Весна была уже совсем близко, а у костра даже ночью было настолько тепло, что восторг отогретых пяток приглушал голод.
Дети сидели вокруг огня и рассказывали друг другу истории, услышанные как будто в прошлой, никогда не существовавшей жизни от матерей, бабок и других родственниц.
-А в войну тоже по домам ходит? - поинтересовалась Мия, охватывая худосочными руками ободранные колени.
-Совсем глупая? - ответил ей Янек, самый старший из всех, - На то она и война, что никому ни до чего кроме нее дела нет. Вот и Крампус притаился. Не хочет, чёрт, башку подставлять - знает, что ландскнехты его уделают!
-Ничего и не уделают, - возразила как обычно тихо-тихо малютка Лизе, словно боялась, что товарищи ее услышат. - Они только крестьян обижать могут. Вон, как папку…
От ее слов всем остальным стало горько. Но виду никто не подал - большинство из них уже не первый год скитались по деревням, выискивая случайное пропитание, отчаянно пытаясь выжить, как и полагается детям любой войны.
-Не, - заговорил Януш, который всегда старался показаться остальным самым смелым, - я думаю, что ничего Крампус не боится. Не хочет с солдатами связываться, вот и всё. Это не всё равно что боится.
Янек задрал нос:
-Откуда тебе знать?
-Оттуда. Вон он - дом Крампуса. На опушке стоит.
Дети повернулись и посмотрели туда, куда показал Янек.
На опушке, сразу за которой начинался непроглядный, еще более жуткий из-за военного времени лес, действительно стоял дом - двухэтажная изба из черных-черных досок, словно кто-то специально собирал по пепелищам стены для будущего жилища.
Этот мрачный деревянный замок с воткнутым головой вниз крестом на крыше уже отпугивал крестьян во времена, когда князья еще ладили друг с другом. Почему - сейчас уже никто не помнил, но теперь не только люди, но и звери и даже птицы предпочитали облетать жуткое сооружение стороной.
-Говорят, - продолжил Януш, - что у него рога и пять локтей росту.
-Ты его хоть раз видел? - недоверчиво спросила Мия.
-Я дурак, что ли? Чтоб его увидеть - надо поближе подойти.
-Ага, он прям возьмет и на крыльцо тебя встречать выйдет! - гоготнул Янек.
-Может и выйдет, - не смутился Януш, - на то он и Крампус, чтоб детей жрать.
-Дурак ты, - заметила Мия.
-Ничего я не дурак. Он не показывается, потому не бывает голодным - у него все закрома забиты пряниками и конфетами, которые он раздает хорошим детям в рождество. Вот и сидит дома, носу до него не кажет. А как только наступит первый адвент - выходит в люди. Плохих бьет розгой, самых плохих - ест, а кто был целый год хорошим - тем дает сладостей и других подарков.
В пять маленьких головок одновременно пришла одна большая, безумная идея.
-Пряники, говоришь?.. - протянул Янек.
-И конфеты... - добавила Мия.
Боясь чересчур задержать взгляд, все пятеро покосились на деревянный замок.
-Это один на одного он смелый, - неуверенно сказал Януш, - впятером мы его точно обхитрим.
-Точно? - спросила одна из девочек.
-Да точно! - бросил грубоватый Янек. - Выманим его из избушки, а потом прокрадёмся в кладовую и заберём еду.
-Еда... - словно под гипнозом повторила за ним Лизе.
-Решено, братцы. Туши костёр!
Припорошив тлеющие угли свежим снегом, они решительно отправились в путь.
И хоть и избушка и стояла совсем недалеко , а каждому из них показалось, будто шли они к ней целый день, а может и целую ночь.
Ни в одном из грязных окон, скрытых голыми ветвями деревьев, не горел свет. Где-то зловеще ухала сова.
В нерешительности дети остановились почти перед самым крыльцом.
-Дальше-то что?.. - спросила у всех и одновременно ни у кого от страха побелевшая еще больше прежнего Мия.
-Что-что... - пробурчал Янек, изо всех сил стараясь не дать понять младшим товарищам, что ему страшно, - сейчас постучим, а как он выйдет - проскочим под его ногами в избу, похватаем еду - и дёру...
Но стучать в слишком большую даже для самого высокого человека дверь никто не спешил.
-Януш, а ну, постучи, - скомандовал Янек.
-А чего я?
-Да того, что нас на это надоумил!
-Я?! - опешил Януш.
-Тихо вы, - шикнула Мия, прижимая к себе молчащую Лизе, - не то накличете его раньше времени!
-Не буду я стучать! - не унимался Януш вне себя от несправедливости.
-Как не будешь? - кажущимся спокойным голосом переспросил его старший из всех ребят, - Ты-то как раз и будешь.
-Не буду!
-Будешь, кому сказал!
-Нет, не буду!
Каждый из мальчишек хотел одержать в споре победу, и вскоре оба перешли с шёпота на крик. Затем Янек и вовсе потянулся к другу, засучив дырявые рукава старенького кожушка, чтобы заставить мальчика послушаться силой.
