Ей казалось, что она берет взаймы силы. Каждый раз, когда она вставала по утрам, чтобы делать свои обычные материнские обязанности у неё было ощущение словно она черпает по дну пустого колодца в поисках силы, энергии. И где-то внутри отзывался просто скрип ведра по дну. Она отрывала себя с кровати с этой пустотой внутри. Иногда пробуждение было похоже на какой-то фильм ужасов, когда мертвец выбирается из могилы и мы видим, как из земли вырывается рука. И ей всегда в этот момент казалось, что как тяжело мертвецу оттуда выходить. С этой силой притяжения, которая давит его тело к земле. С этими слоями грунта, земли, грязи, которая отделяла тело от свободы. Как тяжело просыпаться по утрам, выбираться из этого ада, после своих кошмаров она встречала каждое своё утро уставшей. А ещё этот крик в детской. Это разрывало уши, было просто невыносимо, словно вбивали гвозди в перепонки. Она пыталась себе сказать, что это нормально. Что дети сами по себе шумные, что голоса у них естественным образом высокие, что это было заложено природой для их выживания. Она даже пыталась представить, что это как пение птиц, его можно не замечать, если привыкнуть. Но она не могла. Не могла представить, что это нормально. Нормально, что в ее жизни есть ещё один человек, который высасывает из неё жизнь. Этот вампир, этот цветок жизни, который поедал силы из неё не то что ложками - кто был чёрной дырой в соседней комнате. Она часто думала, что в их тандеме выживет только один. И ей все чаще приходила мысль, что ребёнок победит. Он съест все ее силы, все ее внимание и даже не подавится. И даже спасибо не скажет. Это же ее обязанность его кормить, поить, умывать, одевать. Но это нормально, что она не чувствует к нему никакого тепла? Что между ней и ребёнком всегда есть эта пелена? Что она ничего не чувствует?
А ещё эти руки, детские руки, всегда какие-то слишком неуклюжие, угловатые, резкие. Эти внезапные объятия, крики, толчки. Она всегда сначала вздрагивала от этих прикосновений, пугалась, замирала и только потом приходила в себя. И тогда никак не могла решить, как надо реагировать. Отчаянно пыталась вспомнить, как положено? Как следует ей реагировать? Она старалась. Но каждое объятие, каждое прикосновение она чувствовала как силы покидали ее через собственную кожу, это было странное холодное прикосновение смерти, а не ребёнка.
И тогда однажды ей пришла мысль, а что если это не ребёнок. А что если это кто-то другой, кто пришёл довести ее до смерти. Эти бессонные ночи, эти постоянные болезни, эти вечные капризы - это все не может быть совпадением, это все специально, это четко выверенный дьявольский план. Но она догадалась. Она умнее. Женщина поднялась с кровати направилась на кухню за ножом.