Фильмы итальянской новой волны неизменно вызывают интерес у зрителя своим сложным и запутанным художественным языком, изысканными метафорами и специфической атмосферой. Глубина этих произведений столь велика, что каждый раз они открываются с новой стороны.
Для меня же эти фильмы зачастую ассоциируются с темами декаданса. Возможно, это связано с тем, что своё знакомство с эстетикой новой волны я начал со «Смерти в Венеции» Лукино Висконти, а этот фильм, основываясь на новелле Манна, практически целиком сосредоточен именно на отношениях жизни и смерти и своеобразной эстетизации последней.
«Красная пустыня» Микеланджело Антониони ни на чём не основывается, да и ключевая тема фильма – это одиночество, неспособность главной героини вписаться в современный индустриальный мир. Но болезнь из фильма никуда не уходит и ей отводится далеко не последняя роль.
Центральным персонажем для развития темы болезни является сама главная героиня. Она больна, психически нестабильна, её мучают ночные кошмары, она пытается покончить с собой. Её поступки нелогичны и порывисты, она импульсивна и предсказать, какими будут её действия или эмоции в следующий момент практически невозможно.
И вокруг этой «болезни души» разворачиваются «болезни тела», за счёт такого соседства, перерастающие в нечто большее. Для начала обратимся к болезни сына Джулии. У мальчика утром внезапно отнимаются ноги, из-за чего мать вынуждена остаться с ним и целый день заниматься исключительно ребёнком, ведь врачи не могут сказать ничего конкретного, и её пугает неопределённость. Однако на следующий день мальчик совершенно здоров и ужасающего паралича как не бывало.
Возникает закономерный вопрос, была ли это болезнь действительностью, или лишь манипуляцией маленького ребёнка, желающего привлечь к себе внимание матери? Сам по себе ответ на вопрос не важен, интересно здесь другое – сама возможность такого вопроса. Без изображения болезни как прекрасного, мы, тем не менее, прочитываем очень интересный смысл – болезнь как элемент связующий людей. Болезненное состояние близкого человека делает его более значимым для нас, сильнее привязывает нас к нему, заставляя больше заботиться о нём.
Полностью противоположен этому случаю эпизод с кораблём. Судно, на котором обнаруживается заразная болезнь, которое тут же закрывается на карантин и вызывает страх в героях, провоцирует их поскорее покинуть домик у моря. Это другая сторона болезни – ужасная, отталкивающая, заставляющая общество людей рассыпаться на части, возводя между индивидуумами заборы карантинов и заражённых зон. То, что такие чувства вызывает именно пароход, совершенно не случайно – ведь на похожем «болезненном» корабле перемещался по морю сам граф Дракула.
Так что же такое, эта самая болезнь, вплетённая одной из многих нитей в ткань фильма? Ну, учитывая, что «все мы больны», как говорит инженер Зеллер в одном из диалогов с Джулией, эта болезнь – своеобразная интерпретация отношений в обществе.
Одиночество, неспособность вписаться в общество главной героиней не случайны, ведь социум в пространстве картины строится буквально на «болезненных» связях – каждый из нас болен и это помогает нам собираться вместе и отгонять от себя других. Неудивительно, что такие связи не могут быть прочными, неудивительно, что такое человечество порождает больных людей. В этом заключается прелесть и ужас декаданса, рефлексирующего над ужасным. Ведь это самое ужасное теперь не становится прекрасным, оно становится основой обыденного, вызывая в человеке только одно возможное устремление – изменить этот привычный ход вещей. Сбежать ли от него, разрушить ли его, чтобы создать новый, прекрасный мир, или просто перестать замечать окружающую болезнь – решать уже самостоятельно каждому из нас.