— Страшно? Убегай.
Хриплый смех Звездного рассекает тишину, и оскал его не менее острый; зубы его — холодные, стальные лезвия. Победитель, герой, уже не маленький. Маршал Крысиного Короля встречается взглядом с мужчиной напротив. Смотрит с бравадой. И если бы космос можно было поделить на черное и белое, то они были бы непримиримыми врагами с первого взгляда. Но колесо его Сансары в который раз попыталось съесть само себя. Между ними не существовало ничего, даже ненависти, только зыбкие туманности, норовящие стать очередной маленькой планетой. А расцветет ли на этой новой планете Роза? Пространство шипит змеями, двигатели огромного челнока надсадно хрипят, и в коридоре от перепада напряжения мерцает свет. Мужчина делает шаг, протягивая Лорду руку с ладонью вверх, как протягивают ее недоверчивым диким зверям. Свет снова мерцает и горит ярче, рука покрывается копотью. И тени Звездного Лорда отступают, подобно морскому отливу, быстрой волной, исчезая, даря облегчение. Его оппонент усмехается, и в космосе становится чуть теплее. Горячие волны от взрыва сверхновой толкают челнок к горизонту событий, ерошат волосы теплым бризом, Лорд отчего-то вспоминает пески Барханы и земное, горячее и безжалостное солнце. Он ступает ближе, силясь удержать. Делает шаг и проваливается в зыбучие пески, не успевая схватить протянутую (не)другом руку.
***
Лорд просыпается, и реальность как никогда реальна, а дымка, что застилала последние месяцы глаза, идет трещинами. Кажется, даже помнит, кто он такой, где-то на закоулках памяти плачущая принцесса оборачивается скорбящей императрицей далеких колоний. Космическая станция тихо дрейфует в полной тишине, и звезды мерцают за стеклом, время застыло и осталось недвижимо. Тишина как будто жила тут вечность. Только шорох где-то справа заставляет его опустить глаза, оторваться от созерцания звезд в иллюминаторе. Тень и Лорд встречаются взглядами, и становится до тошноты холодно. Тень левитирует напротив, не подвластна искусственной гравитации и смотрит насмешливо, как Он когда-то. Лорд пытается отмахнуться от настойчивого соседа, что поселился в его голове, но тот лишь растворяется в темноте космоса и оставляет Звездного совсем одного.
Время тут же принимается бежать с ним наперегонки, запуганным зверьком, вырвавшимся из стального капкана. Время держит его за ворот камзола и выбрасывает на берег, толкая в спину пьяного от осознания жизни. За каютой течет незнакомая жизнь, принадлежащая Тени, не ему, и тянет растерянного человека все дальше и дальше. Звездный совсем не помнит, кто ему дал роль Щелкунчика при Крысином Короле, но не сопротивляется, раз за разом разбивая о пол чужие елочные игрушки, срывая их безжалостной рукой. Ему одному подвластны армады оловянных солдатиков, полки драконов и левиафанов и целый десяток древних божеств, что ревом пронзали тысячи лет назад чужие (не его?) небеса. Уничтожая. Топча. Разрывая скалы своими железными щупальцами, взрывая целые планеты своими алыми словами, вырывающимися из огромных ртов. Миры под его ногами трещат стеклянными осколками, а он все ищет ответ на самый главный вопрос, не оборачиваясь. Кто он в этой сказке? Где демиург затерял его листы с ролью? Неужели Король не видит подмены? Он ведь совсем не собирался жить вечно, гонимый в спину кнутом страха теней. А что, если Он снова вернется? Космос в ответ смеется и мерцает мириадами холодных глаз. Конечно, вернется. И холод врывается в легкие Звездного, заставляя дышать зимой и чувствовать себя пустым, чужим сосудом с вакуумом. Но в вакууме, как водится, не идет снег.
***
Однажды неумолимая армада оловянных и стальных упирается в чье-то Рыцарское упрямство. Стальное — такое же, как зубы и когти у Крысиного, неумолимое, как холод Космоса, болезненное, как смех Госпожи Удачи. Только она рядом с ним не смеется, и Космос отступает, смотря с жалостью и презрением. Лорд в какое-то мгновение остается совсем один. Пробиться за щиты Рыцаря никак не получается, а свора его серебром скалится и цепляется в шеи оловянных солдатиков со звериной яростью. Лорд пугается, отступает, пятится и падает, держась за горло, задыхаясь. Смотрит в чужие глаза загнанно, не решаясь ни говорить, ни дышать, и только протянутая рука над ним — как что-то теплое из снов. Зной снова врывается в его разум, песчаная буря режет горло и возвращает ясность разума. Лорд поднимается и дает последний бой. Он теперь Щелкунчик и должен сыграть свою роль до конца. Чтобы все закончилось. Лишь бы все закончилось. Когда это закончится? А тени снова сгущаются.
