Глава 4
В феврале отелилась наша бурёнка: в доме появилось молоко и сметана, с питанием стало намного лучше.
Близилась весна, а с её приближением люди всегда делаются добрее. В конце марта Маша собиралась по вербовке поехать работать на торфяные разработки. Мы с мамой оставались вдвоём. Тётя Таня и Семён практически жили у нас, уходя домой лишь на ночёвку. Домик их был ветхим, натопить его было невозможно, самый слабый ветерок продувал его насквозь.
В апреле на колхозных картофельных полях стали появляться проталины, на которых можно было накопать немного гнилого картофеля. Из него пекли чёрные, как земля, блины. На проталины выходило всё население, могущее держать в руках лопату, и в течение недели всё поле оказывалось перекопано. Гнилой картофель сушили в печах, после чего он мог долго храниться. Так что чёрные блины пекли и в мае и в июне. Не знаю почему, возможно из-за быстроты приготовления, такие блины называли лейтенантами.
В том мае ко мне пришла первая серьёзная любовь. Я влюбился в девушку, которая была старше меня на пять лет: мне было семнадцать, а ей двадцать два. Она работала продавцом, была достаточно привлекательна и одевалась по сравнению с остальными очень неплохо. Моей маме эта дружба не нравилась и раздражала. Целые ночи я проводил с этой девушкой, приходил домой утром, завтракал, не раздеваясь и не ложась, и уходил в школу. И хотя сам отлично понимал, что затеял этот роман не вовремя, но поделать с собой ничего не мог. С нетерпением дожидался вечера, всё бросал и уходил к ней. Темп подготовки к экзаменам сильно упал. Спать получалось по три, самое многое четыре часа в сутки, и я очень страдал от недосыпа. Семён был мною страшно недоволен: он сильно за меня переживал. Имени её я не называю, теплота чувств у нас сохранилась на целые десятилетия.
Эта первая горячая любовь продолжалась более двух месяцев. Наступила пора выпускных экзаменов. Вместе с нами в нашей Ельниковской средней школе сдавали экзамены учащиеся Старо-Девиченской и Каньгшанской средних школ. Всего из трёх школ набралось 32 человека. В состав экзаменационной комиссии помимо учителей входили работники райкома партии, райкома комсомола, райвоенкомата. Членов комиссии оказалось больше, чем выпускников. Экзамены заняли почти весь июнь. И самым трудным для меня было, конечно, написать сочинение. После сочинения три дня я не появлялся в школе: не посещал никакие консультации, и пришёл лишь на четвертый день, узнавать результаты. Навстречу мне шла Котина Оля и сказала, что мне поставили двойку. Сказала без малейшей улыбки на лице, и абсолютно серьёзно повторила это несколько раз в ответ на мои расспросы. И только когда я, не веря ещё окончательно, решил увидеть оценку сам, пошёл к школе, она остановила меня, сказав, что пошутила, и я, на самом деле, допущен к сдаче остальных экзаменов.
Таким образом, основной груз упал с моих плеч. На протяжении всех дней шла напряжённая кропотливая работа по подготовке к оставшимся экзаменам. Тогда мною уже твёрдо было принято решение поступать в учительский институт. Цель была одна: получить диплом, поработать года два учителем, одеть себя, отремонтировать дом, а затем поступить в авиационный институт. Но жизнь в любые планы вносит свои коррективы…
Сдав экзамены и получив аттестат зрелости, несколько дней я, что называется, порхал бабочкой. Но пришло время вновь садиться за учебники – готовиться к вступительным экзаменам. Роман мой разгорался светлым, ярким пламенем. Каждый вечер я рвался к своей возлюбленной. Понимая, что скоро наступит пора расставания, мы целые ночи проводили вместе. В скорости мне предстояло ехать в институт, и она лучше меня понимала, что в наших отношениях пора ставить точку. Но расставаться нам очень не хотелось, и не знаю, сколько бы продолжались наши любовные отношения, если бы не одно обстоятельство.
