История Джини изображает один из самых тяжелых случаев жестокого обращения с детьми, известных в истории. С самого детства она не получала ни любви, ни даже дружеского человеческого прикосновения. Запертая и связанная в темной комнате с расписными окнами, она получала лишь оскорбления и апатию. Еще хуже то, что ей не позволяли слышать или даже издавать звук, из-за чего она никогда не развивала способность говорить до тех пор, пока ей не исполнилось тринадцать лет, когда власти, наконец, узнали о ее бедственном положении и вмешались. Вот трагическая история Джини, дикого ребенка...
Отец Джини в основном рос в сиротских приютах, а мать содержала бордель и лишь изредка навещала его. Это вызвало у него проблемы с обидой и гневом. Мать Джини была на двадцать лет моложе отца и страдала дегенеративными проблемами зрения на один глаз. За этим последовала тяжелая катаракта, делавшая ее все более зависимой от мужа. Отец Джини не любил детей, считая их шумными, и после рождения Джини начал изолировать себя и свою семью от других. Как и дети до нее, Джини родилась с резус-несовместимостью.
Когда Джини было 20 месяцев, ее отец перевез семью в дом своей матери, где он привязывал Джини к детскому туалету почти на 13 часов в день. На ночь он надевал ей подгузник и укладывал в маленький спальный мешок, обездвиживающий ее конечности. В основном он кормил ее детским питанием, хлопьями, иногда яйцами всмятку и жидкостью.
После того, как ее бабушка по отцовской линии погибла в результате несчастного случая, ее отец стал еще более антисоциальным и жестоким. Он винил в этом несчастном случае брата Джини, который в то время гулял с их бабушкой. Вскоре он уволился с работы и переехал с семьей в дом своей матери, который был значительно изолирован от соседей. Он продолжал вводить строгие ограничения, когда дело касалось звуков. Он отказывался иметь работающее радио или телевизор и почти никогда не позволял своему сыну и жене говорить, особенно рядом с Джини. Он наказывал их каждый раз, когда они делали это без его разрешения.
Уайли также вынуждал своего сына оскорблять Джини, что он собственно и делал. Он кормил ее так мало, что в тринадцать лет она выглядела так, словно ей было всего шесть или семь лет. Около 11 часов вечера, когда это было возможно, ее мать тайком приносила дополнительную еду для Джини, что заставляло ее развивать ненормальный сон. Она спала с 7 до 11 часов вечера, просыпалась на несколько минут, чтобы поесть, а затем снова засыпала еще на шесть с половиной часов. Ее физическое заключение также оставило ее недоразвитой с точки зрения движения конечностей. Единственной частью ее тела, которую она могла двигать в это время, были конечности.
В 1970 году у родителей Джини начались ожесточенные споры. Три недели спустя мать Джини вышла вместе с ней, пока ее муж был в отъезде, чтобы подать заявление на пособие по инвалидности для слепых, но случайно вошла в офис общей социальной службы по соседству из-за своей почти слепоты. Там социальный работник и ее руководитель связались с полицией, что привело к аресту родителей Джини за жестокое обращение с детьми. Вскоре все стало достоянием общественности, и за утро до своего появления в суде ее отец покончил с собой, оставив записку, в которой говорилось: "Мир никогда не поймет."
Джинни была госпитализирована в детскую больницу, и терапевт Дэвид Риглер и врач Джеймс Кент были назначены ее лечищими врачами. В то время она совсем недоедала: 1,37 метра роста, весила всего 27 килограммов, имела раздутый живот и два полных комплекта зубов. Из-за того, что она была связана в течение стольких лет, ее ягодицы стали толстыми мозолями и тяжелыми синяками, ее бедра были деформированы, ее грудная клетка была низкорослой, и ее кости, казалось, были как у 11-летнего ребенка. Она даже не могла стоять прямо, и у нее была характерная "кроличья походка", в которой она держала руки перед собой, как когти.
Индивидуальное внимание и забота, которые она получала в больнице, оказали на нее значительное положительное влияние. Она набрала вес и постепенно начала общаться с теми, с кем успела подружиться. Она также стала очень интересоваться звуками, пытаясь найти их источники и движущиеся объекты, чтобы издавать звуки. После недолгого пребывания в доме одного из исследователей, которое, по мнению персонала больницы, негативно сказалось на ней, она была принята Дэвидом Риглером и его женой, которые стали ее временными приемными родителями.
В 1975 году, когда Джини исполнилось 18 лет, ее мать хотела заботиться о ней, но вскоре это стало для нее невыносимым. Однако в январе 1978 года она перестала позволять исследовательской группе видеться с ее дочерью. Джини передавалась между по крайней мере четырьмя приемными семьями между 1978 и началом 1990-х годов, где она столкнулась с физическим и психическим насилием, заставляющим ее впадать в депрессию и замыкаться.
Теперь под опекой штата Калифорния, Джини живет простой жизнью в нераскрытом частном учреждении для умственно отсталых взрослых в Лос-Анджелесе. Ее мать умерла от естественных причин в возрасте 87 лет, а ее брат, который сбежал из дома, когда ему исполнилось восемнадцать, умер в 2011 году от осложнений диабета.