и прозябаю, да душа моя, изболевшаяся под гнётом: сначала страдали мы по рождении своём от власти советской и террора сталинского. В 90-е благословенные годы немного воспряли духом, да рано порадовались демократии заморской, что на нашу землю горестную друзья наши нам привнесли… Теперь, вот, влачимся в печалях бедственных… Я ж говорю: пиджак приличный приобрести не на что!
Председатель тяжко завздыхал, заохал, выставил на стол невесть откуда явившийся гранёный стакан, и вопросительно упёрся в меня измученными страданиями глазами. Выдержав паузу, тем же макаром рядом со стаканом образовалась початая бутылка без этикетки с неизвестной мутной жидкостью внутри.
– Виски не желаете, уважаемая?
Вопрос, судя по всему, был риторический, ибо ещё в процессе его произнесения Григорий Маркович успел наполовину наполнить стакан и выплеснуть отвратительно пахнущую жидкость в широко раскрытый в предвкушении предстоящего наслаждения рот. Крякнув и скривившись так, как только он это умеет, директор понюхал кончик галстука, после чего некоторое время изучал его, видимо, надеясь появления на этом кончике чего-либо более подходящего для закуски.
Судя по тому, что в клубе не имелось не то что ключницы, но и даже полудохлой мыши, напиток Григорий Маркович готовил сам при помощи нехитрых приспособлений, издавна использовавшихся на Руси для этих целей. Материал, из которого был приготовлен «виски», был обнародован невольно самим Амнуэлем, видимо на некоторое время выключившись из реальности под влиянием выпитого:
– Да-с, а картофель-то оказался с гнильцой… И народец гнилой – совсем не уважает творческую личность…
Следующую порцию «виски» Григорий Маркович закусывал тем же образом, но на сей раз процесс длился несколько дольше, так как председатель не только дольше обычного нюхал галстук, но и даже лизнул его несколько раз – видимо, причудилось ему там заветное пирожное из «Бурундучка».
– Я Вам так скажу, мадам… прошу прощения… Крым – это Украина, потому что так сказали я и устав международного права… я-то думал, что животным обычно слово не дают, но почему бы и не поговорить с хорошим человеком… Россия должна быть нормальной, а не великой… У вас в России нет элиты, вы первоклашки… В холокосте, милая моя, виноваты советские солдаты…
Вся эта тирада была озвучена под бульканье «элитного клубного» напитка – сначала булькало в замызганный стакан, потом – в лужёную глотку директора.
Просмотрев опорожненную ёмкость на свет, Амнуэль отчаянно икнул и вперился в меня прожигающим насквозь взглядом:
– Вы кто будете, женщина, и как сюда попали? ... У нас закрытое заведение…
Я поняла намёк и, одарив директора доброжелательной улыбкой, направилась к обшарпанной двери.
Григорий Маркович непостижимы образом оказался впереди меня и, галантно раскачиваясь с боку на бок и вперёд-назад, пхнул в дверь ногой:
– Прошу, сударыня… ик-ик… В ближайшее время прошу не навещать меня… ик-ик… Отбываю на несколько дней в Ригу… ик… Туда прибывает господин Ивлев из Нью-Йорка… ик… на конференцию КРЕС Полишколы – будут все!
… Едва сдерживаясь от безудержного хохота, я уходила прочь от гостеприимного клуба с его незадачливым директором. А в голове вертелись бодрые мысли, полные надежд на то, что Паша Ивлев соратниками по «КРЕС Полишколе» Иолантой Рунце, Игорем Кузнецовым и Катей Мартин откормят несгибаемого борца с «рэжимом» – до следующих посиделок в Риге. Или, даст Бог, в Нью-Йорке, где окопался и основал там малоизвестную публике контору бывший консультант ЮКОСа и самого Ходорковского Ивлев. Возможно, и на пиджачок клубный скинутся кривляющемуся на ТВ-каналах ради хлеба насущного Амнуэлю…