Лет десять назад я брал интервью у руководителя одного из крупных Орских предприятий. Зима. Степной, заснеженный Орск. В окне заводоуправления – дымящие трубы. У директора – сплошные проблемы, от которых некуда спрятаться.
Разговор постоянно прервался срочными телефонными звонками. То один производственный вопрос, то другой. И вдруг…
- Сейчас не могу. Давай попозже… Да, выезжал на выходных. Да, в Башкирию. Подняли. Прямо из берлоги. Не, ты чё? По лицензии. Всё законно. Что, опасно на мишку? Ну, понятно, опасно. Хозяин леса всё-таки… Нет, давай об этом после работы.
И положил трубку.
Но от моих вопросов отвертеться уже не мог.
- Неужели прямо из берлоги?!
Директор завода только досадливо махнул рукой, и, понимая, что просто так от журналиста не отвяжешься, вытащил пачку фотографий. На любительских снимках он был запечатлен в обнимку с лежащим на снегу бурым обитателем лесной чащи, средних по медвежьим меркам размеров. А вот того же поверженного медведя окружала компания уже из десятка охотников.
- Иначе нельзя, - пояснил мой собеседник, - на берлогу нынче в одиночку не выходят. Может, древние славяне и брали медведя рогатиной. Но в реальной обстановке этот зверь настолько сильный и быстрый, что не всякий его из ружья застрелить сможет.
На одном из снимков вместо окровавленной медвежьей туши была вполне живая собачка. Маленькая, скромная, непонятной дворовой породы, она сидела в какой-то ямке или пещерке. Вокруг – снег, а песик – на сухих листьях. Где это он?
- В берлоге, - рассмеялся охотник. – Пока мы фотографировались на память да тушу разделывали, наш добытчик спрятался в самое теплое место. Этот пёс нас на медведя и вывел. Уникальный нюх и характер бойцовский. Когда мы с местом определились, егерь Шарика специально в машине запер, чтоб не кинулся на зверя.
Охота в лесных районах Башкирии строго регламентирована. Сначала нужно приобрести лицензию, затем договориться с местным лесничим, который лично выводит на известную одному ему берлогу.
Не на медведицу с малышами, а на самца среднего возраста, которому весной еще предстоит битва за территорию. И нет уверенности в том, что он останется в живых после этой битвы. Логово выслеживается еще осенью, по первым морозам. Но даже после этого в зимнем заснеженном лесу отыскать берлогу без собаки почти невозможно.
Шарик – помесь лайки и дворняги – в первый раз привёл егеря к медведю в ноябре. И ещё тогда готов был наброситься на врага и разорвать его на части, если бы хозяин вовремя не увел пса.
В декабрьском снежном лесу группа орских охотников вышла по зарубкам на поляну совсем неподалеку от проселочной дороги. Выпустили Шарика, и тот моментально вычислил берлогу.
Эвакуировав собаку в салон «УАЗа», егерь выставил две линии бойцов. Сам тяжелой палкой растормошил зверя.
Медведь просыпался постепенно. Пара минут его ворочанья показались вечностью.
Но на снег он не вышел, а вылетел, как пробка от шампанского. И – прямо на первую линию охотников. Залп! Раненый зверь заревел и заметался по поляне, выскакивая на вторую линию. Залп! Медведь разворачивается снова к первой линии. И только точный выстрел третьего залпа валит его с ног.
Охотники потом рассчитали, что в самом начале мишке не хватило каких-то двадцати сантиметров, чтобы добраться до человека. Удар его когтистой лапы мог бы запросто погубить двоих-троих стрелков. Страшно было?
Он пожал плечами:
- Ну, может быть, сначала. Когда ждали, видели, как он из берлоги траву выкидывал, просыпался. А потом уже некогда было…
А отважный Шарик непонятно каким образом выбрался из УАЗика, только когда на поляне уже лежала туша его врага. Даже не погавкал. Зачем? Покрутился среди охотников и исчез. А через час-другой стали искать собаку и обнаружили пса в теплой медвежьей яме под корнями вывороченного дерева. Кстати, весьма неглубокой и больше напоминающей пещерку.
- И не жалко вам зверя? – не удержался я от риторического вопроса, на который ни один охотник, наверно, не сможет ответить. – Ведь спал себе мишка, никому не мешал. А вы тут всей компанией, да с ружьями.
- Много их стало на юго-востоке Башкирии, - пожал плечами мой собеседник. - Было время, когда после лесных пожаров популяция сместилась из центральной части на границу с нашей областью. Если не охотиться, весной сами погибнут или уйдут ближе к человеческому жилью.
И задумчиво посмотрел в окно на хмурые тучи большого промышленного города.
