«Представь себе,
что листья в осенних горах –
молитвенные записки,
даже я, живущий здесь,
почувствовал, что пора в путь…»
(Ки-но Цураюки)
То, что особенно волнует в странствиях - возможность побывать в местах, описанных писателями, поэтами и художниками. Это как путешествовать во времени, прикасаться к чуду вдохновения. Это - смотреть своими глазами на творения природы и человека, оказавшие влияние на всю мировую культуру. И, конечно, переживать это по-своему.
Любоваться моментами природы, описанными Басё, Буссоном, Исса, Сайгё... По-своему увидеть "53 станции Токайдо" Утагава Хиросигэ и "36 видов горы Фудзи" Кацусика Хокусая. Восстановить реальность пространства с тех знаменитых серий гравюр, которые влияли на все мировое искусство после всемирной Парижской выставки 1867 года.
Прикоснуться к истокам культуры, где царствует культ природы.
Выбор самого яркого сезона для путешествий - сезона алых кленов момидзи, что выпадает на ноябрь (часто на середину или вторую половину ноября), не был случайным. Осенняя симфония цвета в Японии - совершенно особенная. И по тонким переходам цвета и по яркости звучания. (Для этого важно, чтобы осень приводила с собой холодные ночи.)
По реке Тацута
Проплывают красные листья,
Но и осень – единый миг.
(Фудзивара-но Садаиэ).
Солнце долго плутает в желтеющих и краснеющих листьях. В горах изменения случается раньше, и некоторые пейзажи заявляют о своей высоте над уровнем моря изменчивостью цвета от зеленого до красного, а ближе в небесам - белого.
Горные тропы, близких к городам возвышенностей, зовут в путь к своим невысоким вершинам. Горы встречают древними, и не очень, но обязательно необыкновенными для западного человека строениями. Все они кажутся храмами, даже если это не всегда так.
Скалы слоями укладываются под ноги – то заботливо спины подставляя, то острыми ребрами встречая стопы путников. Корни деревьев причудливо изгибаются и изворачиваются, образуя удивительные узоры, превращаясь в древние письмена.
Как на горе Такао-сан в Токио, так и среди дзэнских монастырей в Камакура, и над вулканическими пещерами острова Кюсю, и по пути к храмам на Сикоку, бесконечно завораживает эта замысловатая и прочная связь скал и деревьев. Корни и камни сплетаются в истории, присыпанные кое-где с кое-кого опавшей листвой…
Медленная японская осень учит никуда не торопиться, совершенно обескураживая мое русское сердце, привыкшее к осени трогательной, хрупкой, двухнедельной. Сдержанная японская осень тихо читает молитвы по миллионам неспешно меняющих цвет листьев. Каждый день намекает, что скоро состоится невероятный праздник красок. И каждый день откладывает свое яркое представление. Будто ждет запаздывающих зрителей.
Наверное, барабанщики тайко учились своему искусству у осени. С помощью красивых отточенных движений, они тоже поначалу неторопливо создают негромкие звуки и тишину, незаметно погружая все пространство в выверенные ритмы. Постепенно они почти доводят накал до сумасшествия, и снова тишина оттеняет звуки. И так до бесконечности с нарастающей силой сбивают с толку доверчивого неопытного странника. Вводят в транс, растрепывают душу и очищают ее этой арт-терапией до основания.
Вот и осень так. Все усиливается и усиливается в цвете. И, когда клены к концу ноября все-таки становятся алыми, слов не остается.
Куда бы не завели японские дороги, большие и малые горы огненного архипелага приглашают в путешествия среди необычных природных творений. Это диковинная растительность, пещеры разного происхождения, источники и водопады.
Это и творения, созданные человеком - каменные изваяния, средневековые каменные замки и деревянные храмы, в которых перемешались буддизм с синтоизмом.
Возможно, люди этой страны учились мирно улыбчиво существовать на своих скромных квадратных метрах в своих городах у тех самых богов разных верований, что часто уживаются в одних храмах или на территории друг друга.
Глубокою стариной
Повеяло... Сад возле храма
Засыпан палым листом.
(Басё)
Читаю свои заметки из путешествия пятнадцатилетней давности: "…Там, все еще в серебристом, но уже в осеннем лесу, где живут покрытые мхом камни, я пила воду из древнего ручья. Меня пугали большие листья, похожие на лодки, громко отламываясь от веток и шлепаясь под ноги. А камни ступеньками убегали к небу и звали за собой. Иногда это сама гора их так выкладывала, иногда человек. Но делал он это с такой любовью и с таким почтением (так я, во всяком случае, чувствую) что большое ему за это спасибо – человеку этому…"
Какими бы не были горные тропы монахов 8, 13 или 16 века, создававших все то, что так привлекает западные пытливые умы в японской традиции, теперь тропы вполне обозначенные и ухоженные. Чтобы не топтать лишнего.
Вырубленные во время войны леса, японцы давно посадили заново и старательно их берегут. Они давно заметили, что от деревьев зависит и урожай полей и дары моря.
Леса по прежнему составляют около 70% территории не самой маленькой, но и не самой большой страны в мире, с численностью жителей почти как в России. При японской плотности населения, и высоком уровне жизни, аналоги найти сложно.
Жёлтый лист плывёт.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснёшься ты?
(Басё)
Деревня в горах.
В каждой миске с похлебкой -
Полная луна.
