* * *
В дом я влюбилась сразу. Он был небольшой, но двухуровневый. Внизу одна большая комната, наверху две маленькие. И веранда!!! Она опоясывала дом с трех сторон, словно оплетала кружевом искусно вырезанного из дерева ограждения. Правда, крышу нужно было ремонтировать, но зиму пережить она еще могла.
Я купила этот дом. И как только перебралась в него жить, наступила настоящая зима.
Новоселье я решила совместить с новогодними торжествами. Приехали сын со снохой.
Буквально за пару недель до этого они расписались. Моим подарком на свадьбу были деньги на покупку квартиры. И Пупс. Причем он вызвал у молодых не меньше восторгов, чем пластиковая карта с деньгами. Сашка и Катя заверили меня, что их сомнения по поводу беременности уже давно развеялись целиком и полностью, и потому моя сноха не пила теперь ничего спиртосодержащего.
Еще я пригласила в гости Ольгу с детьми. В общем, компания получилась разношерстная, но веселая.
Когда в какой-то момент мы с Ольгой оказались на кухне одни, я, кашлянув, смущенно произнесла:
- Оль, у меня к тебе одна просьба. Только ты не обижайся, ладно?
- Обижаться? На что?
- Не говори пока своему брату, что я теперь здесь живу.
Синие глаза потемнели.
- Не понимаю… Почему?
Я мялась, не зная, как сказать. Все это время мы с ней ни разу даже не обмолвились о том, что у меня что-то не так.
- Ле-на!
- Это долгая история… Но твой брат тут не при чем! – поспешила я ее успокоить. – Это другое.
Вот за что я уважаю свою новую подругу. Наверняка ее гложет любопытство, но… Ни слова больше. Я молчу – и она молчит.
Над своей седьмой работой я корпела не очень долго. Уже родилась сама кукла – изящная узколицая Японочка. Но тут случилась заминка – я никак не могла найти ей подходящего наряда, вернее, ткани на кимоно. Все материалы, что были изучены мною в магазинах, мне не нравились. Они были красивы, не спорю. Но это было все не то.
Однажды я просто брела по городу и увидела на одном из манекенов, выставленных в витрине, то, что мне было нужно. Точнее сказать - ткань. На самом деле это было целое платье. Прекрасное и очень дорогое. Когда, зайдя в магазин, я узнала цену, то чуть не упала в обморок. Но это платье того стоило, не спорю. А мне нужен был материал. Всего лишь кусок не больше метра… Платье было сшито не здесь (магазин - не ателье), остатков ткани конечно же не найти… Я тяжело вздохнула и ушла из магазина. Девушка – продавец проводила меня понимающим и слегка сочувствующим взглядом. Наверняка подумала, что мне просто не по карману этот наряд. Эх, знала бы она - на что мне на самом деле нужен такой материал!
Два дня я думала. А на третий пошла и купила это платье, выложив за него почти всю свою зарплату. Зато еще через пару дней моя Японочка выглядела так, что мне было не стыдно ее показать … Показать - кому? Я задумалась. А, действительно, почему моих кукол никто, кроме меня до сих пор никто не видит? Я не собиралась их никому дарить, а тем более продавать. Но показать… Почему-то первой на ум мне пришла та девушка из магазина.
Когда я вытащила из пакета Японочку, продавщица вытаращила на меня глаза. А потом перевела их на куклу и в буквальном смысле схватилась за сердце. В этом бутике были не совсем дешевые цены, и девочка наверняка вспомнила и меня и платье, которое я у нее купила.
- Боже! – Выдохнула она.
Я внимательно наблюдала за ней и заметила, что она и в самом деле узнала дорогущее платье, вернее то, во что оно теперь … м-м… «видоизменилось». Но все ее чувства отошли на второй план, когда она как следует рассмотрела куклу.
- Боже, какая красота!
Это было неподдельно чувство восхищения. Я была удовлетворена.
