Итак, сбылась мечта «идиота» и я переехала на постоянное место жительства на десять соток земли, с прекрасным двухэтажным домом в сто метров квадратных. Ну вот казалось бы, живи и радуйся… Но ведь мы не ищем легких путей. Перед переездом я поставила укол диклофенака (обезболивающее) в ягодицу. Поставила для облегчения боли в ногах при выписке, прописке и прочей документальной волокиты. Но что-то пошло не так… на месте укола образовался огромный синяк, который превратился в кровяную корку, а под ней начался процесс гниения. Мучаясь от боли при ходьбе и просто лежании, я перестала спать по ночам. Перевязки и примочки не помогали и сын отвез меня в приемный покой. Правда перед этим он сделал «селфи» моей задницы, зрелище которой повергло меня в шок.
Дежурный хирург посмотрел мою пятую точку и сказал, надо ложиться и чистить рану. С увиденным и услышанном было трудно спорить и я легла в больницу. Это была третья больница на Обьгэсе рядом с домом. На четвертом этаже располагалась гнойная хирургия. В палате было шесть человек, включая меня. Меня сразу позвали в перевязочную для детального осмотра и принятия мер по спасению моего зада. Доктор крепкий коренастый мужчина был строгим, решительным и немногословным. Терпеливо дождавшись пока я с ящика заберусь на операционный стол и заголю раненный объект, доктор рывком сорвал кровавую корку и вытащил все содержимое в лоток. Вонь стояла жуткая. Боль тоже. Но уже было все кончено. Отдав указания перевязочной сестре доктор сказал мне:
- ну что же ты так себя довела то? Махнул рукой и ушел назначать мне антибиотики.
Придерживая мощный тампон из бинтов и лейкопластыря, я двинулась в палату. Зайдя в палату женщины поинтересовались как дела? Узнав что все позади и операция прошла успешно, спросили, было ли больно и обезболили мне этот процесс? Я, дрожащим голосом, с стоявшими дыбом волосами, сказала, что не обезболили и было больно. На вопрос чего же я не орала? Ответила честно –не успела.
Водрузившись на свою кровать, я стала рассматривать своих партнеров по несчастью. Это были женщины разного возраста со своей судьбой и со своей болячкой. Как и водится в подобных заведениях, кто-то поправлялся, кто-то долго лечился, кто-то только лег. Вместе со мной поступила бабушка, слегка за семьдесят. Она упала с крыльца своего подъезда и ушибла ногу. Её экстренно повезли на операцию, а мы потихоньку перезнакомились. Бабулечку привез сын, так же как и меня. Его звали Евгений и моего сына тоже Евгений. И тут выяснилось, что у каждой есть свой Евгений. У кого-то сын, у кого – то брат, у кого-то – любовник, брат, дядя. Вот чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что мало имен красивее чем Евгений.
На дачной улице в Бердске жили пять Евгениев, причем одна девочка. Когда я звала своего сына, на заборах появлялись мордочки разного возраста и пола. А в доме, где мы жили, наши соседи были тетя Евгения и её племяшка Женя. Вот ведь как бывает.
Но вернемся в палату. Наступило время обеда и нам по палатам развезли обед. Кто хоть раз лежал в больнице, тот прекрасно понимает ценность домашней кухни. Все мы люди разные, в основе своей эгоисты и капризули. Многие ковыряются в тарелке и не едят, а зря. Я всегда, бесконечно благодарна поварам. Вот сами попробуйте приготовить из скудного бюджетного рациона вкусную, наваристую и полезную порцию. Я сразу вступила в общество «чистых тарелок» и доедала все до капельки. Вкусно. Разнообразно и сытно. Через десять минут приезжает буфетчица и собирает грязную посуду. Все, обед окончен. Тихий час.
Все сытно и сонно развалились на кроватях. Мы уже начали волноваться по поводу затянувшейся операции нашей бабушки. Она уже шла второй час. У Татьяны Евгеньевны, так звали нашу бабулечку, был сахарный диабет. Вдруг мы услышали в коридоре крики медсестер:
- Татьяна Евгеньевна, просыпайтесь. Татьяна Евгеньевна, откройте глаза..
Так продолжалось минут пятнадцать. Крики сопровождались шлепками по лицу. Наша бабуля никак не реагировала. Тут мы услышали:
- готовьте реанимацию.
Топот ног медперсонала, скрип каталки. Застывшую, напряженную тишину палаты пронзил телефонный звонок. Звонил сын Татьяны Евгеньевны. Никто не решился взять трубку. Через несколько минут раздался новый звонок, звонила дочь Татьяны Евгеньевны. Но мы не брали трубку. Что мы могли сказать? Неизвестность пугала и давила…
(Продолжение следует)