Мия, всегда примирявшая их, стала пытаться разнять драчунов и оставила самую младшую - Лизе - одну перед самым крыльцом.
В этот самый момент необходимость стучать отпала.
Скрипнула дверь, посыпался с ее петель тяжелой зеленой пылью мох; раздался скрежет, с которым, должно быть, раскрываются двери в подземное царство, вход в которое заказан живым.
Януш и Янек прекратили драться. Остановилась и Мия, пытающаяся оттащить Янека от Януша. Все трое, чувствуя, как холодеют их спины и пальцы на ногах, уставились на Лизе, стоящую совсем близко к двери.
Лизе была слишком маленькой, чтобы испугаться.
Совсем другими были ее много раз пуганые старшие товарищи.
-Бежим!! - закричала Мия.
Предатели бросились прочь, оставив Лизе на неизвестную, но верную смерть.
Девочка недоуменно посмотрела вслед друзьям. Они бежали изо всех сил и вскоре смешались с сгущающимися лесными сумерками.
Лизе перевела взгляд на дверь.
Тот, кто открыл ее, и правда как бы вышел встречать ее на крыльцо - совсем как предсказывал Януш.
Лизе внимательно осмотрела его. Крампус, хоть и высокий, был явно меньше четырех локтей. В остальном она решила, что выглядел он именно так, как говорилось в легендах. Лицо Крампуса - сплошь покрытое рытвинами, неестественными даже для старого лица складками, скрывающими глаза и рот - опустилось на ее уровень.
Лизе смотрела на Крампуса. Крампус смотрел на Лизу.
Одному из них вспомнилась сказка.
Нельзя было вспомнить, рассказывали ли её на ночь или же они сами пережили ее раньше - когда была Лизе была не собой, а юной, прекрасной девушкой из враждебной страны.
Это была сказка о прекрасном принце, что за свое высокомерие был обречен жить в облике чудовища - до дня, пока его не полюбит красивая девушка.
Лизе заметила, что не только лицо хозяина, но и руки, шея и даже уши были в ужасных волдырях. В маленькой голове - кто знает почему - пронеслась огромная мысль : если Лизе полюбит Крампуса, то и он, совсем как принц из сказки, сможет снова стать человеком и избавится от страшных язв. Может, даже избушка превратится в светлый замок. Тогда Лизе, сделав свое дело, вернется к друзьям, и все будет как раньше.
Крохотная ладошка потянулась к одной из обезображенных болезнью старых рук. Тот, кого звали Крампусом, отпрянул - здоровым нельзя было не то что прикасаться к нему, но даже и дышать с ним одним воздухом.
Но - кто знает почему - хоть и не дав руку, он придержал для Лизе входную дверь. Она стала первой за пятнадцать лет, кто увидел его дом изнутри.
Лизе ожидала увидеть много красного, свечи и мешки с подарками - именно так и должен выглядеть дом самого рождественского существа. Но вместо этого...
Со всех сторон на Лизе смотрела разруха и отчаяние. Они ползали по серым, потрескавшимся стенам, плели паутины у потолков, были разложены печальными яствами на столах.
Пройдя за хозяином дома в дальнюю комнату с заколоченными окнами, Лизе увидела, как Крампус осторожно - так, словно каждое движение причиняло ему страшную боль - опускается на потертую постель. Согнув в коленях тощие ноги, он тяжело перевалился на бок и, распластавшись прямо поверх одеяла, забылся болезненным сном.
В одночасье Лизе познала чувство, страшное даже для взрослого. Обиду.
Обидно ей стало за него - гонимого, оставленного, больного, несправедливо забытого и запертого здесь, в этих грязных стенах печальной тюрьмы, снаружи кажущейся для обездоленных войной самодовольным поместьем.
Девочка приблизилась к кровати, на которой сквозь сон хрипел Крампус и села подле него. Переполняемая тяжелым и одновременно прекрасным чувством, похожим на расплавленные звезды, Лизе осторожно погладила больного человека по спине, инстинктивно понимая, что даже такое прикосновение может причинять ему боль. Излечить его было еще невозможно. Но уже возможно было остаться.
***
Спустя пару столетий изобрели - кто знает почему - поразительные машины, работающие от одного пара. Поезд - так называлось главное изобретение - умел быстро проходить огромные расстояние по всему земному шару, перевозя на себе грузы и даже людей.
Собираясь опробовать обросшую разного рода слухами машину, по перрону шло двое. Они никогда не разлучались и сейчас собирались отправиться на удивительном транспорте, при одному упоминании которого старые фрау начинали креститься, в соседнюю страну, чтобы отдохнуть и заодно прикупить подарков к рождеству - разумеется, только для тех, кто весь год себя хорошо вел.
Он был взрослым мужчиной с осанкой царя, а она - маленькой девочкой, кто знает почему так и не захотевшей вырасти. Его лицо - пышущее здоровьем, белое, словно пузо камбалы - было все в мелких шрамах, бывших единственным воспоминанием о кто знает когда ставших страшной сказкой временах.
