Сейчас странно и чудно думать о том, что когда-то я была маленькой девочкой.
Зеркало показывает суровую правду жизни: выросла девочка, выросла!
В оправдание хочется сказать, что детство у меня было - светлое, беззаботное, полное шалостей. А давайте-ка включим машину времени, вернемся в прошлое и я покажу вам ту озорную Ольку.
Росла я в семье военнослужащего, мой папа - замечательный человек, самокритичный, рассудительный, властный и добрый. Он всегда был моей защитой, а когда мы с братом шалили, папа мог одним взглядом остановить нас, мы, поникнув, притихали, но он все равно нас баловал.
Мама - внимательная, добрая, всегда в заботах-хлопотах и строгая, больше всего за шалости влетало нам с братом Сергеем от мамы. Прикрикнет мама, мы притихнем, и по углам, а то и в слезы, но через какое-то время все забывалось, опять беготня, возня и шалости.
Родилась я в Забайкалье, садика там не было и меня нянчила мамина сестра тетя Галя. Я до сих пор говорю, что у меня две мамы. А однажды меня все-таки отдали в садик, при переезде на другое место жительства, в том же краю. Но долго я там не задержалась, переполошила всю группу, когда увидела в окно Баба-Ягу. Еле остановили воспитатели мою истерику и истерику детей. Больше в садик я не пошла — вот как сильно испугалась. Самое интересное, что воспитатели и родители так и не выяснили, чего же я так сильно перепугалась, но я тот случай помню до сих пор. Реально стоит перед глазами образ безобразной старухи в черном.
Часто, очень часто ездили в Калининградскую область к бабушке Шуре, практически там я и выросла. Ездили мы по всей России, Украине и Белоруссии, обязывала работа папы. Сменили много мест жительства, кругозор мой и брата расширялся, но главное всегда была дорога к бабушке Шуре.
Дома меня обычно называли Лёлей, а еще величали Алешкой (за мальчишечьи выходки), а братик долго и настырно звал меня Алей (домашним это прозвище тоже полюбилась). А я была такой же многогранной, сколько имен носила. В три года я устроила у своей бабушки переполох. Залезла на черепичную крышу дома, на самый конек. Как? Конечно по лестнице, которая стояла возле веранды, там сушили яблоки. Как-то раз Лёля полезла проверять готовность урожая, ну и каким-то чудом оказалась на крыше... Там меня и заметили. Стали манить, а я не в какую: «Мне тут все видно»! А обзор там и правда был шикарный — луга, река Приголя извивается змейкой, недалеко лес, по реке ходит баржа «Веста». Помню! Помню ведь! Манили меня манили, а ни в какую не даюсь и продвигаюсь дальше. «Ну упадет!» «Разобьется!» А у Эдика (мой двоюродный брат, постарше меня на год) был новый трехколесный велосипед, он мне ни разу не дал на нем покататься, а тут предлагают велосипед, мультики, конфеты... Какое счастье! Я обрадовалась и позволила себя снять. И что? Не было ни конфет, ни мультиков, ни велосипеда, отшлепали и уложили спать. Где справедливость?
А однажды меня потеряли - уже вечер, а Лёльки нет. Всполошили всю деревню, искали везде — по лесам, по лугам... А тут дядя Гена пришел с работы, собрался пойти искать Алёшку, любимую племянницу. Глядь, а что это Бим наша большая, лохматая собака на улице лежит, в будку не лезет? Заглядывает, а там я сплю. А я что? Я ничего! Ребенок спал спокойно.
Говорить я стала рано и чисто, а папа рано научил меня читать. В пять лет я уже бегло читала и требовала толстые книжки - детские не такие! Как сейчас помню момент, когда мне вручили толстенную «Молодую гвардию»: "На, Лёлька, отвяжись!" И я читала...
На улице все жучки-червячки были мои, я им строила дворцы из песка, тащила в дом и расселяла их где только можно, чем приводила в ярость свою маму. Зато потом, когда подросла, стала до ужаса бояться всяких ползучих тварей, верещала от ужаса. Меня из-за этого не жалели, а подкалывали: "Ты же их зацеловывала раньше!"
Своей любознательностью и бесконечными вопросами могла довести любого. Запросто шла на контакт. Если у какого-нибудь чужого дяди возник ко мне интерес, то я запросто оказывалась у него на коленях... через несколько минут нашего общения, дядя сам был не рад - глаза выкатит, сидит в шоке от количества вопросов, которыми его заваливала меленькая девочка. Потом дядя в панике начинал среди окружающих искать спасителя, мол, кто-нибудь, заберите этого ребенка! Аля могла слопать половину маминых конфет из закрытой пачки. Улыбаетесь? Да, да! Тут нужна сноровка - в щелочку между заклеенными полосками просунуть пальчики и выцарапать конфету дело минутное. При этом я как акробат стояла на стуле, поставив на него супник с сервиза - роста то маловато.
Всегда находила спрятанную мамой косметику и с чувством "примеряла" ее на себе. Потом жалела отхлопанное место и выговаривала маме: "А что такого?», а папа нес под мышкой свое "размалеванное" чудо умываться, приводить в человеческий вид.
А какие Леля рисовала шедевры на стенах и обоях - сплошные чудеса, а из штор вырезала розочки для куклы. «А что такого я сделала?» - кричала потом Лёлька, потирая отшлепанное место. А пропускать через мясорубку папины карандаши из планшетника вы не пробовали? А зря! А прятать в кастрюле уличного кота, а чтоб мама не увидела? А проковырять в стенке дырку пальцем, до самого кирпича и не одну? Вот такая была девочка!
Всем привет от той далекой маленькой Лёльки.