Сегодняшний вечер был свободен, делать мне ничего не хотелось. Я сварила себе огромную чашку какао и устроилась на диване на первом этаже. Пощелкала пультом от телевизора. На одном канале начиналась какая-то мелодрама. Я решила не переключать, а дождаться названия. «Гордость и предубеждение».
Я никогда не смотрела этот фильм. Стыдно сознаться, но не смотрела. Слышать про него – слышала. А вот сейчас видела впервые.
Когда на экране появился главный герой, я невольно вздрогнула. Он смотрел на меня глазами… Сосновского. Или Сосновский смотрел на меня глазами Колина Ферта? Они не были похожи, как две капли воды, но вот глаза! Все снова всколыхнулось во мне. Заныло, затянуло в груди, разлилось по телу горячей волной. Первым моим желанием было выключить телевизор, но потом фильм понемногу увлек меня. Где-то ближе к середине картины я сделала для себя еще одно открытие. Наши отношения с Сосновским развивались почти по такому же сценарию. Нам с ним тоже постоянно что-то мешало, хотя судьба и свела нас уже довольно давно. И расстались мы как-то совсем уж нехорошо. Ну, подумаешь, жена приехала! По-крайней мере мы и не обещали друг другу ничего… Но почему хотя бы не попрощаться по-человечески? А все моя гордость – надо же, меня обидели – предпочли другой женщине (пусть даже и законной жене)!
Мелодрама закончилась. На дворе была глубокая ночь. Мне, растревоженной воспоминаниями и великолепной игрой актеров, почему-то совсем расхотелось идти в спальню. Выключив телевизор, я натянула на себя плед и устроилась прямо на диване.
Мне снился Сосновский. Впервые за все это время… В моем сне он был рядом, но ничего мне не говорил, просто смотрел. Он и в жизни так на меня смотрел, словно изучал… И чаще всего молчал. Даже в ту нашу единственную ночь он был бесподобен, но так же почти ничего не говорил. Лишь шепнул с надрывом в голосе, прижимаясь небритой щекой к моей щеке и запуская свою пятерню в мои спутанные волосы:
- Какая ты…
Ответом на мой вопрос: «Какая?» был только блаженный стон и неопределенное мычание: «М-м-м!». А потом мы к этому вопросу больше не возвращались.
Я проснулась. На улице было так же темно. Глянула на часы – Господи, я проспала-то всего час! Вспомнился сон, вспомнилось все, и от всех этих воспоминаний мне стало сладко-больно. Да-да, вот так – именно так – и сладко и больно одновременно. Я скучала. Я никак не хотела себе в этом сознаваться, но я скучала по нему. О-Ч-Е-Н-Ь!
Крепко прижав к себе большой сверток, я шарила рукой в поисках дверной ручки. Сверток мне мешал, но он был главным козырем моего появления в доме Ольги. Мне сегодня захотелось пирогов. А на календаре было двадцать пятое января. День студентов – а ведь мы были студентами, хоть и довольно давно. Почему бы не отметить это хотя бы пирогами. А если честно – мне просто хотелось угостить кого-нибудь своими пирожками, тем более что я их напекла по привычке, как говорится, на Маланьину свадьбу.
Едва я взялась за ручку, как дверь сама открылась, едва не дав мне по лбу. Я ойкнула и отскочила. И тут же чуть не выронила свой ценный груз.
В дверном проеме стоял Алексей.
Пол закачался у меня под ногами. Я невольно закрыла глаза и, сделав шаг назад, прислонилась спиной к перилам крыльца. Господи! И что меня сюда понесло сегодня?! Да еще и без звонка… Сюрприз хотела сделать. Вот и сделала – сама себе.
- Привет. – Тон Алексея был нормальный, без издевки.
- Привет. – Я рискнула глянуть на него.
Он молчал. Вглядывался в мое лицо, словно изучая, но ничего не говорил. Потом спохватился:
- Ой, извини! Проходи в дом.
- А ты?
Алексей махнул рукой во двор.
- Дров пойду, принесу.
