43 года назад на телеэкраны вышла музыкальная комедия "Небесные ласточки" с юной грузинской балериной в главной роли. Еще раньше эту хрупкую девочку с миндалевидными глазами зритель заметил в "Не горюй!" Георгия Данелии — многие помнят реплику дочурки Софико: "Брат весь в долгах, пьяница, муж — ни то, ни се... Я бы тоже вышла за генерала!" Далее были "Мелодии Верийского квартала", "Покаяние"...
Моя собеседница — прекрасная, всеми любимая актриса Ия НИНИДЗЕ!
— Ия Борисовна, откуда такой голос, тем более у профессиональной балерины?
— Ну, начнем с того, что на Кавказе все поют. Я выросла в грузинской семье — следовательно, поющей. Помню, еще в балетной школе в Тбилиси, на переменках я становилась на стул и пела для своих одноклассников. Кстати, у моей дочери Нины тоже сильный голос — мы с ней выступаем дуэтом.
— А как же балет?
— Когда в мою жизнь ворвался кинематограф, пришлось выбирать и в итоге... расстаться с балетом. Вместо того чтобы продолжать заниматься классическим танцем, я поехала в Москву поступать во ВГИК.
— Под "ворвался кинематограф" вы подразумеваете встречу с Георгием Данелией? Как она произошла?
— Он сам нашел меня. Пришел в балетный кружок Дома пионеров, зашел в мой класс. Все старательно стали "вытанцовываться", ну и я тоже — самая маленькая и ужасно смешная: скуластая, с челкой, худая, с торчавшими ушами... Хоть я и стояла последней, Данелия меня заметил, подозвал и спросил, хочу ли я сниматься в кино. "Ну, не знаю", — попыталась по-взрослому вывернуться я. В результате, вызвали бабушку и объяснили, когда и куда привезти меня на фотопробы. Там усадили на высокий табурет и попросили попозировать то так, то эдак... Помню, хвалили и приговаривали: "Ну просто Одри Хепберн!" А оператор окрестил даже Наташей Ростовой...
В тот день я пришла домой и гордо заявила маме: "Представляешь, мамочка, я похожа на актрис Наташу Ростову и Одри Хепберн". Мама преподавала русскую литературу и, конечно, объяснила мне, кто такая Наташа Ростова и кто — Одри Хепберн.
— Можно сказать, Данелия стал вашим крестным отцом в кинематографе?
— Да, сколько бы лет ни прошло и где бы мы ни встречались, он всегда спрашивает: "Иечка, ты помнишь свой текст из "Не горюй"? И я начинаю: "Я бы тоже вышла замуж за генерала!.."
— С кем-нибудь из армянских кинематографистов работали?
— Увы, нет. Была когда-то попытка у Георгия Шенгелая снять "Хануму" с народной артисткой — как Грузинской, так и Армянской ССР — Софико Чиаурели. Я должна была играть роль Соны, Буба Кикабидзе — Котэ... К сожалению, ничего не получилось.
Со своей стороны могу обратиться с встречным предложением к армянским кинорежиссерам. Давайте работать, я — с удовольствием.
— Возвращаясь к вашим первым шагам в кинематографе, легко победили страх перед камерой или такового и не было?
— Никогда! Я всегда чувствовала себя перед камерой как рыба в воде. Не было страха и на озвучивании. Когда пришла туда в первый раз, встретила великого грузинского актера Серго Закариадзе, который уже отснялся в "Не горюй" и никак не мог озвучить какую-то фразу.
Вышел из студии покурить, что-то ворча на ходу, — такой высокий, в сванской шапочке. И тогда в зал завели меня, поставили на стул, пустили мой эпизод, и я с первого раза все озвучила. Закариадзе подбежал ко мне, поцеловал в лоб, поднял на руки — я все это так хорошо помню! — и сказал всем вокруг: "Это очень талантливая девочка, ей обязательно нужно быть актрисой". Вот будущее он мне и предсказал.
— А потом были "Мелодии Верийского квартала". Как вы туда попали?
