Охоты на медведя в Кировской области предусматривали много времени тратить на поиск овсяных полей. Для этого приходилось много колесить по таёжным дорогам, отыскивая редкие овсяные поля.
В одну из таких поездок, вывернув из-за поворота, мы неожиданно увидели на дороге выводок глухарей. Шесть уже взрослых птиц во главе с копалухой, не торопясь бежали впереди машины. Те, кто росли в деревне, наверняка видели, как хозяйки погоняют хворостиной стадо гусей. Подобие было полное. Сбившись в кучу, вытянув шеи, и периодически оглядываясь, глухари бежали по дороге.
Упустить такой благоприятный случай, пополнить наш довольно скудный рацион, мы конечно не могли. Плавно затормозив, водитель и охотник, сидевший на переднем сиденье машины, начали судорожно собирать ружья. Я сидел на заднем сиденье и поэтому был просто зрителем.
Собрав ружья, стрелки по команде открыли левую и правую дверь, и выскочив ударили залпом по взлетевшим птицам, успевшим отбежать на дистанцию дальнего выстрела. Мы были свидетелями, как одна птица по крутой дуге, спикировала в кусты на обочине дороги.
Тут вся команда выскочила из машины, с целью отыскать наш предполагаемый ужин. Со мной был молодой кобель РЕЛ по кличке «Тунгус». Наличие собаки на медвежьей охоте было результатом единственного категорического условия моей второй половины - брать собаку с собой.
Тунгус крутанулся на месте предполагаемого падения глухаря и исчез, что вызвало отрицательную реакцию нашего предводителя. Обозвав собаку «дармоедом» не желающим внести свою посильную лепту в поиске предполагаемого ужина, он вместе с остальными продолжил методично прочёсывать окрестность.
Спустя минут пять я услышал как «забрехал» мой кобель метрах в пятидесяти в стороне от нас. Досадуя, что кобель занялся не нужной нам деятельностью, я пошёл на лай. Какое же было моё удивление и восторг, увидев, что кобель лаял на уже задавленного глухаря.
Ужин был превосходный. А мой пёс, вполне заслуженно получил голову и ноги глухаря, которых он с аппетитом «схрумкал».
Во время моей производственной деятельности, коллектив, где я работал, периодически практиковал, коллективные выезды на природу по грибы, а особенно по сбору клюквы. Выезжали обычно в пятницу вечером, чтобы переночевав у костра, с рассветом заняться кропотливой работой, по сбору северной ягоды.
Ночёвка у костра с шашлыками и чего покрепче, была дополнительным стимулом сплочения коллектива. Воспоминания, о такой поездке продолжались ещё как год минимум.
В одну из таких поездок, с первыми лучами солнца, я начал сбор ягоды, не дожидаясь, когда остальные отойдут от вчерашнего веселья. Клюквенные болота на территории Марийской республики, не такие обширные, как в Коми и окружены лесом. Не торопясь я собирал ягоду, наслаждаясь тишиной и свежим воздухом, по кромке клюквенного болота. Не далеко от меня к болоту подходила сосновая грива.
Я не поверил своим ушам, когда услышал, со стороны гривы, глухариное «Тэ-канье». На этой сосновой гриве токовал глухарь. Я много читал про осенний ток глухаря, но услышал это в первый раз, как оказалось и в последний. Глухарь издавал только первое колено, «скириканье» я так и не услышал. Мучимый любопытством, я решил подойти к токующей птице, но замолчавший глухарь так и не взлетел, не смотря на все мои старания. Наверное ушёл пешком по земле, по английски - не прощаясь.
Это редкое явление и мало кто это слышал. Мне определённо повезло.
Много сидел на лабазах, дожидаясь медведя. Не всегда доводилось увидеть зверя, но иногда получалось увидеть картинки из жизни леса. Меня сильно впечатлил глухарь, который выходил на овсяное поле. Приходил он всегда пешком. Кормясь, он часто прислушивался, а когда набивал свой зоб, также пешком уходил. Он видимо хорошо усвоил, что хлопанье крыльев слишком заметно, и поэтому не слишком афишировал своё пребывание в данной местности.
Следующий раз удалось увидеть двух зайцев. Я так и не понял, они были друзья или противники. Кружась друг около друга, они неожиданно резко сближались и шустро тузили друг друга передними лапами. Потом этот танец повторялся. Продолжались эти «гладиаторские» заячьи бои до самой темноты. Я так и не смог определить победителя.
Мы были охотники на медведя приезжие, и поэтом повышали КПД наших охот тем, что делились на мелкие группы, которые оставались на разных полях на несколько дней. Я часто оставался один, с условием, что меня заберут через пару дней. Однажды, осматривая новое место охоты, я обнаружил натоптанную медвежью тропу через поле. След медведя, который достигал ширины почти 16 см. шёл через поле и спускался в крутой овраг, причём следы шли, всегда в одном направлении к оврагу. Деревья, на которых можно было сколотить лабаз, росли только в овраге. Поразмыслив, я решил соорудить лабаз в овраге на двух елях, к которым шла тропа. Сказано сделано. Пара часов работы и я сижу на сидке. Так как деревья росли в овраге, то уровень моего лабаза был чуть выше поля. По замыслу, если медведь пойдёт по своей тропе, то, как раз выйдет на меня. Между мной и бровкой оврага было метров 5 – 6. На этот раз я решил применить новый приём. Моё «ноу–хау» заключалось в том, что я прикупил у егеря пол-литра мёда, которые разлил по всей тропе на поле. Лучше бы я этот мёд использовал по назначению. Крупный медведь вышел рано утром, и «чухнув» запах то ли мёда, то ли мои следы сразу насторожился. Постояв, принюхиваясь, он пошёл уже не по своей тропе, а по кромке поля, а когда ветерок донёс до него мой запах, он «ломанулся» в лес со скоростью и с шумом курьерского поезда. Больше я его не видел. Ноу-хау себя не оправдало. Чистое разорение – честное слово.
