Первая часть - Нахлынувшая депрессия
Предыдущая часть - Заложник
Адальберт развернул шарф, которым был завязан рот графа.
Голозини попытался пошевелиться.
- Лиза... а ты против меня?
- Я обращаюсь с вами так, как я надеюсь, будут обращаться с теми, кто похитил Эльзу Хуленберг и убил ее слуг.
- Если вы не участвуете в заговоре, - включился Морозини - что вы делали в ночь с 6 на 7 ноября в вилле, купленной на имя Хуленберга, сразу после того, как покинули Рудольфскроне, встречу с графиней, которую хотели сохранить в тайне?
Взгляд заключенного, брошенный на своего обвинителя, был паническим, но это продолжалось всего одно мгновение. Почти сразу же его тяжелые веки упали, и лицо проявило яростную решимость.
- Ты можешь задать мне свои вопросы, и я ничего тебе не скажу...
Заявление графа заставило всех замолчать.
Адальберт был первым, кто заговорил:
- По-настоящему римское отношение! - он усмехнулся. - Но я сомневаюсь, что вам удастся выдержать это в течение длительного времени.
- Ничто не заставит меня передумать!
- Посмотрим, что получится. Мы с моим другом Морозини больше нервничаем, как вы могли бы сказать, по поводу записки, которую вы с таким нетерпением подбросили миссис фон Адлерштейн.
- Я не подбрасывал записку! – яростно отрицал Александр.
- Поскольку вы не хотите отвечать на наши вопросы, мы не будем спрашивать, кто это сделал, и будем считать, что вы являетесь автором. Мы также предположим, что вы являетесь одним из участников двойного убийства в Халлстате и похищения и задержания ни в чем не повинной женщины. Поэтому мы будем обращаться с вами как с виновными, что может быть очень неприятно.
- Я никого не убивал! За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я совершил убийство?
- Я уже сказал вам, кем мы вас считаем, - ответил Альдо, понимая игру графа. - Просто ответьте на один вопрос: вы предпочитаете быструю смерть или медленную? Так как вы нам больше ни к чему не понадобитесь, я бы лично выбрал быструю смерть.
- Погоди, - сказал Видаль-Пелликорн. - Учитывая злобу этого человека, я бы предпочёл что-то более.... привлекательное. Не пытки, как в случае с китайцами, что требует многочасовых жертв, но что-то вроде мучений святого Себастьяна было бы правильно.
- Ты, должно быть, сошел с ума! – простонал Голозини. - А вы, мисс Лиза, позволили этому человеку угрожать мне без единого протеста? Или вы уверены, что эти люди не сделали бы ничего подобного? В любом случае, звуки выстрелов приведут помощь.
Лиза одарила его ледяным взглядом.
- В этой стране можно услышать выстрелы днем и ночью. Что касается угроз Адальберта, на вашем месте я бы отнеслась к ним серьезно.
- Что вы говорите! Что даст им моя смерть? Это не вернет тебе Эльзу!
- Нет, но это избавит Землю от лживого, жадного и чудовищно скучного человека! Что касается меня, это было бы плюсом, - со всей жестокостью и безжалостностью сказала она.
- Но раз уж я клянусь, я никого не убивал, ни ранил, ни похищал… Что мне сделать, чтобы убедить вас, что я невиновен?
- Признайся в правде! Я хочу верить, что вы не запятнали свои руки кровью, но я хочу знать, какую роль вы сыграли в этой ужасной истории. Только не ври, если не хочешь, чтобы я полностью отвернулась от тебя!
Голозини кивнул головой, но ничего не ответил, взвесив услышанные слова. Момент размышления заставил его принять решение, потому что взгляд, которым он одарил Лизи, выражал полную капитуляцию.
- Задавайте вопросы! – бросил он, вздохнув. - Я готов ответить на них....
- Очень разумно, - сказал он. - Спасибо за помощь, Лиза! Так вот: вы оставили записку о выкупе?
- Да. Она была вручена мне сегодня днем во время охоты.
- Какие у вас отношения с баронессой Хуленберг?
- Если мы хотим поговорить, я бы предпочел сделать это сидя. Ты же не собираешься держать меня свернутым на полу у ног, как собаку, не так ли?
Джентльмены подняли заключенного с пола и посадили его на скамейку, не освободив от веревки.
- Вуаля! - бросил Адальберт. - Итак...
Александр смущенно отвернулся.
- Баронесса - моя.... любовница... три года. Она была, как вы знаете, второй женой приемного отца Эльзы. Она считает, что драгоценности должны вернуться к ней как к наследнице покойного Хуленберга. Она решила вернуть их обратно...
- Ценой крови? - спросил Морозини с презрением. - И вы решили помочь ей в этой убийственной работе? Что она обещала взамен? Что она поделится этим с тобой?
- Чтобы она отдаст мне часть этого... Драгоценности имеют большую ценность, и я, к сожалению, потерял почти все свое состояние. И кроме того, ты бы понял, если бы увидел это. Она очень красивая женщина, которая очаровала меня.
Лиззи громко рассмеялась.
- Это увлечение, жертвой которого вы стали, не помешало вам чихать на меня или пытаться получить приданое. Это называется искренность чувств!
- О, да, конечно! У всех мужчин в нашей сфере была любовница до того, как они влюбились в девушку из хорошего дома и попытались жениться на ней.
- Ты... как вы можете… вы слишком стары для молодой девушки, - прервал его Альдо. - Но давай вернемся к твоей прекрасной подруги. Мы видели человека, которого я хорошо знаю, и я не могу понять, что он тут делает. Я имею в виду графа Сольманского.
На напряженном лице графа было выражено удивление, смешанное с надеждой.
- Ты знаешь Сольманского?
Морозини пожал плечами и спрятал оружие, которое стало бесполезным.
- Кто может похвастаться тем, что знает этого парня? Мы встречались с ним слишком часто, и я удивлен, что он случайно появляется везде, где речь идет о драгоценных украшениях, которые он всегда хочет получить хотя бы сомнительными способами. Поэтому я вернусь к своему вопросу: что он делает в Ишле и у баронессы?
- Всё! Он делает все! Он хозяин! Он правит! С тех пор как он появился, Мария слушала только его! Он приказывает, решает и... требует, чтобы его выслушали! Другим приходится смиренно слушаться.
- Странно... – заметил Адальберт. - По какому праву? Как главарь банды? Он ведь не упал с неба, не так ли?
- Нет. Мария много раз упоминала своего брата, но я представлял его по-другому!
- Брат?! – вскрикнули оба мужчины одновременно.
- Да, так и есть. Мария полячка, но много лет не упоминала ни слова о своих родственниках. Я думаю, это было из-за какой-то семейной вражды. Потом однажды она вдруг рассказала мне о нем. Это было в прошлом году, когда в Англии проходил знаменитый судебный процесс по делу об убийстве сэра Эрика Феррала. Мария была в ужасе и начала говорить о своей семье...
- А до свадьбы с Хуленбергом ее звали Мария Солманьская?
- Да, я так думаю....
Морозини и Видаль-Пелликорн обменялись беглыми взглядами. Они знали, что все совсем по-другому, потому что Сольманский был не поляком, а русским, и его настоящее имя Орчаков. Поэтому можно было бы поспорить, что его отношения с баронессой, если предположить, что она полячка, не имели ничего общего с братскими чувствами.
Продолжение следует...