У военных есть одна байка.
«Молодого лейтенанта, отслужившего в воинской части после училища год, вызывает командир и спрашивает: - Лейтенант, скажи, что тебе больше всего нравится, потная женщина или холодная водка? - Конечно, холодная водка, - ответил лейтенант. - Хорошо, в отпуск пойдешь в декабре, - резюмировал командир…»
Приблизительно так же получилось и у меня. Только я не был молодым лейтенантом, и отпуск у меня был ровно через год моего пребывания в Афганистане, в декабре 1987 года.
Время отпуска подошло не заметно. Я собрал стандартный набор подарков для родных и близких, который включал в себя: платки с люрексом, сервизы кофейный и чайный с мелодией, костюмы спортивные, кроссовки, джинсы «вареные», костюм «Kommandо», тигровое покрывало, ткань маме на платье, двух кассетный магнитофон, электробритву Sanyo, который получил в подарок от сослуживцев на день рождения, набор «ногтегрызок», ручки, и ещё какую-то мелочь.
С одной пересадкой, через Кабул, долетел до Ташкента. Не помню, чтобы как-то особо тщательно проходил таможенный контроль, но в автобус, следовавший до Ташкентского аэровокзала, я не попал.
Пришлось воспользоваться услугами таксиста-частника. Много раз всех нас, воинов – афганцев предупреждали, Ташкент город хлебный, но он же и прифронтовой город, в котором криминальный мир способен на опасные преступления.
Ко мне подошел водитель узбек и спросил:
- Командир, куда едем? Я назвал адрес своего товарища по училищу - Саши Походина. Он жил в одноэтажном флигеле рядом с Ташкентским ВОКУ. Мы загрузили вещи и поехали по незнакомому ночному шоссе. Проехав с километр, автомобиль свернул с основной дороги в махаллю (часть города с преимущественно мусульманским населением). Водитель сказал, что ему надо забрать своего брата, чтобы увезти в Ташкент. Он вышел из машины, прошел во двор и долгое время отсутствовал. Естественно, я немного насторожился и пересел на заднее сидение Волги, чтобы лучше контролировать ситуацию. Наконец, «братья» вышли, и мы продолжили движение в сторону города. Я плохо ориентировался в незнакомой местности и не представлял, где мы едем.
Вдруг посреди дороги возник переносной шлагбаум, в виде наспех срубленного ствола дерева, который был закреплен на подъемнике. Рядом со шлагбаумом стояли два милиционера и мотоцикл с коляской. Медленно приближаясь к «милицейскому посту», «таксист» сказал, что надо дать денег, чтобы «не прикопались». Я протянул три рубля. Водитель вложил в водительское удостоверение купюру и, не выходя из машины, передал его милиционеру. Ловким заученным движением гаишник-узбек переместил трёшку в свой карман, посмотрел в кабину и произнес:
- У вас всё нормально?
- Ягши, ягши, командир, - у нас всё хорошо…
Мы продолжили поездку. Мои новые «друзья» на узбекском языке стали о чем-то разговаривать между собой. Разумеется, я не мог точно понять, «об чём речь», и решил перевести их разговор на русский, «включив» среднеазиатский акцент, вставляя узбекские и таджикские словечки и выражения, которые услышал в далеком детстве и общаясь с азиатами уже в армии.
- Бугун кундузи Тошкентда оби хавокандай? (Какая погода в Ташкенте днем?)
- Братан, ты, чё на узбекски гаварищ? - удивился таксист.
-Кам-кам (чуть-чуть по-таджикски), у меня отцовский родня Пергана живет. Тетя Лида до сих пор с мужем там живут, она на шёлкомотальной фабрике бригадиром работает. Ещё тетя Надя в Киргилях на военном аэродроме у лётчиков в медсанчасти служит. Бабушка давбно Пергана живёт. Знаещь, почему Пергана? Потому что «Пе» такой, - согнув руки и упершись ладонями в пояс, я показал букву «Ф»…
- Ай, брат, ну ты даёщь, хоп!!! А где Пергана тётка живьёт? – расплылся в улыбке «брат» таксиста. - Ахунбабаевский массиф, знаещь? Вот там и живьёт, дом 60, а бабушка живьёт на Калиниский массиф, рядом с милисия, там ещё озеро искуссвенный есть, Комсомольское называеса - во всех подробностях я начал описывать свои познания в географии Ферганы. При слове милиция, напарник слегка шелохнулся и повернулся в мою сторону. Последний раз я был в Фергане с родителями в 1975 году, но помню тот приезд во всех подробностях. Своими «баснями» я расположил «братьев» к себе и остаток пути, чувствовал себя немного спокойнее.
Тем временем мы подъезжали к Походинскому флигелю. Я показывал дорогу, которую хорошо изучил, прожив у Саши больше месяца перед отправкой в Афганистан. Я первым выскочил из машины, попросил открыть багажник с чемоданом, подошёл к двери и нажал на кнопку дверного звонка.
- Сколько с меня?
- А, сколко не жалко, командир…
- Правда, сколько? Я ж не знаю ваших ночных расценок.
- Ну, давай сколко можешь.
Я достал сиреневую четвертную купюру и протянул таксисту.
- Эй, брат, я тебе там, в Тузеле, столко ждал…,- увидев «всего» двадцать пять рублей, жалобно протянул таксист, как будто он лично меня стоял и ждал.
- Ну, хотя б какой бакшиш-макшиш давай.
- Какой тебе бакшиш? Я тебе денег заплатил.
- Ну, там платок-маток, люрекс-мюрекс. Весе «афганцы» чё-нить везут.
В этот момент вышел Саня Походин в подаренных мною, ещё до «войны», красных фирменных шортах с тремя полосками, и мне стало спокойнее. Мы обнялись. Он увидел "картину маслом" и спросил меня:
- Сколько ты им денег дал?
- Двадцать пять рублей.
- Этого за глаза хватит, даже слишком будет, тинчгина кетинглар бу ерлардан (уезжайте отсюда с миром), на узбекском языке произнес Шура.
- Рахмат большой, брат, рахмат, – Саня поблагодарил водителя за мою доставку.