Будущие жены офицеров СС должны были не только пройти тщательный процесс оценки их полезности в качестве спутника жизни элитных военнослужащих, но и пройти шестинедельный курс материнства. Может показаться, что такие утомительные формальности будут их сдерживать, но многочисленные материальные выгоды от принадлежности к сообществу СС означали, что женщины просто окупались. Однако сам процесс отбора не учитывал совпадения будущих супругов, что привело к значительному числу разводов.
Для некоторых женщин обязательство поддерживать своих партнеров и воспитывать будущих воинов было недостаточно. Они использовали свое положение для удовлетворения своих садистских тенденций и иногда даже оказывались гораздо более жестокими, чем их близкие.
У Гиммлера было свое видение идеального эсэсовца.
По его словам, он должен быть современным Зигфридом, обладающим всеми достоинствами рыцаря Тевтонского ордена, образца арийского совершенства в безупречной физической форме, твердой, как закаленная сталь. Такой мужчина требовал подходящей партнершы, чтобы иметь идеальное арийское потомство с ней. Его женщина должна была быть добродетельной, преданной, послушной и готовой к самопожертве. Такие существа существовали только в мифах и сказках! Это не обескуражило Гиммлера, который пытался создать расу сверхчеловеков, готовых заменить мертвых героев.
На самом деле СС не дорастал до своих рыцарских идеалов. Вместо этого он стал безжалостным винтиком машины уничтожения нацистов, а во время судебных процессов в Нюрнберге из-за своего участия в тяжелейших военных преступлениях был объявлен преступной организацией.
Для подачи заявки на эту должность требовалось собрать соответствующие справки, а также документально оформить владение арийским происхождением, датируемым несколькими поколениями. Анкета Центрального управления рас и поселений СС содержала форму проверки «достоинства» кандидата, которую заполнили два надежных свидетеля. Они должны были подтвердить, что семья женщины была финансово надежна или, по крайней мере, предана идеалам нацистов. Другая часть анкеты требовала оценки ее личности, особенно того, «любит ли она детей» и является ли она «заслуживающей доверия», «экономной или расточительной», «доброй или доминантной», «домохозяйкой или латавикой». Заявителям напомнили, что они должны раскрыть все унижающие качества кандидата и указать оговорки, которые могут повлиять на ее оценку как человека, планирующего брак.
В случае Аннелизе Ф., которая готовилась к своей свадьбе с командиром лагеря Дахау Францем Мюллером, форма была заполнена соседом, который оценил ее как «добросовестную и надежную». Кроме того, она «одевалась скромно» и «всегда действовала серьезно». Ее родители были членами нациской партии и с самого начала поддерживали партию, организовывая встречи ее членов в их пабе. Кроме того, женщина казалась «опрятной», «педантичной» и «никогда не тратила деньги безрассудно».
Разводы были частыми
Когда заявка была одобрена, кандидат должна была пройти шестинедельный курс по материнству. Однако даже после преодоления всех этих препятствий им не могли гарантировать, что брак будет счастливым и плодотворным. Об этом свидетельствуют данные о разводах среди офицеров СС.
В 1934 году Майкл Липперт, командир охраны лагеря в Дахау, подал на развод со своей женой Марией. Он знал, как искажать факты в своих интересах. Среди множества унижений, которые он якобы перенес, он упомянул уничтожение портретов фюрера, рейхсмаршала Геринга и рейхсфюрера СС Гиммлера. Таким образом, в глазах суда не была обычная ссора, а был политический акт сопротивления, возможно, даже предательство. Мари также обвинили в том, что она делала оскорбительные комментарии о своем муже в присутствии молодых охранников, которые якобы были деморализованы ее вспышками гнева. Ее заявление кажется более шокирующим. Оказалось, что когда она узнала о своей беременности, она намеренно напилась до такой степени, что надеялась нанести вред своему нерожденному ребенку. Она хотела родить «идиота», которого заслужил ее муж. Развод был предоставлен, и Мари пришлось оплатить расходы.
В 1944 году командир лагеря в Дахау Йозеф Фоггесбергер подал на развод со своей женой Казили, с которой он прожил 11 лет. Женщина устала от походной жизни и пренебрегала своими делами, чтобы пить и флиртовать с местными жителями. Она также обвинялась в том, что имела дело с мужчиной из соседнего города, и, к завершению, неоднократно предъявляла презрительные жалобы на своего мужа его начальникам. Развод был предоставлен, но виновеным был обьявлен Фоггесбергер , потому что он нарушил неписаное правило СС и вступил в роман с другой женщиной, пренебрегая своей женой.
Обязанности жены эсэсовца
240 000 женщин присоединились к семье СС, женившись на элитных солдатах Гиммлера. Они прекрасно знали, каковы функции и обязанности их супругов. Большинство из них были плохо образованы, но они знали об основных целях этой организации, а именно о подчинении и порабощении «низших рас» на оккупированном Востоке.
Долг жены как «матери героев» в продолжающейся «расовой битве» состоял в том, чтобы воспитывать будущих воинов и пробуждать в них желание сражаться и жертвовать ради своей родины. Таким образом, женщини подтверждали свою ценность и достигали удовлетворения. Конечно, это была бессмысленная романтическая фантазия, которая в то время подходила операм Рихарда Вагнера больше, чем к реальности. Ее вряд ли воспримут всерьез. Однако стоило делать вид, что они преданы делу, получая материальную выгоду от принадлежности к сообществу СС.
