Пришел как-то раз мужик к барину.
На поклон пришёл, молить о снисхождении, в надежде разжалобить на послабление, да в поисках защиты- справедливости:
- Помоги, отец родной, мудрый, добрый человек! Рассуди, как мне быть? Сил моих больше нет! Тяжела-трудна жизнь стала! Приказчики твои совсем уж одолели! Всё им мало! Поборы-налоги душат, еле свожу концы с концами. Детей бы вырастить, да в люди вывести, чтоб хоть они пожили по-людски, раз мне не довелось. Да только боюсь не сдюжить: уж больно жизнь тяжела стала, что ни день, то всё труднее, что ни год, то всё тяжелее. Доходов никаких. Худо, в общем. И помощи ждать неоткуда, окромя тебя. Хлебца бы... Помоги, отец родной! Христом-Богом прошу, заступник!
- Да ты, верно, лжешь, поганец! Ты, часом, не попутал ли меня с соседом? Я ж ведь тебя не бью! Так чего ж ты плачешь-то? Разве худо тебе у меня? Я клеветы не потерплю, - и сдавил что есть силы руку мужика.
- Ой! Ой, барин, больно!
Приотпустил слегка:
- А так?
- Так полегше, терпимо.
- Ну, раз терпимо, так и терпи. Бог терпел, и нам велел. Ступай.
- Спаси Христос!
И поплелся мужик восвояси, потирая придавленную руку:
"Вона как оно быть-то могло! И чегой-то я к барину ходил? Человека от дел отвлёк, дурень. Хорошо-ить живём, оказывается! Дай Бог каждому!"