Оказалось, что сегодня не только День студентов, но и Татьянин день. А маму Ольги и Алексея звали Таней. Вот он и приехал в родительский дом, чтобы почтить с сестрой ее память. А тут я со своими пирогами…
Мою попытку удрать пресекли на корню. С благодарностью приняли мои пироги и тут же вовлекли в процесс готовки праздничного стола.
Когда я засобиралась домой, Алексей тоже натянул куртку. Ну что ж, все тайное рано или поздно становится явным. Не могу же я скрывать правду бесконечно. Пришлось рассказать, что я теперь тоже живу в их поселке.
Мы неспешно брели в зимних сумерках. Может быть, он хотя бы не пойдет провожать меня до моего дома? Наш разговор был довольно непринужденным, но чувствовалось, что в воздухе витает недосказанное. И Алексей все же не выдержал.
- Почему ты тогда уехала?
Я ждала этого вопроса, но все равно ответила не сразу.
- А мне следовало остаться? Наблюдать счастливое воссоединение семейного союза?
- Но ты же, не сказав ни слова даже мне, сбежала, как девчонка! Это, по-твоему, лучше?
- Не знаю. Но мне так было легче.
Мы замолчали. Вот уже и улица, в самом конце которой мой дом.
- Как у ребят дела? – спросила я.
- Нормально. А ты сама как?
- По - всякому. Но сейчас гораздо лучше, чем было.
- Понятно… Судя по тому, что даже моя сестра мне ничего про тебя не сказала, - он замялся, - я так понимаю, что и мне про тебя ему тоже не надо говорить?
- А зачем?
- Лен! Но ты же ничего не знаешь! А уже сделала какие-то свои выводы!
- А я и не хочу ничего знать. И потом, Алеш, ты меня удивляешь! Не ты ли наставлял меня на путь истинный? Не ты ли ратовал за то, чтобы я не дурила ему голову?
Алексей виновато потупился.
- Ну, прости меня, если обидел. Я, правда, ничего дурного не хотел.
- Да я и не обижаюсь. Все нормально.
- Думаешь - нормально? – криво усмехнулся он.
- Думаю да. У каждого своя жизнь.
Алексей резко вскинул голову.
- У тебя кто-то есть? – Я молча смотрела на него. Он смутился. – Извини, конечно, это не мое дело…
- Алеш, все и так складывалось не в нашу пользу. С самого начала. А тем более я не собиралась разбивать его семью. Как они там между собой жили и живут – меня не касается. Но раз она прилетела к нему, как только узнала о случившемся… Думаю – у нее еще что-то осталось к нему. Так что, как говорится – желаю счастья! А я не собираюсь ничего менять. Меня и так все устраивает. Не бери в голову. И хватит об этом.
Алексей прищурился.
- Ты только не подумай, что это я её вызвал. Я же помню, как ты на меня там глянула! И вообще она приезжала не за этим.
- Леш, стоп. Ну пожалуйста!
Он сердито посмотрел на меня, но послушно замолчал.
Дома я включила недавно купленный диск. Забралась под плед. И до самой ночи прижимала к себе Подругу, смотрела «Гордость и предубеждение» и время от времени плакала. С экрана Колин Ферт смотрел на меня глазами Валерия Сосновского…
В начале марта в моей жизни случилось еще одно знаковое событие. Мой первый показ Японочки, который я так спонтанно осуществила в магазине, натолкнул меня на мысль. Я залезла в интернет, проштудировала нужную информацию. А потом сфотографировала своих кукол и выложила фотографии в Сети. Мой труд был оценен, причем довольно высоко. А через некоторое время со мной связалась одна женщина и предложила купить у меня куклу. Японочку. Мое сердце дрогнуло. Деньги она предложила мне немалые – чтобы получить такие на работе, мне надо было потрудиться пару месяцев. Я задумалась. Выкладывая свои работы на всеобщее обозрение, я никак не думала о материальной выгоде. А сейчас… Я даже не могу толком описать чувства, которые родились в моей голове. Меньше всего я думала о деньгах. Но одно поняла сразу – мне ЖАЛКО с ними расставаться. Даже за приличные суммы.
