Света сидела на холодном полу своей небольшой комнатки. В руках у нее была потрепанная коробка со старыми семейными фотографиями. Вся Светина жизнь уместилась в этой коробке.
Света неторопливо перебирала фото, она ждала, пока попадется ее любимое фото – она с мамой 1 сентября 85 года. На Свете новая форма с белоснежным фартуком. И ничего, что форма ей была велика. Дальновидная мама купила ее на вырост – на 5 лет вперед. Хотя Света прекрасно помнила, как, сгорая от стыда, на общих классных фото забиралась на задний ряд, чтобы не видно было потрепавшихся оборок.
А на первосентябрьской фото на маме было красивое бархатное платье ярко изумрудного цвета. Маме оно очень шло, и мама это знала. А Света мечтала до него дорасти. Но невероятно неловкий случай с утюгом перед выпускным в 10 классе лишил Свету возможности блеснуть перед своим классом за все 10 лет. А маму - ее любимого бархатного платья ярко изумрудного цвета. Как Света с мамой плакали по их любимому платью.
Но мама собиралась все исправить и платье починить, но то забывала, то на ателье не было отложено денег. И перед каждым Светиным свиданием мама доставала его из недр своего шкафа с причитаниями и слезами на глазах. И мама каждый раз неодобрительно качала головой, мол «ах, ты слишком хороша для Севки с 3 этажа, он только и делает, что на заборах висит, нет чтоб в ПТУ или армию идти». Ну, конечно, мама ж как лучше хотела для своей Светы.
Но Света не оставляла надежду и попытки вылечить платье – сама научилась шить, рисовать и кроить. А мама только умоляла Свету не портить платье еще больше. Оно такое одно на всем белом свете. Ярко изумрудного цвета. Мама также умоляла Свету «не гробить себе жизнь и поступить в нормальный колледж, ибо шитье - это просто баловство и чушь».
Да, Света и сама знала, что это баловство и чушь. А еще Света знала, платье ярко изумрудного цвета как нельзя лучше шло к ее зеленым большим глазам. Так шло, что однажды она стащила его из заточения маминого шкафа и прогуляла по весенним улицам с Темой. Который, как оказалось, по маминым проверенным инстинктом данным, «шалопай и бездельник, которому в жизни ничего не светит, так как у него даже машины нет».
Досталось от мамы за Тему и Свете, и платью ярко изумрудного цвета от чугунной пепельницы с бегемотами. Ладно, Света, она привыкла, да, и заживут ссадины, и синяки пройдут. Но вот платью ярко изумрудного цвета было уже не помочь.
Осталось от платья только воспоминание, как о ярко изумрудной вспышке из непростого детства, и то фото с мамой на 1 сентября.
Света погладила на фото платье на маме и лицо той печальной девочки с выстриженной наспех челкой, чтобы скрыть синяк от тех самых бегемотов. На голове у Светы были причудливо прикреплены 2 больших банта. Как уши у слона. Мама так и говорила. Уши у слона.
Света поежилась. В одной руке на фото у нее был букет, а в другой - букварь. А мама вцепилась в Светины хрупкие плечи своей железной хваткой. Как орел в свою добычу. Света снова поежилась.
«Светка» - раздалось из другой комнаты.
Света встрепенулась.
Мама просунула свою голову.
- Ну, давай быстрей, машина ждать не будет.
Мамин бодрый голос предвещал долгую поездку и новую жизнь.
Да, вот она новая жизнь. Общежитие в другом городе, колледж бухгалтерский, новые друзья. Если на них останется время. Ведь поступила Света только на вечерку, а значит днем будет работать: в будни в библиотеке, а в выходные продавцом в комиссионке. Мама уже договорилась. Только среди студентов в библиотеке Света могла найти себе умного перспективного мужа или при деньгах среди барыг в той комиссионке.
Но один умный Толик не вынес натиска и заботы Светиной мамы, регулярно приезжавшей 3 раза в неделю стирать ему рубашки, ведь «Светке то некогда, у нее вот работа и учеба только на уме, а о мужчине своем она и не думает». Приревновав Свету к работе и учебе, Толик свалил к одногруппнице.
А вот владелец малого бизнеса Тимофей Иванович, по уши влюбленный в Свету и уже представивший ее матерью своих троих детей от первых двух браков, Светиной мамы не испугался. У них даже было много общего. У Тимофея Ивановича был зеленый атласный пиджак, он также курил и бросался в Свету табуреткой.
Света понимала, что нужно что-то менять, пока Тимофей Иванович не прибил ее табуреткой и не взял на ее место другую бухгалтершу, и бросила работу в библиотеке. Стала чаще бывать дома, больше убираться, готовить и больше получать табуреткой от Тимофея Ивановича.
Спасла Свету мама – она рассказала Тимофею Ивановичу, что Света все еще любит Толика, пока Тимофей Иванович мутит свой малый бизнес.
Оскорбленный Тимофей Иванович сломал о Свету 2 табуретки и ушел из ее жизни навсегда. Такое горе Света бы не пережила одна в больнице без мамы.
Мама Светы, чтобы свою кровиночку поддержать переехала поближе – продала квартиру в родном городишке и перебралась к Свете в общежитие – сплошная экономия и помощь рядом.
Аккурат это было на Светины 25 лет. Свете под руку в коробке попалось фото, на котором она в гипсе сидит перед праздничным тортом. Что это был за торт? «Наполеон», конечно. Мамин любимый. Света ненавидела «Наполеон».
«Светка» - раздался где-то рядом голос матери. Света повернула голову. На диване с газетой лежала мать.
«Светка» - повторила мать – «хватит ерунду старую перебирать, лучше в магазин сходи, а то толку от тебя никакого. И купи мне сигарет».
«Хорошо» - сухо произнесла Света.
Света убрала под диван коробку со своей жизнью, встала, машинально накрыла мать зеленым пледом и направилась к двери.
«И сладенького купи» – сверкнула мать желтым оскалом зубов.
Света молча кивнула.
Уже почти стемнело, когда Света вернулась с пакетом покупок в свою комнатку общежития.
«Что так долго то?» - гаркнула на нее мать.
«Я переживать уже почти начала» - монотонно добавила она.
Света ничего не ответила. Она достала молоко, торт, хлеб и 2 пачки сигарет, одну отдала матери.
Мать довольно крякнула: «Давай чайку».
Света открыла коробку с тортом, нарезала его, поставила чайник и достала 2 чашки.
Мать доковыляла до стола.
Мать была в бешенстве - на столе вместо «Наполеона» красовалось свежее «Птичье молоко».
«Ты что, курица, купила?» - злобно зашипела мать.
«У них «Наполеон» закончился» - ответила Света спокойно, прикуривая сигарету.
Мать уставилась на Светину сигарету: «Ты с каких пор курить то стала?»
Света снова спокойно ответила: «Лет 10 уже будет скоро».
Мать не унималась: «Совсем о здоровье не думаешь – тебе еще детей рожать».
Света хмыкнула и кивнула.
Из Светиной прически выбилась седая прядь.
Света поправила ее, налила себе чай и отломила большой кусок торта.
Теперь «Птичье молоко» – Светин любимый торт.