Вера Вохлауф
Вера Вохлауф была примером фанатичного нациста, которая, благодаря статусу жены офицера СС, удовлетворяла свои садистские побуждения и даже участвовала в преступной деятельности этой организации. Благодаря своему непредсказуемому характеру она воплотила в жизнь идеалы нацистов, которые поощряли жен эсэсовцев сопровождать своих мужей во время службы на оккупированных территориях на востоке. Она, очевидно, хотела увидеть «расово низших» унтерменшен (недочеловеков) своими собственными глазами и восхититься тем, как ее муж организовал их «переселение» - этот эвфемизм был использован для описания истребления. Возможно, однако, ее муж однажды взял ее с собой на Восток, чтобы произвести на нее впечатление. Она, конечно, не нуждалась в особых стимулах, чтобы злоупотреблять этой привилегией. Она быстро стала активным участником преследования, хотя ее присутствие оказало пагубное влияние на сопровождающих мужчин.
Несколько членов 101-го полицейского батальона капитана Юлия Вохлауфа громко выразили свое неодобрение при виде беременной жены, которая утром 25 августа 1942 года в военном пальто и кепке забралась на переднее сиденье грузовика. Они должны были доставить польских евреев из гетто в Мендзыжеце-Подляском к поездам, идущим в Треблинку. Некоторые чувствовали отвращение, когда брали с собой жену своего начальника, как будто они собирались на пикник. Другие позже признались, что им было стыдно, что эта женщина станет свидетелем их жестокости. Они волновались излишне. Фрау Вохлауф было не легко шокировать. На самом деле, она была возбуждена от ужаса на лицах жертв. Они напомнили ей крыс, бегущих от гончих.
Хотя она была на четвертом месяце беременности, она не сочувствовала детям, которые цеплялись за своих матерей и плакали из-за боязни их судьбы. Тех, кто был слишком медленным, слишком хрупким или сопротивлялся, можно было избить или даже застрелить. Другие умерли от жары, потому что они часами ждали на главной площади, на жарком солнце, без еды и питья. Через два дня в гетто осталось 960 тел, а оставшиеся 11 000 его жителей были заперты в тесных и душных вагонах, направлявшихся в лагерь.
Хотя в лагере присутствовали и другие женщины - жены чиновников и медсестер из Красного Креста - Вера была единственной, кто маршируя по рядам людей с кнутом в руке и используя любую возможность причинить страдания узникам.
Интересно, что хотя женщина с энтузиазмом взяла на себя роль мучителя, ее муж, которого его собственный народ называл маленьким Роммелем из-за огромного эго, вовсе не был ярым антисемитом. Фрау Вохлауф также не заботилась о своей безопасности. В то время как жены нацистских чиновников наблюдали за этими сценами жестокости издалека, она ходила среди групп евреев, даже когда шальные пули, выпущенные пьяными надзирателями летели во всех направлениях.
После этой бойни командир батальона майор Трапп выразил свое негативное мнение о присутствии жен офицера во время операции такого типа. Он был особенно расстроен беременностью жены капитана Вохлауфа. Женщины в благословенном состоянии не должны смотреть такие сцены, сказал он, очевидно, не зная, что Вера не ограничивалась невинным наблюдением за событиями.
Майор Трапп был шокирован тем, что символ немецкой женственности, воплощение нацистского вероучения Кирхе, Кюче и Киндер (церковь, кухня и дети) был испорчен такими безчеловечними ситуациями. Хотя он решительно осудил появление Веры во время расправы в гетто Мендзыжец-Подляски, фрау Вохлауф сопровождала своего мужа в следующих акциях в течение следующих нескольких недель.
Те кто отказался
Ожидалось, что члены отряда, предназначенного для уничтожения евреев, будут вести себя таким же образом, поэтому поведение Веры Вохлауф считалось «боевым безумием». Несмотря на невероятную антисемитскую истерию, не все члены полицейских батальонов отреагировали импульсивно. Внутреннее расследование, проведенное одним из офицеров после расправы в гетто Марцинковице под Белостоком, показывает, что только четыре или пять человек из отряда из 17 человек получили удовлетворение от акции. Следующие шесть или семь только выполнили приказ стрелять в любого, пытающегося сбежать. Еще трое в течение всей операции не использовали оружие, а четвертый отказался от участия. Самое большее, они жаловались на то, что при виде таких ужасов они чувствовали себя плохо и не могли нормально функционировать.
Расследование было проведено в связи с появлением информации о вооруженном сопротивлении, которое вынудило подразделение открыть огонь по панически настроенной толпе (тогда погибли 132 человека).
Во время другого инцидента командир 306-го полицейского батальона Клаус Хорнинг отказался выполнить приказ об нейтрализации 800 российских военнопленных, заявив, что подразделения полиции не могут участвовать в преступных действиях по военному законодательству. В результате он был приговорен немецким военным судом к шести месяцам тюремного заключения, доказав тем самым, что бесчисленные военные преступники, предполагая, что они будут казнены за невыполнение приказа, упустили правду. Дэвид Х. Киттерман, автор книги «Кто сказал нет!», Процитировал сотню документированных судебных дел, в которых сотрудники вермахта, полиции и даже Einsatzgruppen отказались нейтрализовать военнопленных. Им давали небольшие выговоры или символические наказания, такие как перевод в подразделения, выполняющие менее обременительные задания. Две трети из них были удивлены отсутствием серьезных последствий, поскольку ожидали казни.
В каждом задокументированном случае отказа от участия в зачистках нацистский репрессивный аппарат оказывался неэффективным.