Терзаемая сомнениями я поехала в город. Нашла место, где встретила женщину с куклами. Было глупо надеяться, что в такую пору она станет там сидеть – холодно все-таки. В первый раз я ее и в самом деле не застала. Потом прикинула, что, если бы я была на месте этой дамы, то пришла бы сюда скорее всего в выходной день. В ближайшую субботу я снова отправилась на ее поиски. День выдался солнечный и в меру морозный. И – о, чудо! Мастерица была на месте. Я невольно отметила, что куклы возле нее теперь уже другие – видимо тех, что я видела осенью, ей удалось продать.
Я направилась к женщине. Поздоровалась. Она внимательно посмотрела на меня из-под надвинутого на самый лоб вязаного берета.
- Это вы? Здравствуйте. – Улыбнулась приветливо.
- А можно я задам вам вопрос?
- Если не каверзный, то задавайте.
- Вам не жалко продавать своих кукол? Нет, вы, меня, конечно, простите, я понимаю, что деньги играют большую роль. Но вот расставаться с ними вам не трудно?
- А почему вы спрашиваете? – Заинтересовалась женщина.
Я замялась. Конечно, я знала, что она может задать мне такой вопрос. Но как бы поточнее выразиться…
- Помните куклу, которую я у вас купила?
- Конечно, помню.
- Так вот, глядя на нее, я попробовала сделать куклу сама. Не скопировать вашу, нет. Просто использовала такую же технику папье-маше. Сначала не очень хорошо вышло, но потом у меня получилось. Сейчас у меня несколько кукол. И у меня просят продать одну из них.
Я замолчала, давая женщине время на осмысление информации. Не знаю, толково ли я выразилась.
- И конечно, самую любимую? – с хитринкой спросила дама.
- Ну-у… да… - слегка опешила я.
- А вам жалко?
- Жалко. Я же не для продажи ее делала. И не только ее…
- Деньги предложили хорошие, правда?
- Да. Откуда вы знаете?
- У меня было такое. Только времени на раздумье не было – срочно требовались деньги. А сейчас все наладилось. Я предлагаю свои куклы людям ради удовольствия. Мне интересно наблюдать, кто и какую выбирает. Вот вам в тот момент было очень грустно, я помню. И вы такую же грустную куклу взяли. Ведь я права?
- Правы, - согласилась я.
- А деньги… Я, например, заработанное трачу на материалы для следующих. Может у вас, конечно, другая ситуация. Тогда исходите именно из нее. Только разрешите дать вам один совет – если станете дарить или продавать своих кукол, никогда не жалейте о том, что расстаетесь с ними. С одной или с несколькими – не важно. Пусть они приносят своему новому хозяину или хозяйке радость и счастье.
- Хозяину? – Переспросила я. – У вас и мужчины кукол покупают?
- Редко, но бывает. Кто-то берет дочерям, а как-то раз мужчина купил потому, что очень его жену напомнила. Веселая такая была куколка, улыбчивая.
Я не удержалась и показала женщине фотографии своих кукол сделанные на телефон. Она долго рассматривала каждую. Помолчала.
- А у вас талант, дорогая. Я бы посоветовала вам таких кукол на какую-нибудь выставку определить. И не удивлюсь, если вам за них станут предлагать действительно большие деньги. А продавать или нет… Это уже вам решать. Вам и только вам.
Японочку я не продала. А вот слова той женщины оказались пророческими. Вскоре мне предложили выставить своих кукол на выставке. Участников там было не мало, но мои работы оценили. Пять кукол домой не вернулись. А я знала, что крышу на своем новом доме смогу отремонтировать сразу же, как настанет подходящая погода.
