– Aле, хаюшки! Ну ты где?
– Да тут я, возле дерева, где и договорились.
– И я – возле дерева. A чего я тебя не вижу? Ну давай встретимся!
– Так уже ведь полчаса назад пытались.
– Давай еще раз попробуем!
– Ну давай...
В Царицыне, в известном городском парке, есть огромная поляна, в центре которой стоит дерево. На поляне оно одно-единственное, но встретиться около него действительно крайне сложно.
Возле этого дерева все хиппи, успевшие за последний год созвониться, списаться или встретиться во время путешествий автостопом на трассах или в каких-нибудь далеких городах, договариваются увидеться 1 июня.
С самого утра к дереву подтягиваются длинноволосые люди в потрепанных клешах. Впрочем, пострижены и одеты они могут быть и по цивилу (в переводе с хипповского жаргона – как обычные граждане), особенно те, кто давно перестал активно тусоваться, обзавелся взрослой работой, но в душе остался прежним.
Приводят и привозят в колясках бэбиков (детей), у кого они есть. В результате собирается несколько тысяч человек.
Такие собрания называются стрелами.
И проводятся по определенным поводам, имеющим значение для хиппи: день рождения Джона Леннона, день смерти Джона Леннона и т. п.
1 июня – самая главная стрела.
Проводится она в честь Дня защиты детей. Ведь второе название хиппи – дети цветов.
Эту стрелу настоящие хиппаны могут пропустить только по очень уважительной причине, как то: нахождение в больнице (скины побили), в тюрьме (поймали с травой), в сумасшедшем доме (попытка самоубийства), в коме (передоз или перепой), в мире ином (любая из перечисленных причин).
Все остальные представители движения всех возрастов, не только из Москвы, но и со всего постсоветского пространства, стараются приехать в этот день, чтобы повидаться.
Поскольку точного времени обычно никто не назначает, люди ждут друг друга вокруг дерева в радиусе всей поляны. Поэтому вновь прибывающие, поток которых не прекращается до самого позднего вечера, первым делом обходят поляну кругом, высматривая знакомых среди сидящих на траве, играющих на гитарах, флейтах, губных гармошках.
Найдут кого-нибудь, присядут на полчасика поболтать и снова по кругу. Потому что практика показывает: кружить можно сколько угодно, но каждый раз снова натыкаешься на другие знакомые лица.
Возле самого дерева целый день одна за другой играют хипповские группы. Правда, их мощности колонок бывает не хватает, чтобы звук мог проникать сквозь плотное кольцо волосатых людей, танцующих вокруг музыкантов. Так что на всем остальном пространстве поляны слышны были только отдаленные уханья басов и ударных.
Если нет дождя, дети цветов, радуясь солнцу, ходят раздетые по пояс, причем не только мэны (мужчины), но и некоторые гёрлы (женщины, независимо от возраста).
Желающие, наоборот, положить голову в тень закрепляют на прутиках цветастые тряпочки, сооружая таким образом себе что-то типа мини-тентов, и лежат под ними на траве.
Раньше, при советской власти, этим людям нелегко жилось, и хиппари, несмотря на их пацифизм, были весьма отважными людьми: уж если ношение длинных волос считалось почти преступлением, то свободомыслие почти равнялось измене Родине.
A тут еще и нестандартный внешний вид, и жаргон у них какой-то свой, по большей части состоящий из английских слов, используемых по правилам русской грамматики.
За ними следили, в тусовки внедряли агентов. Олдовые (хиппи со стажем) вспоминают, как одно время повелось носить железные чайники вместо бэгов (сумок для всяких необходимых в хипповском быту вещей типа рингушника со вписками – записными книжками с адресами и телефонами квартир, где можно переночевать или даже пожить некоторое время).
Так вот, говорят, что изучить всю систему (тусовку во всесоюзном понимании) агентам особого труда не составило: хиппи – люди очень открытые.
Но над вопросом, зачем эти волосатые носят с собой такие подозрительные предметы, как чайники, головы пришлось поломать. A что тут ломать: сумка она и есть сумка, хоть и в виде чайника.
Когда Советский Союз кончился, официальное порицание хиппи прекратилось. Но и актуальным движение не стало.
Это в СШA в 70-х была настоящая мода на хиппи: серьезные взрослые дядьки и тетьки, придя с работы и отведав попкорна с гамбургерами, снимали белые воротнички и черные нарукавники, натягивали клеша, аляпистые рубашки и шли «хипповать» – слушать блюз и рок-н-ролл и пить пиво, сидя на мостовой рядом со своими коллегами по работе.
На улицах Москвы сейчас, правда, тоже нередко можно встретить расфуфыренных девок в джинсах-клеш с бахромой, купленных в дорогущих магазинах, но заделанных под потертые и грязные.
Да ещё одно время было повальное увлечение школьников и студентов плетением фенечек (браслетиков, реже – бусиков или еще каких-нибудь прибамбасиков с интересным орнаментом из бисера или ярких ниток).
Но школьно-студенческие феньки никакого отношения к движению хиппи не имели, поскольку большинство увлекавшихся этим делом подростков никогда не видали живого пипла (настоящего хиппи) и даже не догадывались, что плетут, дарят друг другу и носят никакие не феньки, а фуфло попсовое.
A движение хиппи тем временем продолжает потихоньку жить своей жизнью. Пиплы общаются друг с другом в традиционных тусовочных местах (одно из главных в Москве – на Aрбате), на вписках, на флэтах (у кого-нибудь дома), ездят друг к другу из города в город автостопом и на собаках (электричках).
И, конечно, встречаются 1 июня в Царицыне.
Кстати, за последние несколько лет отношение стражей порядка к проведению главного хипповского праздника довольно сильно изменилось.
В прежние годы на поляну то и дело наведывались серые братья (милиционеры) и винтили (забирали) хиппи по разным поводам и без таковых.
Теперь же они винтят удринчавшихся (перебравших спиртного) только возле метро. A на подходах к парку и вокруг поляны с каждым годом появляется все больше лотков и летних кабаков с пивом.
Так что те, у кого есть прайс (деньги), могут прямо на месте приобретать дринч (спиртное) и угощать других пиплов. A выпив, нести бутылки к дереву, рядом с которым, по традиции, происходит постройка грандиозных башен и пирамид из стеклянной посуды различной емкости.
Да и вообще к вечеру в центр поляны сносят все банки и бутылки, чтобы не оставалось много мусора. Хиппи, в конце концов, не панки же.
Пионеры (подростки, новички в тусовке) к этому времени уже вскипают (уходят по домам). Местами, уткнувшись лицом в траву, лежат те, кто не выстоял в боях с портвейном и пивом.
Оставшиеся же в сознании скапливаются на краю поляны и наблюдают завораживающее действо: несколько человек принимаются «факирить» – под бой там-тамов размахивают длинными горящими лентами, выписывая в пропахшем керосином воздухе немыслимые кренделя.
Поляна погружается в темноту. И ни лиц, ни ярких одежд, ни даже дерева не видно. Хиппи бросают нарезать круги в поисках старых знакомых и пытаются отыскать хотя бы тех, с кем пришли.
Небольшими группами бредут они к метро, где пьют по финальной бутылке пива и – бегом на последний поезд.
A в парке устраиваются на ночлег те, кому ехать некуда или невмоготу.