(Исса Кобаяси)
Для "охоты за кленами" (традиционный термин), люди стремятся в горы и в Киото., куда можно добраться разными способами. Быстро за два часа из Токио на синкансэне или на самолете. Или медленно, автобусами и электричками, выбирая самые красивые горные дороги и побережья, погружаясь в абсолютную реалистичность традиционных японских пейзажей. Ничего надуманного, никакой стилизации. Все как есть на самом деле - именно тот сон, который вокруг.
Это действительно они - невероятные сосны с картин Сэссю Тоё живут на скалах над морем, кое-где особо охраняемые, пронумерованные. И неповторимые не только потому, что номер индивидуальный, а потому, что не верится, что какая-то другая тоже сможет когда-то жить на этом месте.
Киото - город тысячи храмов, центр страны и ее истории, сосредоточие философских и религиозных школ и учений, что в целом крепко переплетены между собой. Здесь во всех особо значимых местах, наполняемых настоящими толпами туристов, важно побывать на рассвете, задержаться в максимально возможной тишине, а потом уйти в менее известные уединенные места, которых тоже не мало, и куда большинство туристов не дойдет.
Чтобы не попасть в толпу в саду Рёандзи, в Мидзудэра или у известнейших пагод, можно иметь в виду, что многие храмы открыты часов с 6-8 утра (в зимнюю половину года открываются обычно на час позже, чем в летнюю). А нежные к туристам экскурсии начинаются с 9-10 часов. С дворцами и музеями посложнее, но они и не требуют для погружения в атмосферу места особой тишины. Кстати, солнце в Японии встает рано - в 5-6 утра, и лучшее время для съемки на красивом низком солнце - утреннее.
Если повезет, побудьте в тишине в Сандзюсангэндо - Храме тысячи Будд. В нем нельзя фотографировать, но можно бесконечно вдыхать самый приятный в мире запах дерева из семейства кипарисовых, смешанный с запахом особенных местных благовоний, пересчитывать золотых будд, с не-повторяющимися выражениями лиц, и неповторимыми паутинками, которыми старательные паучки, вновь и вновь пытаются образовать между статуями хрупкую узорчатую связь.
Можно прогуляться по бамбуковой роще неподалеку от древнего моста Тогэцу-кё в районе Арасияма, тысячу раз изображенного на гравюрах, под которым вечно бродят цапли. И, пробравшись в тишину дзэнского "храма небесного дракона" Тэнрюдзи, сидя в галерее с тиграми на перегородках, долго наблюдать как с дерева в саду капают листья.
Аромат хризантем...
В капищах древней Нары
Тёмные статуи будд...
(Басё)
Среди мест, в которых дух захватывает от живописности исторических видов - древняя столица - Нара. Город, согревающий сердце. Первая постоянная столица государства Ямато (710-794). В которой до сих пор сохраняются самое большое в мире и самое древнее деревянные строения (в храмовых комплексах Тодайдзи и Хорюдзи).
Пагоды храмов 7-8 века, высотой до 30 метров выдержали тысячи землетрясений. Поэтому, прежде, чем строить небоскребы, японцы 20 века изучали секреты строительства этих древних деревянных пагод.
В Нара по улицам бродят олени, появившиеся на островах раньше людей, и все деревья в городе бережно окутаны сеткой, защищающей кору от прожорливых красивых животных. Но в целом олени значительно сменили рацион, перейдя на подаяния от туристов. Специальные печенья продаются в лавках повсюду, но торговцев олени не беспокоят. Только туристов. Иногда настойчиво, но с японскими поклонами.
Если накопилась усталость от дорог или бесконечной смены ярких впечатлений, можно просто побродить в парке у храмов, среди оленей, и пообниматься с "хранителями священного леса" за печеньки - исцеляющая современная забава древнего города.
Такие же олени, собираясь группами, грабят туристов и среди храмов Ицукусима, на острове Миядзима со знаменитыми красными воротами-ториями в море и бесконечными красными галереями на сваях, отражающимися в воде во время приливов.
Чем больше туристов - тем меньше поклонов у оленей, но все равно путники разного возраста, разных размеров и национальностей превращаются в улыбающихся детей. Как, возможно, написала бы Сёй Сёнагон: "Интересно наблюдать как животные делают людей человечнее."
О связи людей с природой говорит все самое ценное и прекрасное в Японии. Традиционные искусства бережно поддерживают эту связь. Хайку подсказывают как видеть вечное в малом. Даже в современной японской кулинарии - все про созвучность с явлениями природы. И, как следствие, умение прислушаться к окружающему миру создает возможность сохранения бережных отношений и между людьми.
Об этой целебной связи есть еще в предисловии Ки-но Цураюки к поэтической антологии "Кокинсю": "Песни страны Ямато прорастают из семян сердец людских, обращаясь в бесчисленные листья слов... Слушая трели соловья, что распевает среди цветов, или голоса лягушек, обитающих в воде, понимаем мы, что каждое живое существо слагает свои песни".
Каждое путешествие - дар увидеть что-то по-новому, возможность добавить красок в свою картину мира. Пусть путешествия делают нас сильнее, мудрее и добрее.)))
Как я завидую тебе!
Ты высшей красоты достигнешь
И упадёшь, кленовый лист!
(Сико Кагама)
***
Одна из версий текста была написана специально для журнала "Именно".