Вообще, надо сказать, моя жизнь понемногу начала налаживаться, приобретать более-менее четкие очертания. Я была свободна от семейных уз, и не связана любовными отношениями. У меня был новый дом, который я любила всей душой. Рядом была Ольга и ее дети. Мы не очень часто, но общались, поддерживая ровные приятельские отношения. И еще у меня были куклы. Это все было новым, это было целым огромным миром, что постепенно образовывался вокруг меня. И, признаюсь, мне в нем было комфортно. В моей опустошенной сердцевине снова начало биться сердце. Горячее и живое. И оно училось любить жизнь заново, училось любить происходящее вокруг, училось любить людей, что были теперь со мной.
После того, как я увлеклась куклами, Аленка стала бывать у меня довольно часто. Ей нравилось смотреть, как рождается мое новое творение, с горящими глазами она любовалась уже готовыми куклами. Ей, конечно, как и всякой девочке, больше нравились женские образы, что-то между принцессами и балеринами. Втайне от нее я создала Мальвину – хрупкую девочку с синими глазами и голубыми волосами. Когда Аленка получила ее от меня в подарок, то несколько минут просто стояла и молчала. А потом взвизгнула и повисла у меня на шее.
Ольга и сама не ожидала ни такого подарка, ни тем более такой реакции от дочери. Смутилась. А чуть позже, когда девочка не могла нас услышать, тихо сказала:
- Балуешь ты ее, Лена. Это же очень дорогая кукла.
- Конечно дорогая. И для Аленки она гораздо дороже, чем для меня. Я надеюсь – она будет ее любить.
Синие материнские глаза светились тихой радостью…
Со старшим сыном Ольги, Никитой, мы тоже нашли общий язык, но это был уже шестнадцатилетний парень, и подружиться с ним было невозможно. А я и не пыталась. Мне хватало того, что он просто может говорить со мной, обычными словами, безо всякого напряжения. А в близкие подруги к нему я попасть не стремилась – зачем? Я взрослый человек, добрая знакомая его матери – по-моему, этого вполне достаточно. И пусть младшие брат и сестра Никиты более открыты для меня, этого вполне достаточно. Причем младший, Гера, тоже нашел во мне свой интерес. Ему нравились сказки. Он мог их слушать часами. Это был обычный, очень подвижный ребенок, но при всей непоседливости, сказки его просто завораживали.
А я знала их немало. Первый раз мы с Германом открыли себе друг друга случайно. Ольге с Никитой пришлось уехать на пару дней, а младших детей было не с кем оставить. Я предложила свою помощь. Ребята с удовольствием перекочевали в мой дом. Вечером, укладывая их спать, я взяла и рассказала им какую-то сказку. Просто так, без всякой задней мысли. Аленка отнеслась к этому почти равнодушно, а вот маленький Гера слушал очень внимательно. Потом попросил другую. Потом третью.
В тот вечер мы с ним смогли полюбовно договориться и вовремя остановились. Но потом он стал время от времени приходить ко мне в гости. Пил чай, рассказывал о событиях своей маленькой жизни. А потом скромно просил рассказать «еще что-нибудь». Так как некоторые сказки он уже знал, то через какое-то время я призадумалась – что же еще ему рассказывать? И придумала - свое. Мудрить особо я не стала – взяла за основу такого же мальчика, только с другим именем. А вот его приключения были иногда настоящими – немного видоизменив, я рассказывала истории, которые переживала в детстве сама, и которые знала по жизни своего выросшего сына и его друзей. Получалось довольно забавно, а порой и грустно и поучительно, ведь я повествовала о самой жизни.
Ольга, узнав об этом, предложила мне записать все эти истории.
- Зачем? – рассмеялась я.
- У меня есть знакомая, она работает редактором в одном издательстве. Можно ей показать. Думаю – из твоих историй выйдет неплохая книга.
Сказано – сделано. Вечера зимние – долгие, и я засела за компьютер. Не тешила себя мыслью о великом труде и славе, но… Поверьте, в последнее время я научилась многое слышать и видеть, научилась прислушиваться и обращать внимание на то, что сама судьба хочет мне сказать. Это очень полезное дело, поверьте. Не стоит пренебрегать мелочами, за ними порой могут стоять вещи гораздо более серьезные. Напишу, а там посмотрим.