— Его Величество Случай! Учась в балетной школе, съезжая по перилам лестницы, я буквально сбила с ног ассистентку режиссера, а дамочка не успела увернуться. Зато схватила меня в охапку и потащила на кинопробы. Заверения, что я хочу быть балериной, а не актрисой, ее не трогали: "Не говори глупости, все девочки мечтают быть актрисами!" Бумажку с адресом она засунула мне в карман, и я, конечно же, о ней забыла. Адрес случайно нашла мама, стирая школьную форму, позвонила на студию и повела меня на пробы. В первый же день я прошла огромный конкурс и была утверждена на одну из главных ролей. Кстати, там я опять играла дочку Софико Чиаурели.
— Ну и наконец в 14 лет вы прославились на всю страну. Нравится, что знакомые и поклонники до сих пор любовно называют вас "наша небесная ласточка"?
— Конечно, нравится. Согласитесь, куда лучше, чем если б говорили: "Вот идет наше "Покаяние"... Роль Денизы в фильме Леонида Квинихидзе — моя визитная карточка. Когда фильм вышел, каждая девочка до известной степени ощущала себя Денизой. Пол-России и пол-Грузии стриглись под Денизу, делали себе такую же челку. Многие мамы в тот период своих дочерей называли Иями. Даже на Камчатке ко мне подходили мамы и говорили: "Свою доченьку мы назвали в честь вас Ией".
— Вы поныне проживаете в Москве или в Тбилиси?
— В 96-м Григорий Гурвич пригласил меня в свой театр "Летучая мышь". Я с радостью приняла его предложение и переехала в Москву. Работалось легко, интересно, мы готовили спектакль "Великая иллюзия". Но тут опять вмешался случай — в день премьеры на меня упала 300-килограммовая декорация... Странно, до тех пор судьба меня берегла. Ни в балете, ни на съемках, ни в театре со мной никогда не происходило никаких несчастных случаев.
— Как же вы это пережили?
— Когда происходит несчастье, то это предупреждение свыше, и после начинается новая глава жизни, и уже от тебя зависит, усвоишь ты полученный урок или нет... Это была самая настоящая трагедия, ведь если бы не восстановилась чувствительность ноги, мне бы ее ампутировали... У меня произошла глубокая переоценка ценностей. Я поняла, что не в карьере и не в богатстве заключается суть жизни, и что лучше здоровья нет ничего... Не знаю, как бы смогла это пережить, если б не балетная закалка. Я верила в то, что вернусь в строй и сделала это.
— Как вы сегодня относитесь к новым предложениям в кино?
— Есть такая фраза — мы в ответе за тех, кого приручили. Создав столько полюбившихся миллионами людей образов в кино, я просто не имею морального права не оправдать их доверия и разбить вдребезги тот же светлый образ Денизы или даже Цицино. Я очень терпеливо умею ждать. Я знаю, что рано или поздно придет Мой режиссер и предложит Мою роль. Так и было, к примеру, с Пимановым, у которого я снялась в "Охоте на Берию".
— Лаврентий Павлович прямо-таки "красной линией" проходит по вашему творчеству — я имею в виду "Покаяние"...
— И не только по творчеству — по жизни тоже. В частности, по жизни моей бабушки. Только там была не красная линия, а скорее кровавый след — тот, что Берия оставил во многих семьях...
— Каково ваше отношение к сериалам?
— Не хочу никого обидеть, но сериал — это сито. Человек мог 20 лет играть Чацкого, его терпели, а потом попал в сериал и занял там наконец Свое место. Актеры в сериалах — за небольшим исключением — не живут. Да простят меня коллеги, в голове у них лишь слова и нули. Опять же телесериал телесериалу рознь. Но в большинстве своем этот формат калечит хорошего актера — благо, если он вовремя это понимает и ретируется. Для "сериальщиков" же — есть такая порода "актеров" — это самое оно. Нам лишь остается право выбора: смотреть сериалы или переключить на что-то более достойное.
— Вы в Армении во второй раз. Каковы ощущения?
— Ощущения потрясающие, люди доброжелательны, гостеприимны, жаль, что так мало времени... Самое главное, я встретилась тут со своей двоюродной сестрой, которая вышла замуж за армянина и ныне проживает в Ереване. Придя к ней, я почувствовала, что нахожусь дома. И что самое приятное, это чувство меня не покинуло и позже — когда я гуляла по вашему замечательному городу.
— О возвращении в Тбилиси не подумываете?
— Я летом приезжаю туда — как на курорт, подышать воздухом родины. Но гражданство у меня российское, и из Москвы уезжать не хочу — здесь мое гнездо. В Тбилиси остались корни.