— Держи его семеро, веди к смерти, к северу, учи его, пока жив, читать по воде, — чеканит Тень губами Лорда, и тьма встает между, мертвенно-белые крылья птиц бьют Рыцаря по лицу наотмашь. Тень отмахивается от протянутой руки Рыцаря-Ланселота, скалясь, как свора, кормленная порохом. Колесо Сансары остановилось, замерло и заскрипело, не смея двинуться с места. Лорд не смотрит, Лорду страшно, хочется кричать и держать за ворот Ланселота, спрашивать, в чьей игре они пешки и кому должны. Почему он не помнит (не)друга? Он безумно устал не понимать.
Мужчине напротив не страшно, и это бесит появившиеся в углах щупальца тьмы. Тень за спиной Звездного сомневается недолго, позволяя своему Лорду дышать свободно и видеть, сомневаться и чувствовать тепло песков барханы еще немного. Еще мгновенье любить эту жизнь. В голове подставного Щелкунчика она громко взрывается смехом, как когда-то давно, впивается когтями в грудь, разрывая на части душу, шепчет:
— Мы проклянем его корабль, и шторм порвет паруса. Его корабль болен и слаб, ведь позади полюса.
Тень ласково держится за шею холодными пальцами, обвивается черной лентой и удерживает на расстоянии вытянутой руки от фигуры Рыцаря напротив. Мужчина выжидающе смотрит, что-то говорит, и губы его кажутся чуть посиневшими от холода, от страха, он кричит. Или перед ним мертвец? Лорду чудится то ли дракон, то ли волк, то ли сфинкс, то ли еще какая химера, и глазам веры уже нет и не будет. Щиты упрямства трещат, тепло в груди сворачивается, сжимается в одну точку, пока не становится черной дырой, пока он сам внутри не становится частью вселенной, и в глазах его горит Сириус и Бетельгейзе. Пальцы Звездного панически скользят по шее, но никакой черной ленты и в помине, только холодные ладони и тихий шепот, знакомый и родной, увещевающий о бесконечности и необъятности. Время на переговоры заканчивается, Ланселот уходит, и лицо его гневно и полно досады. Их пути расходятся, и тень выдыхает спокойнее, устраиваясь у сердца. Вместо шагов по железу челнока слышно шуршание опавшей листвы, и разум упавшего в космос звездного мальчика взрывается красным и золотым, позади остается ранняя осень и пахнет яблоками и кострами. Лорд оборачивается, смотрит долго и шепчет тихо, с легкой жалостью и осознанием: «Дай ему терпения, когда навылет, дай ему спасенья, если меж ключиц».
— А впереди одни лишь скалы, — шепчет Тень и один раз поднимает голову, их взгляды встречаются, и Звездный улыбается. Они снова становятся одним целым с Лордом. Он уже и не уверен, существовал ли когда-то без нее — и существовал ли тот, кто стоял за ней. А у Тени тревожно сверкает космос между ребер, а в груди зияет дыра. Волчья Рыцарская Свора и Древние Звездные Боги встречаются в последнем танце.
***
Лорд подводит Рыцаря к плахе, смотря спокойно и равнодушно. Крысиный король одобрительно смеется, кладет множество рук поверх плеч своего самого верного солдатика и смотрит вместе с ним на обреченного. Звездный уже не понимает, кто из них больше схож с палачом. Сталь рассекает и ранит воздух, Лорд невольно жмурится, но темнота перед глазами взрывается красным. Кровь ползет змеями по снегу, впиваясь в память алыми маками. Лорд дышит опиумом воздуха, жадно и как будто бы в последний раз, страшась сделать очередной вдох. Крысиный резко разворачивает за плечи, заставляя отвернуться к космосу, а Госпожа Удача тянет за руку, все дальше и дальше, смеясь. Лорд смеется вместе с ней, уходя за горизонт событий, забывая рыцаря из снов. Все так неважно, совсем не важно. Он познал Темное безумие на вкус, и безумие приняло его.
Лишь Тень остается возле плахи, рассматривая содеянное преступление, и на секунду у нее холодеет потерянное во тьме сердце, карие когда-то глаза щурятся, она склоняется, роняя клык на снежный покров рядом с раненым.
— Будь с Богом, — шепчет Тень и исчезает, уходя за своим Лордом.
Автор: Emilien De-Adeli